намека на подобное изменение физиономии судьи, стряпчего и начальника
бюро. Что случилось?
"Если взять изображение хорошо известного вам человека, напечатанное на
бумаге, и скомкать отпечаток, то линии будут так перемещены, что сходство
утратится".
Так записано рукой доктора Флита на странице двести сорок девять
упомянутой архивной папки.
Фредсон между тем волновался.
- Черт меня заставит лечь в постель! Служба, доктор, понимаете? Я должен
работать, а не хворать.
- Все будет хорошо, - пробормотал доктор Флит. Голос его опять приобрел
медлительность. Размышления привели его к выводу: "Ясно, что многое еще
неясно, а поэтому выжидательный метод лечения здесь является самым
предпочтительным".
- Ну, вы успокоили меня, - веско сказал Фредсон, подходя к буфету. - Я
чувствую себя сильным и здоровым, а физиономия неважна для службы. Кстати,
доктор, при моей теперешней болезни что полезней - ром или коньяк?
Новое умозаключение сорвалось с языка доктора Флита:
- Это не болезнь, а состояние.
Фредсон возился у буфета с бутылкой.
- Не болезнь? Тем лучше. А состояние вернется к норме...
Он налил два стаканчика рома, выпил один из них, побагровел, но голос его
звучал мягче:
- Пейте, доктор, и не утешайте. Я человек военный и люблю смотреть
опасности прямо в глаза. Вчера в цирке на площади подобной болезнью
заболел дрессированный жираф. Я принял свои меры - послал ветеринара. Знаю
о болезни судьи и стряпчего и предчувствую, что доктору Флиту придется
поработать. Не хотите пить? Тогда до свиданья. Не подавайте мне руки. Так
будет лучше...
Доктору Флиту оставалось только приподнять цилиндр и откланяться. Он
осведомился у встретившей его в коридоре миссис Фредсон, где можно выбыть
руки, и долго возился под краном с горячен водой, тщательно орудуя мылом и
щеткой.
В тот день доктору Флиту не пришлось обедать в освященный традициями час.
Лишь только он успел выйти от Фредсона, как подбежавший церковный сторож
Майкл спешно позвал его к четвертому пациенту.
Преподобный Иеремия лежал у себя в спальне, облoженный грелками. В
таинственном полумраке - доктор Флит различил ночной столик в изголовье.
Около кровати настоятеля на стульях чинно сидели три почтенные леди. Одна
из них читала, вслух молитвенник, и по голосу доктор узнал в ней свою
давнишнюю пациентку миссис Бердворф, тетку спортсмена Боба. Никто из
присутствующих не обратил внимания на приход Флита, так как все были
заняты благочестивым чтением.
- "И да низойдет на верного раба благоволение твое, - читала старая леди,
вздыхая после каждого третьего слева. - И да восхвалят рабы господа,
аллилуйя..."
- Аминь, - раздался слабый голос Иеремии. - Кто вошел сюда? А, это вы,
досточтимый доктор?
- Добрый вечер, отец настоятель, - солидно проговорил доктор, отвешивая
поклон изголовью и трем леди.
- Добрый вечер, - стонущим голосом опять отозвался Иеремия. -
Благословенно прибытие ваше к страждущему, ибо писано есть: -"Болен был, и
посетили меня".
- Но что случилось с вами? - спросил доктор Флит, приближаясь к лежащему.
- Здесь довольно темно. Надо зажечь лампы...
Преподобный сделал слабое движение рукой.
- О нет, подождите возжигать светильники. Я только что прослушал молитву
святого Бонифация, и вдохновенные слова его еще звучат в моем сердце...
- Миссис Бердверф не дочитала молитвы до конца,-раздался строгий голвс
второй леди.
- О, знаю, дорогая духовная дочь моя миссис Боливар, - еще белее смиренно
забормотал Иеремия. - В молитвеннике остались непрочитанными четыре
возношения, но милосердие да снизойдет к страждущему.
Доктор Флит потерял остатки терпения и выдержки.
Он был голоден, устал от забот, которые свалились на него сегодня. Он
наклонился к изголовью, чтобы лучше рассмотреть лицо лежащего. Тут он
почувствовал прикосновение к своему уху губ настоятеля и услыхал
энергичный шепот:
- Дорогой Флит, удалите, пожалуйста, этих дам отсюда.
Выпрямиться в полной достоинства позе было делом секунды для доктора.
- Я попрошу вас, леди, оставить меня вдвоем с больным, - внушительно
произнес он и тряхнув саквояжем, в котором зловеще звякнули шприцы и
трубки специального назначения.
Шокированные звяканьем стеклянных наконечников, леди поспешно встали.
- Подождите в гостиной, дочери мои, - простонал Иеремия. - Ваша
драгоценная помощь понадобится позже, я чувствую. Блаженны чистые сердцем.
Грядите с миром.
Три дамы чинно вышли из спальни. Доктор Флит закрыл дверь.
