протоплазмы? А пещера? Не была ли она необыкновенным кладбищем? А как
образовался огромный кратер и почему подземная труба разорвана надвое?
совсем окоченевший. Часы показывали шесть. На Земле в наших краях был бы
уже день, но здесь царил мрак, такой глубокий, что я не мог даже
различить, где кончается металлическая каска и начинается окошко в шлеме.
Бледный, днем едва видимый, экран радароскопа наполнял внутренность шлема
зеленоватым, фосфорическим свечением. Вой ветра ослабел, дождя не было
слышно. Я осторожно вылез, стараясь не потревожить спящих товарищей.
Комбинезон покрылся тонкой пленкой льда, при малейшем движении
трескавшейся, как стекло. На минуту я зажег фонарик и увидел неподвижные,
скорчившиеся у скалы фигуры. Медленно плыл редкий туман, подгоняемый
холодным ветром.
Это вначале разбудило только Солтыка, но вскоре проснулись и остальные,
жалуясь на холод.
пронизывающий холод чувствовался сквозь все изолирующие слои скафандров.
Под ногами трещал тонкий лед, которым были затянуты лужи, иногда почва
становилась вязкой, и ноги погружались в мягкий ил. Обернувшись и осветив
фонарем тащившихся за мною спутников, я увидел затуманенные стекла шлемов,
а за стеклами - лихорадочно блестящие глаза и обросшие за два дня лица.
Глядя на них, я ясно представил себе, как выгляжу сам.
Потом электрическая буря заглушила их, и только теперь они снова
послышались в наушниках. Поэтому мы смело продвигались вперед в густом
мраке, не боясь заблудиться. Ряды невысоких холмов один за другим
оставались позади. Райнер шел вслед за Арсеньевым, сгорбившись и словно
став на голову ниже. Он уже давно едва переставлял ноги, а теперь вдруг
сел. Астроном повернулся к нему и сказал, как маленькому ребенку:
Арсеньев жестом остановил меня:
медленно, словно поднимая огромную тяжесть, но все же в конце концов
двинулся за нами.
будто мой мозг окаменел; я, вероятно, дремал на ходу, то и дело
просыпаясь. Давление в кислородных баллонах упало до тридцати атмосфер, но
нужно было идти, идти, не останавливаясь, чтобы добраться до
"Космократора", пока не опустели баллоны. Мы шли, собрав последние силы. У
меня появилось какое-то непонятное ощущение, будто за нами кто-то
крадется. Удивительнее всего то, что оно передалось и остальным; Райнер,
который шел послед - ним, несколько раз падал из-за того, что все время
оглядывался. Мы поочередно шли впереди, так как вглядываться в темноту
было очень утомительно.
Местность повышалась. Каменистая почва переходила в шершавые плиты. Белый
столб медленно двигался среди облаков. Сначала мне пришло в голову, что
это очередное непонятное явление, но возглас астронома вывел меня из
заблуждения. Под сапогами заскрежетали каменные глыбы; еще несколько сот
шагов - и мы очутились на перевале. Далеко внизу светлело море тумана, а
из его глубины бил в небо белый светящийся столб. Это был прожектор
ракеты.
ОПЫТ
не преградил путь радиоволнам. Целый день все были заняты исследованием
дна озера. Когда прошел срок нашего возвращения, Осватич вылетел на
самолете и, отыскав акустический след, бросился искать нас. Самолет не мог
лететь так низко и медленно, как вертолет. Поэтому Осватич то и дело терял
след и часа два нырял в тучах, пока не очутился над кратером. Он упорно
пытался ввести машину вглубь пропасти, и все это чуть не кончилось
катастрофой, так как предательские воздушные течения повлекли его вниз.
