Чтение 45–й страницы книги ~Творцы заклинаний~

скомкал это слово и умолк.

- Где это написано? - торжествующе осведомилась матушка. - Где говорится,
что женщины не могут быть волшебниками?

В голове Напролоума пронеслись следующие мысли:

"...Этого не говорится нигде, это говорится везде.

...Однако юный Саймон вроде как утверждал, что "везде" настолько похоже
на "нигде", что их практически невозможно отличить друг от друга.

...Хочу ли я, чтобы меня вспоминали как первого аркканцлера, принявшего в
Университет женщину? И все же... Меня и так будут вспоминать, это точно.

...Она действительно производит довольно сильное впечатление.

...У посоха есть свое собственное мнение.

...В этом присутствует некий смысл.

...Надо мной будут смеяться.

...Это может не сработать.

...Это может сработать".

Она не могла доверять им. Но у нее не оставалось выбора.

Эск смотрела на разглядывающие ее жуткие морды и тощие тела, к счастью,
скрытые под всевозможными одеяниями.

Она ощутила покалывание в ладонях.

В мире теней представления реальны. Эта мысль словно пробежала вверх по
ее рукам.

Это была ликующая мысль, мысль, которая пенилась, как шампанское. Эск
рассмеялась, развела руки в стороны, и посох радостно засверкал в них,
рассыпая искры, точно затвердевшее электричество.

Твари нервно защебетали, и одна или две из тех, что стояли на заднем
плане, пошатываясь, побрели прочь. Саймон, которого поспешно отпустили, упал
на колени в песок.

- Воспользуйся посохом! - крикнул он. - Это то, что нужно! Они напуганы!

Эск улыбнулась ему и продолжила рассматривать посох. Она впервые
разглядела, что на самом деле изображают его резные узоры.

Саймон схватил пирамидку с Диском и подбежал к девочке.

- Ну давай же! - поторопил он. - Они его боятся!

- Что? - переспросила Эск.

- Воспользуйся посохом! - настаивал Саймон, протягивая к нему руку. - Ой!
Он укусил меня!

- Извини, - сказала Эск. - О чем это мы говорили?

Она подняла глаза и посмотрела на голосящих Тварей так, словно видела их
впервые в жизни.

- Ах, эти. Они существуют только в наших головах. Если бы мы в них не
верили, они бы не существовали вовсе.

Саймон оглянулся на Тварей.

- Что-то не верится.

- Думаю, нам пора домой, - решительно произнесла Эск. - Там, наверное,
все уже переволновались.

Она свела руки вместе, и посох исчез, хотя на протяжении одного мгновения
ее ладони светились, будто она держала их вокруг свечи.

Твари взвыли. Некоторые повалились на землю.

- Самое важное в магии - это то, как ты ее не используешь, - поделилась
Эск, подхватывая Саймона под руку.

Он посмотрел на окружающие его фигуры, которые одна за другой брякались
наземь, и, глупо ухмыляясь, уточнил:

- Не используешь?

- Ага, - подтвердила Эск, шагая вместе с ним прямо на Тварей. - Попробуй
сам.

Она вытянула руки вперед, вынула из воздуха посох и предложила его
Саймону. Паренек хотел было взять его, но в последнюю секунду вдруг отдернул
руку.

- Э-э, нет. По-моему, я не очень-то ему нравлюсь.

- Ничего. Если я сама дам его тебе, все будет в порядке. С этим он вряд
ли сможет поспорить.

- А куда он девается?

- Мне кажется, он просто становится представлением о себе.

Саймон снова протянул руку, и его пальцы сомкнулись вокруг
отполированного дерева.

- Здорово, - заявил он, поднимая посох и замирая в классической позе
мстящего волшебника. - Сейчас я им покажу!

- Нет, не так.

- Что значит "не так"? У меня в руках сила!

- Они что-то вроде... отражения нас самих, - объяснила Эск. - Ты не
можешь победить свое отражение, оно всегда будет таким же сильным, как и ты.
Вот почему Твари стягиваются к тебе, когда ты начинаешь использовать магию.
И они не устают. Они питаются магией, так что ты не сможешь победить их при
помощи волшебства. Нет, здесь нужно... в общем, ты ничего не добьешься тем,
что не используешь магию. Ты все равно не можешь прибегнуть к ее помощи. Но
когда ты можешь задействовать волшебство, а не прибегаешь к нему, - вот это
для Тварей настоящий удар. Это приводит их в ужас. Если люди перестанут
использовать магию, они сразу погибнут.

