что я очень боюсь высоты: до судороги в лодыжках.
свое дело. Поначалу мне снилась всякая параноидальная чушь с активным
участием страмослябских пиратов, а запах их потных тел оставался со
мной и во сне. А потом мне приснилось, что я осуществил свою идиотскую
идею: полез на мачту и устроился там, на рее, как канарейка на
жердочке. Голова и не думала кружиться от высоты: все-таки иногда во
сне мы становимся удивительно бесстрашными! Морской воздух был
неописуемо свежим, а на сердце у меня больше не оставалось ни единого
камня. Я знал, что все будет хорошо - или даже уже стало хорошо, а я и
не заметил...
иначе, но я обнаружил себя сидящим на тоненькой рее, между
стремительно темнеющим вечерним небом и палубой - так, словно мой сон
все еще продолжался. В первое мгновение мне захотелось заорать дурным
голосом, но я взял себя в руки и ограничился судорожным сглатыванием
слюны. Потом я проанализировал свои ощущения и решил было, что все еще
сплю. Во-первых, у меня не было никаких затруднений с тем, чтобы
сохранять равновесие. Мое тело чувствовало себя совершенно уверенно,
словно тоненькая рея была широченным диваном. К тому же я не испытывал
никакого неудобства от того, что сидел на узкой и твердой деревяшке. Я
вообще почти не ощущал поверхность реи, с которой соприкасалась моя
задница - можно подумать, что я вообще ничего не весил! Голова не
кружилась, страха высоты больше не было, и только на окраинах моего
разума метались панические мысли о том, что надо бы испугаться. Я
поспешно прогнал их прочь - пугаться сейчас было смертельно опасно,
поскольку... Ну да, к этому моменту я был вынужден заподозрить, что
все происходит наяву: обожаю закрывать глаза на очевидные факты, но в
этой области у меня, увы, нет никаких талантов! Я осторожно посмотрел
вниз. Пираты столпились вокруг мачты и задрав головы смотрели на меня.
Кажется, они были по-настоящему шокированы происходящим.
перед его носом. Спускаться - еще чего не хватало! Я уже окончательно
убедился, что не сплю, и еще я понял. что со мной случилось настоящее
чудо, странное и как нельзя более своевременное. Больше всего на свете
я хотел оказаться в одиночестве, подальше от страмослябских пиратов и
их свиней. Что ж, это мне почти удалось! Я вспомнил, с каким отчаянием
просил о помощи равнодушное небо над своей головой, повторяя чудесное
слово "Хугайда" - я мог быть доволен: не такое уж оно было
равнодушное, это самое небо...
Яйцедубович. Кажется, бедняга просто не мог смириться с тем, что на
его глазах творятся такие странные вещи, и ужасно хотел одного: чтобы
все встало на свои места.
собственной отчаянной храбростью. - Мне здесь нравится, - я вспомнил,
что мой собеседник ничего не понимает и добавил - просто, чтобы
сделать ему приятное: - Етидр°ный хряп, Плюхай Яйцедубович!
чем не сравнимое удовольствие. Да и мне тоже, чего греха таить!
удобно - как ни дико это звучит! - воздух здесь, наверху, казался
неправдоподобно свежим, почти сладким, ветер старательно надувал яркий
парус. Мы шли с хорошей скоростью, и я был почти уверен, что мы
доберемся до острова Халндойн именно за десять дней, а не за двадцать,
и уж тем более не за сорок! Внизу буянили господа пираты. Как я и
предполагал, они напились вусмерть и теперь плясали на палубе,
выкрикивая невнятные проклятия ни в чем не повинному звездному небу, и
угрожая ему некими загадочными "фуздюлями". Я был ужасно рад, что меня
там нет: именно так я и представлял себе ад... Впрочем, я заметил, что
сам капитан и еще несколько человек время от времени отрывались от
вакханалии, чтобы совершить какие-то осмысленные действия с такелажем
и прочей мореходной хренью. Это внушало некоторую уверенность, что
судьба корабля, как ни странно, находится во вполне надежных руках...
обстоятельств! - весело сказал я сам себе на рассвете. - Кто бы мог
подумать, что это может выглядеть именно таким образом!" - после этого
монолога я умудрился заснуть, и еще как крепко! Но я не упал - сам до
сих пор не могу поверить, что такое возможно!