Потом он кружил в тучах, все время вызывая нас по радио, но и это не дало
результатов. Тогда он сбросил у кратера баллоны с провизией и полетел
обратно: а баках у него осталось так мало горючего, что ему едва удалось
долететь до озера. Беспокойство товарищей все возрастало. Они совещались,
не поднять ли в воздух "Космократор", хотя разработанным перед нашим
полетом планом это не было предусмотрено. Тем временем надвигались
сумерки, ожидалась буря, и надо было закрепить ракету. Ее нос привязали к
береговым скалам стальными канатами. Ураган налетел внезапно. Воздушные
массы, скопившиеся в узком ущелье, врывались в котловину со скоростью
больше трехсот километров в час. "Космократор", швыряемый бурными волнами,
яростно дергал канаты. Чтобы противостоять необыкновенно сильному давлению
воды и воздуха, Осватич запустил Двигатель и пытался держать ракету носом
против ветра. Вдруг один из канатов лопнул, и "Космократор" начало сносить
к берегу. Казалось, что единственный выход - улететь с озера, но товарищи
этого делать не хотели, так как думали, что мы, по всей вероятности,
находимся поблизости и что вернуться на ракету нам помешал ураган.
часов старался уменьшить силу натяжения еще не лопнувших канатов. Когда
самая сильная волна урагана прошла, товарищи включили большой прожектор, и
его свет указал нам дорогу.
усталости, но это постепенно исчезало. Когда я вошел в Централь, там
никого не было. Взглянул на аэрометрические приборы: давление росло, а
температура упала до, минус девяти. Корпус ракеты едва заметно
приподнимался и опускался, как грудь спящего великана. Иногда слышался
скрежет льдины о корпус. Я уселся перед главным экраном. Его наполняла
черная беззвездная ночь. Я откинул голову и, полузакрыв глаза, сидел так,
наслаждаясь покоем, словно ожидая, что продолжится сон, прерванный
пробуждением. Кто-то вошел в каюту. Это был Чандрасекар.
сильную жажду?
приключений... Разве ее когда-нибудь можно утолить?
товарищам свои приключения. Теперь я принялся рассказывать обо всем по
порядку: и не знаю, было ли вызвано мое настроение ранним утренним часом,
- к тому же голубоватый свет ламп создавал иллюзию предрассветного неба, -
или улыбкой Чандрасекара, но я говорил так, словно поверял все своему
лучшему другу. Под конец я добавил:
виноват. Но Арсеньев изменил своим обычным правилам, задержавшись там, в
этой пещере с металлическими созданиями. Разумнее было бы идти дальше,
потому что кислород кончался, но мы не всегда руководствуемся только
велением рассудка, и это, конечно, хорошо. Наши открытия могут иметь
огромное значение. Арсеньев принес горсть этих металлических насекомых...
Вы их видели, профессор?
без него. Возвращаюсь к нашему разговору... А подумали вы о том, что из-за
этих литров кислорода, которые вы истратили в пещере, вам могло бы не
хватить его на остаток пути?
поэтому Арсеньев поступил так же, как я... в Мертвом Лесу...
"Космократора" из-за остановки в пещере, я первый остановил бы профессора.
Но дело в том, что этой уверенности у меня не было.
вглядывался в светившиеся темным блеском панели "Предиктора", словно искал
в них свое отражение. Я с любопытством ждал, что он скажет, но в эту
минуту в Централь вошел Солтык, и разговор принял другое направление.
этот Белый Шар - между ними должна быть какая-нибудь связь, - начал
инженер. - А это переменное магнитное поле! Если бы я знал, каким образом
они получают электричество, я знал бы все!
концертный зал на Земле попал марсианин, то что дало бы ему самое
тщательное исследование геометрии здания, химический анализ кирпича,
штукатурки, позолоты или знакомство с физическими свойствами скрипок и
роялей? Он все равно не имел бы ни малейшего представления о том, для
какой цели построено это здание. Он не знал бы самого важного.
чем знать конструкцию.
я. - Сначала мне казалось странным, что такие крохотные существа могут
построить огромную электрическую сеть, но разве на Земле наши постройки не
превосходят нас по размерам в сотни и тысячи раз? Взять хотя бы океанские
плотины или Полярное атомное кольцо...
математик, - но я уверен, что здесь должны находиться существа, гораздо
Контровский Владимир
Максимов Альберт
Конан-Дойль Артур
Шекли Роберт
Прозоров Александр
Сертаков Виталий