Возвышающиеся перед ними Твари, спеша отступить с их дороги, сбивали друг
друга с ног.

Саймон посмотрел на посох, на Эск, на Тварей и снова на посох.

- Эту мысль стоит как следует обдумать, - неуверенно сказал он. - И
понять, как все действует.

- Думаю, ты быстро разберешься.

- Ведь ты утверждаешь, что настоящая сила - это когда ты выходишь за
пределы магии...

- Однако это работает.

Они остались одни на холодной равнине. Виднеющиеся вдали Твари походили
на фигурки, составленные из спичек.

- Интересно, не это ли имеют в виду, когда говорят о чудесниках? -
спросил Саймон.

- Не знаю. Возможно.

- Мне бы очень хотелось понять, - повторил Саймон, вертя в руках посох. -
Мы могли бы провести кое-какие эксперименты, ну, скажем, по намеренному
неиспользованию магии. Могли бы не рисовать на полу октограмму, специально
не вызывать разных демонов и... меня аж пот прошибает, когда я об этом
думаю!

- На твоем месте я бы сейчас думала о том, как нам попасть домой, -
сказала Эск, глядя на пирамидку.

- Что ж, предполагается, что это мое представление о мире. Значит, я же и
отыщу путь отсюда. Как ты там исчезала посох?

Он свел руки. Посох проскользнул между ними. Между пальцами Саймона
вспыхнул свет, затем все пропало. Юный волшебник усмехнулся.

- Прекрасно. А теперь нам стоит поискать Университет...

Напролоум прикурил от окурка третью самокрутку. Эта последняя сигарета
была многим обязана созидательной силе нервной энергии и потому весьма
смахивала на верблюда с отрезанными ногами.

Несколько минут назад посох поднялся с тела Эск и опустился в руки
Саймона.

Теперь он снова взмыл в воздух.

В зал успело набиться множество волшебников. Библиотекарь сидел под
столом.

- Если бы мы имели хоть малейшее представление о том, что происходит... -
пожаловался в пространство Напролоум. - Я не вынесу этого напряжения.

- Думайте о хорошем, - посоветовала матушка. - И потушите эту чертову
сигарету. Вряд ли кто захочет возвращаться в помещение, где воняет, как в
дымоходе.

Все собравшиеся в зале волшебники как один выжидающе повернулись к
Напролоуму.

Он вынул изо рта дымящуюся самокрутку ц со свирепым взглядом, встретить
который не осмелился ни один из его коллег, раздавил окурок ногой.

- Мне все равно пора бросать курить, - заметил он. - Это касается и всех
вас. Иногда здесь такая вонь стоит, что не понять, ты в пепельнице или где.

Тут он заметил, что посох...

Позднее Напролоум утверждал, что посох вроде как быстро-быстро
закружился, оставаясь в то же время полностью неподвижным.

В разные стороны полетели струи газа - если, конечно, это был газ. Посох
сверкал, словно комета, созданная неопытным разработчиком спецэффектов. С
него срывались разноцветные искры, пропадающие в неизвестном направлении.

А еще он менял цвет - начав с темно-красного, посох постепенно перебрал
весь спектр и закончил ослепительно ярким фиолетовым. По всей его длине
вспыхивали змейки белого огня.

("В языке просто обязано быть слово для слов, которые звучат так, как
звучали бы явления, если бы последние производили звук, - подумал Напролоум.
- Слово "сиять" действительно маслянисто поблескивает, а "вспыхивать" звучит
точь-в-точь, как выглядят ползущие по горящей бумаге искры, или так, как
ползли бы по земле огни городов, если бы всю цивилизацию сжали в одну
ночь".)

Аркканцлер догадывался, что должно случиться.

- Осторожно, - прошептал он. - Сейчас он перейдет...

В абсолютной тишине, в той тишине, которая впитывает в себя все звуки и
немилосердно душит их, посох полыхнул чистым октариновым светом.

Восьмой цвет, порождаемый прохождением света сквозь сильное магическое
поле, пронизал тела, стеллажи и стены. Остальные цвета расплылись и
смешались, словно октариновый свет был стаканом джина, вылитым на
акварельное изображение мира. Облака над Университетом засверкали,
заклубились, принимая захватывающие, неожиданные формы, и устремились вверх.

Наблюдатель, сидящий сейчас над Диском, увидел бы, как крошечный клочок
земли неподалеку от Круглого моря вдруг вспыхнул, точно драгоценный камень.