особой на пиратском судне. Меня боялись и уважали - это было
совершенно очевидно. Каждое утро и каждый вечер мне приносили порцию
"хряпы" и на коленях умоляли не побрезговать угощением. Когда пираты
поняли, что я не собираюсь спускаться вниз (если честно, я просто
очень боялся, что чудо закончится, я наконец-то испугаюсь, не смогу
залезть обратно и буду вынужден искать себе место для ночлега на
грязной палубе), они впали в отчаяние, а потом нашли в своих рядах
героя, который согласился доставлять мне еду. Героя звали Давыд
Разъебанович, мне показалось, что он был самым веселым из пиратов - и
самым горьким пьяницей: прочие страмослябы начинали гулять сразу после
полудня, а Давыд Разъебанович вообще никогда не был трезвым, можно
подумать, что его организм был своего рода самогонным аппаратом и
самостоятельно вырабатывал алкоголь из всех поступающих в него
ингредиентов - даже из воздуха. Дядя был опытным верхолазом и довольно
редко падал с мачты - разве что, если очень уж сильно напивался. Но
ему отчаянно везло: его полеты на палубу заканчивались без трагических
последствий. Кроме мисок с едой он таскал мне венки из цветов и
ленточек - точно такие же украшали загривки крашеных "свинозайцев",
Разумеется, я был тронут до глубины души...
многочисленным обитателям: я совершенно не испытывал чувства голода.
Но дело даже не в этом, аппетит - дело наживное, просто я ужасно
боялся нарушить хрупкое равновесие, которое стало единственным смыслом
моего нынешнего существования. Я так и не смог уяснить для себя
природу случившегося со мной чуда, но прекрасно понимал, что оно может
закончиться так же внезапно, как и началось, и тогда... Пикирующий
полет на палубу вслед за героическим асом Давыдом Разъебановичем
казался мне всего лишь лирической прелюдией к прочим сомнительным
удовольствиям: чем больше я наблюдал сверху повседневную жизнь
страмослябских пиратов, тем меньше мне хотелось вливаться в их дружный
коллектив. Поэтому я старался быть осторожным - возможно, я перегибал
палку, когда думал, что несколько кусков пищи снова сделают мое тело
таким же тяжелым и неповоротливым, как прежде, но строгая диета
казалась мне невысокой платой за странное, эксцентричное - и столь
своевременное! - могущество. Правда, я все еще испытывал жажду, но эту
проблему мы кое-как уладили: я разыграл блистательную (для
начинающего) пантомиму и с грехом пополам объяснил Давыду
Разъебановичу, что хочу пить. Правда, поначалу он несколько раз
приносил мне какую-то жуткую самодельную брагу, я сердился, выливал ее
на палубу и настойчиво требовал воды - странное дело, в этом мире
проблемы с питьевой водой преследовали меня с маниакальным упорством!
После того, как я научился настойчиво и отчетливо выговаривать
популярные словосочетания вроде "ибьтую мэмэ", "уть влять", "куляй
ибуты мэмэ" и совершенно феерическое словцо "пундедрас", парень
все-таки уяснил, что мне требуется обыкновенная мокрая вода.
Оказалось, что на страмослябском языке она называется "мряка", и
великолепный Давыд Разъебанович принес мне эту самую "мряку" в большой
деревянной фляге. Вода была чистой, холодной и удивительно вкусной -
приятный сюрприз... Само собой разумеется, через некоторое время у
меня возникла небольшая физиологическая проблема. От фундаментальной
проблемы такого рода меня спасала диета - и на том спасибо!
Разумеется, я долго колебался прежде, чем решился помочиться сверху на
палубу: воспитание не позволяло. По крайней мере, я изо всех сил
старался дождаться ночи... Стоило мучаться: господа пираты не обратили
на мое вопиющее хамство ровным счетом никакого внимания, поскольку их
вечернее веселье было в самом разгаре!
себе: - Только постарайся, чтобы это не превратилось в привычку!"
дивные, долгие рассветы и закаты, когда три разноцветных солнышка
поджигали горизонт с разных сторон, то одновременно, то по очереди - я
никак не мог установить хоть какую-то закономерность, создавалось
впечатление, что местные светила сами решают, когда появиться на небе,
и когда его можно покинуть... Я любовался пестрыми солнечными бликами
на темно-зеленой поверхности моря, а время от времени обитатели воды
преподносили мне удивительные сюрпризы: однажды я увидел огромную
фиолетовую летающую рыбу, раздувшуюся, как невероятный живой
дирижабль, да еще с длинным щупальцем на брюхе, похожим на слоновий
хобот - диковинная рыба постепенно "худела" и приближалась к
поверхности воды, дело закончилось тем, что она нырнула и исчезла в
темноте моря. Несколько раз моим ушам довелось услышать тихое пение:
где-то вдалеке звучали тоненькие, пронзительно щемящие голоса, которые
могли принадлежать разве что осиротевшим ангелам - сначала я
приписывал этим дивным звукам совершенно мистическое происхождение, но
оказалось, что это пели забавные круглые рыбки, напоминающие маленькие
арбузики: такие же зеленые и полосатые. "Хугайда!" - прочувствованно
говорил я небу над своей головой, поскольку не знал другого способа
сказать спасибо за эти невероятные вещи - маленькие, но бесценные
подарки заплутавшему страннику...
Громыко Ольга
Каменистый Артем
Максимов Альберт
Никитин Юрий
Андреев Николай
Орловский Гай Юлий