Чтение 45–й страницы книги ~Имаджика~

- А тебя не обвинят за то, что ты сказал Хаммеръоку, будто мы твои
друзья? - спросил Миляга.

- Возможно, но мне предъявляли и более серьезные обвинения. Кроме того,
это было почти правдой. Любой незнакомец здесь является моим другом. - Он
бросил взгляд на Пая. - И даже мистиф, - сказал он. - В людях, которые
копошатся в этой навозной куче, нет никакой поэзии. Я знаю, что мне надо бы
относиться к ним с большим сочувствием. Большинство из них - беженцы. Они
потеряли свои земли, свои дома, своих соотечественников. Но они так
озабочены своими мелкими горестями, что не видят более широкой перспективы.

- И что же это за перспектива? - спросил Миляга.

- Я думаю, лучше обсудить это за закрытыми дверьми, - сказал Тик Ро и не
произнес больше ни слова на эту тему до тех пор, пока они не оказались в
безопасности внутри его хижины.

Хижина его была спартанской до крайности. Постеленные на доске одеяла
служили кроватью, другая доска служила столом, несколько побитых молью
подушек выполняли роль сидений.

- Вот до чего меня довели, - сказал Тик Ро Паю, словно мистиф понимал, а
возможно, и разделял владевшее им чувство унижения. - Если бы я уехал
отсюда, все могло бы быть иначе. Но, разумеется, я не мог этого сделать.

- Почему? - спросил Миляга.

Тик Ро недоуменно посмотрел на него, потом бросил взгляд на Пая и вновь
вернулся к нему.

- Я думал, это не нуждается в пояснениях, - сказал он. - Сижу в засаде. И
буду здесь до тех пор, пока не наступят лучшие дни.

- А когда они наступят? - осведомился Миляга.

- Когда рак на горе свистнет, - ответил Тик Ро, и в голосе его зазвучала
определенная горечь. - Даже если это произойдет завтра, все равно это
покажется для меня целой вечностью. Эта собачья жизнь - не для такого
великого заклинателя, как я. Вы только оглянитесь вокруг! - Он обвел глазами
комнату. - И позвольте мне вам заметить, что это еще верх роскоши, по
сравнению с некоторыми лачугами, которые я мог бы вам показать. Люди живут в
своем собственном дерьме и роются в нем, в поисках чего бы пожрать. И все
это под боком у одного из богатейших городов Доминионов. Это просто
гнусность. У меня-то по крайней мере хоть в животе ветер не гуляет. Да и
уважают меня. Они знают, что я могу вызывать духов, и держатся от меня
подальше. Даже Хаммеръок. Он ненавидит меня от всего сердца, но он никогда
не осмелится натравить на меня Нуллианака, потому что, если ему не удастся
меня убить, я сумею отомстить ему. И сделаю это с превеликой радостью.
Жалкий надутый пидор.

- Тебе просто надо уйти отсюда, - сказал Миляга. - Уйти и поселиться в
Паташоке.

- Прошу тебя, - сказал Тик Ро со смутной болью в голосе. - Неужели мы
должны продолжать играть в эти игры? Разве я не доказал, что я свой? Я ведь
спас вам жизнь.

- И мы благодарны тебе за это, - сказал Миляга.

- Не нужна мне ваша благодарность, - сказал Тик Ро.

- Что же тогда тебе нужно? Деньги?

В ответ на это Тик Ро встал с подушки. Лицо его покраснело, но не от
смущения, а от ярости.

- Я этого не заслужил, - сказал он.

- Чего этого? - сказал Миляга.

- Я жил все это время в дерьме, - сказал Тик Ро, - но черт меня побери,
если я стану его есть! Ну хорошо, я, конечно, не самый великий Маэстро.
Хотелось бы мне им быть! Хотелось бы мне, чтобы Утер Маски до сих пор был бы
жив и прождал бы все эти годы вместо меня. Но его уже нет на свете, а я -
единственный, кто остался. Если я вам не нравлюсь, можете убираться.

Это словоизвержение совершенно обескуражило Милягу. Он бросил взгляд на
Пая в ожидании какого-нибудь совета, но мистиф опустил голову.

- Может, мы лучше пойдем? - сказал Миляга.

- Да! Может, так вы и поступите? - завопил Тик Ро. - Идите на хер отсюда!
Может быть, вы отыщете могилу Маски и воскресите его. Он там, на холме. Я
похоронил его вот этими руками! - Голос его уже срывался на визг. В нем
слышалась не только ярость, на и скорбь. - Можете выкопать его!

Миляга стал подниматься на ноги, чувствуя, что любая попытка что-то
сказать только подтолкнет Тика Ро к новому взрыву или к обмороку. Ни то, ни
другое зрелище не вызывало у Миляги особого желания стать его свидетелем. Но
мистиф подался вперед и схватил Милягу за руку.

- Подожди, - сказал Пай.

- По-моему, он хочет, чтобы мы ушли, - сказал Миляга.

- Позволь мне поговорить с Тиком пару секунд.

Заклинатель в бешенстве уставился на мистифа.