- Поверните ключ два раза и задерните портьеры, продолжая стонать,
прошептал Иеремия.
Доктор Флит исполнил просьбу.
- А теперь... - начал было доктор, еще держа в руке шнурок с золотой
кистью от плотной бархатной портьеры.
- А теперь, - продолжал Иеремия голосом вполне здорового человека,
сбрасывая с себя одеяло и садясь на край постели, - разрешите
поблагодарить вас за то, что вы избавили меня от этих леди. Почетные
прихожанки, ничего не поделаешь... Нельзя же мне самому попросить их
удалиться...
- Так вы здоровы? - пробормотал доктор Флит.
- Я не чувствую себя больным настолько, чтобы оправдать назойливость этих
дам, - послышался голос Иеремии. - Правда, с утра я должен был спрятаться
от всех га ширмой... Зажгите свет и взгляните...
Рука доктора нашла и повернула выключатель. Вспыхнувшая люстра осветила
сидевшего настоятеля. Доктор Флит заморгал в изумлении. Лицо преподобного
Иеремии рак будто было вывернуто наизнанку. Четвертый случай странной
эпидемии! Это было много за один день для доктора Флита.
- Безобразно? - осведомился Иеремиа- у доктора. - Я боюсь смотреться в
зеркало. Словно меня подменили. Не нравится мне такое преображение Сказано
в писании: "Лицо - свидетель твой". А о чем может свидетельствовать моя
опухшая физиономия? В поэме Броунинга сказано: "Твоя душа благоухает на
лице твоем, о милый". Но как я покажу такое лицо моим прихожанкам?
Они будут плохого мнения о моей душе. Флит, я откровенен пред вами, как
может только быть откровенен врач душ человеческих перед врачом бренных
телес наших.
- Что случилось? - спросил доктор сухо. Его не интересовала ни лирика
Броунинга, ни цитаты из библии. Он жаждал фактов.
- Сейчас узнаете, - произнес Иеремия, вставая и подходя к столу у окна.
Он приподнял салфетку, которой были прикрыты блюда и судки. - Ага, - потер
он руки с удовлетворением. - Старушки позаботились. Я не ел с утра,
постился, поджидая вас. Но Майкл еле нашел вас. Вы были заняты и, конечно,
не обедали. Садитесь, кушайте... Паштет из дичи. Миссис Боливар готовит
его удивительно. Пациенты подобны прихожанам и не дают вам вовремя
пообедать.
- Вы правы, - со вздохом произнес доктор Флит, присаживаясь к столу. - В
этом судке, кажется, фаршированная камбала?
- Да, приношение миссис Бердворф. Начинайте с камбалы.
Иеремия взял флакон, откупорил и понюхал:
- Ага, черносмородиновая... Производство миссис Лотис. По четыре унции
хватит. - Он разлил черносмородиновую по рюмкам.
Челюсти преподобного двигались словно хорошо смазанные и пригнанные
жернова, дробя поджаренные гренки с маслом и сыром.
"Функция жевательного аппарата отца настоятеля, записал впоследствии
доктор Флит, - была сохранена полностью, несмотря на значительное
изменение конфигурации челюстей, особенно нижней, принявшей совершенно
округлую форму".
Насытившись, доктор Флит не обнаружил никакого желания засиживаться здесь,
тем более что предположение Фредсона о заразности болезни заставило его
насторожиться. Доктор что-то слышал вчера о происшествии в бродячем цирке,
но не придал значения болтовне горожан. Если даже у циркового жирафа ящур,
то ни у Иеремии, ни у остальных трех пациентов не было и намека на эту
болезнь. Восприимчивость людей к ящуру вообще не велика. Но сегодня доктор
мог убедиться, что, несмотря на разнообразие внешних форм четырех случаев,
они сходны в основном: деформация лица вела к тому, что человек становился
неузнаваемым.
- Ну, доктор Флит, - сказал Иеремия, ковыряя во рту зубочисткой, -
слушайте. Это пришло сразу, сегодня утром. Я брился перед зеркалом и все
шло благополучно. Я уже вытерся одеколоном и убирал в футляр бритвенные
принадлежности; случайно я взглянул в зеркало. Сначала я подумал, что
как-нибудь нечаянно задел его и оно дало трещину. Казалось, будто страшная
лапа свернула мне челюсть на сторону. Я позвонил Майклу и улегся в
постель. Но прихожанки, узнав о моей болезни, нагрянули с молитвенниками и
приношениями. Помогайте, доктор! Я привык к моему лицу, привыкли и
прихожане. Им будет трудно приспособиться к слушанию проповедей, исходящих
от незнакомого. Я понимаю их психологию, поймите и вы мою.
- Мне хочется добраться до истины, - сказал доктор Флит. - С чем бы вы
могли связать возникновение этого... преображения?
Роллинс Джеймс
Максимов Альберт
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Каргалов Вадим
Рыбаков Вячеслав