- У меня неподходящее настроение для соблазнения, - предупредил он.

Пай покачал головой.

- У меня тоже, - сказал он, взглянув на Милягу.

- Ты хочешь, чтобы я вышел? - произнес тот.

- Ненадолго.

Миляга пожал плечами, хотя в глубине души он был гораздо более обеспокоен
мыслью о том, что Пай и Тик Ро остаются наедине, чем это явствовало из его
поведения. Что-то необычное было в том, как эти двое пристально изучали друг
друга, и это навело его на мысль, что здесь скрывается какая-то подоплека. А
если это действительно так, то, без сомнения, она имеет сексуальную природу,
как бы они это ни отрицали.

- Я буду снаружи, - сказал Миляга и предоставил им возможность выяснять
отношения наедине.

Не успел он закрыть дверь, как до него донеслись звуки их разговора. Из
противоположной хижины раздавался адский шум: ребенок орал, а мать пыталась
успокоить его, фальшиво голося колыбельную, - но все же ему удалось услышать
отдельные фрагменты разговора. Тик Ро по-прежнему рвал и метал.

- Это что, какое-то наказание? - спрашивал он, и через несколько секунд
вновь гремел его голос:

- Терпение? Сколько еще, по-твоему, я должен терпеть, ядрена вошь?

Звуки колыбельной лишили его возможности услышать продолжение, а когда
они снова смолкли, разговор в хижине Тика Ро принял совершенно новый оборот.

- Нам предстоит пройти длинный путь... - услышал Миляга голос Пая, - ...
и многому научиться...

Тик Ро произнес в ответ что-то неразличимое, на что Пай сказал:

- Он здесь впервые.

И вновь Тик что-то пробормотал.

- Я не могу так поступить, - ответил Пай. - Я несу ответственность за
него.

Теперь уверения Тика Ро стали достаточно громкими чтобы достичь ушей
Миляги.

- Ты зря теряешь время, - сказал заклинатель. - Оставайся здесь, со мной.
Мне так не хватает теплого тела по ночам.

Тут голос Пая упал да шепота. Миляга сделал полшажка поближе к двери и
сумел уловить несколько слов мистифа. Он сказал разбитое сердце, в этом он
был уверен; потом что-то насчет веры. Но все остальное слилось в
неразличимое бормотание, слишком тихое, чтобы что-то разобрать. Решив, что
уже достаточно дал им побыть наедине, он объявил о своем возвращении и вошел
в хижину. Оба подняли на него глаза, как ему показалось, слегка виновато.

- Я хочу уйти отсюда, - объявил он.

Рука Тика Ро обнимала Пая за шею и не собиралась ретироваться, словно
заявляя о своих притязаниях.

- Если вы уйдете, - сказал Тик Ро мистифу, - я не смогу гарантировать
вашу безопасность. Хаммеръок будет охотиться за вами.

- Мы сможем защитить себя, - сказал Миляга и сам удивился своей
уверенности.

- Может быть, пока не стоит так уж спешить, - вставил словечко Пай.

- Нам предстоит большое путешествие, - сказал Миляга.

- Пусть она сама примет решение, - предложил Тик Ро. - Она не твоя
собственность.

Это замечание вызвало на лице Пая странное выражение. На этот раз на нем
отразилась не вина, а беспокойство, постепенно уступившее место смирению.
Рука мистифа поднялась к шее и высвободила ее от объятий Тика Ро.

- Он прав, - сказал мистиф, обращаясь к Тику. - Нам Действительно
предстоит путешествие.

Заклинатель поджал губы, словно раздумывая, стоит ли дальше спорить или
оставить все, как есть. Потом он сказал:

- Ну, ладно. Тогда вам лучше идти.

Он кисло посмотрел на Милягу.

- Пусть все будет таким, как оно кажется, незнакомец.

- Благодарю вас, - сказал Миляга и вывел Пая из хижины навстречу грязной
суете Ванаэфа.

- Странные слова, - заметил Миляга, когда они удалялись от хижины Тика
Ро. - Пусть все будет таким, как оно кажется.

- Это тяжелейшее из проклятии, известных заклинателю, - ответил Пай.

- Понятно.

- Совсем напротив, - сказал Пай. - Не думаю, чтобы ты что-нибудь понимал.

В словах Пая послышалась обвинительная нотка, на которую Миляга
немедленно откликнулся.

- Уж во всяком случае я понял, что ты намылился было сделать, - сказал
он. - Ты уже почти решил остаться с ним. Сидел там и хлопал глазами, как...
- Он запнулся.

- Продолжай, - сказал Пай. - Скажи то, что хотел сказать. Как шлюха.

- Я не это хотел сказать.

- Да ладно, чего уж там, - горько продолжал Пай. - Можешь оскорблять
меня. Почему бы и нет? Это может подействовать очень возбуждающе.

Миляга бросил на Пая взгляд, исполненный отвращения.

- Ты говорил, что нуждаешься в знаниях, Миляга. Так вот, давай начнем с
этих слов: пусть все будет таким, как оно кажется. Это - проклятие, потому