нельзя будет ни обмануть, ни изолировать, ни запугать. Это скачок,
сопоставимый лишь с тем, который совершила обезьяна, когда встала и
высвободила руки. Чего только потом она ни делала этими руками - и мадонн,
и клипера, и бомбы... Хотите уметь летать? Мне жаль, что из-за суеты и склок
вы лишних десять лет не умеете летать...
Кашинский. У него перехватило горло от тоски по несбывшемуся прекрасному
- но показать было нельзя. Потому что для этих - прекрасного нет. Они
просто не понимают, что это. Они не любят, не грустят, не страдают. Не
стремятся. Они только ловят, допрашивают и унижают. У них всегда все
сбывается.
в виду?
прищурившись, спросил Бероев; как выстрелил. - Решили и с нами
возобновить отношения, и Симагина не подводить. И нашим и вашим?
Ласковый теля двух маток сосет?
осекся на миг, словно эта негромкая страшная фраза звучно ударила по ушам
откуда-то из-за куста сирени, сверкающего, словно зеленый фейерверк, в лучах
долгожданного солнца.
раскручивать на предмет наших с ним бесед, он вполне может припомнить мою
непроизвольную любовь к идиомам - и мои бывшие коллеги за милую душу
состряпают настораживающий вывод о том, будто бы я намеренно и
заблаговременно разыгрывал этакого русака. Он, конечно, сам по себе не
смертелен, этот вывод, но как дополнение, как острая приправа - ух как
сойдет, мне ли не знать.
всплыла ваша тогдашняя ложь? - взяв себя в руки, докончил Бероев.
угодно, с унылой тоской подумал Кашинский. Ничего ему не объяснить, ничего
не доказать.
смилостивилось. - Давайте попробуем зайти с другой стороны. В общем
контексте тогдашнего энтузиазма, тогдашних разговоров - что могло иметься
в виду?
которые якобы... якобы открыл Симагин, - стараясь, чтобы хотя бы голос не
дрожал, ответил Кашинский. Он уже пожалел, что отказался сесть на солнце.
Его бил озноб. - И он же... он же закрыл. То как раз был первый год, когда...
когда начали носиться с этими... точками. Старик Эммануил... Вайсброд, то
есть...
симагинскими точками. То-то смеху было бы! - И Кашинский неожиданно
даже для самого себя вдруг коротко, с поросячьим привизгом, засмеялся. Это
было уже на грани истерики. - Чуть ли не четыре года их искали, время от
времени даже... даже находили, пытались воздействовать. Считалось, что в них
могут быть... могут быть сосредоточены... некие паранормальные возможности.
Потом все... все оказалось плешью.
Кашинский.
терминологией уязвить неуязвимого владыку, он принялся рассказывать,
одновременно сам не без ностальгического удовольствия припоминая и
произнося в течение нескольких лет казавшиеся неоспоримыми истины,
которые на поверку вывернулись таким же мыльным пузырем, как и вся жизнь.
Бероев думал: нет, в домашних условиях Симагин этим заниматься не потянул
бы. Дома у него такой машины не было и быть не могло. Это ясно. Надо,
кстати, поинтересоваться у ментяр вот этим еще: не было ли найдено при
обыске квартиры Симагина каких-то приборов, самодельных или ворованных
из института, и если да, то потребовать немедленной передачи к нам для
осмысления. И бумаги, бумаги все посмотреть. Ну, да ментяры - следующий
пункт программы. Сразу отсюда.
решить, что он ух какой хитрый, и что-то оставить и даже припрятать у
родителей в деревне, где ж это там... не помню... Надо узнать, когда он в
последний раз ездил к ним в отпуск. Под Пермью, вроде... И тут Бероева
бросило в жар.
Давным-давно никто не видел и не слышал. Чем занимается теперь Симагин -
никто... никто не знает. А дольше всего отношения поддерживал с ним -
Карамышев... Карамышев. Но и он уже года три как... потерял бывшего друга
из виду. Такое впечатление, будто... будто Симагин нарочито... да, нарочито об-
рывал все связи.
Бероев. - Скажите мне простым и ясным русским языком. Я же помню ваши
отчеты, в них такие же расплывчатые и трескучие фразы, как во всех
лабораторных официальных планах и соцобязательствах. Усиление,
повышение, всемерное развитие. Чего конкретно ожидали ваши лучшие умы от
стимулирования этих латентных точек?
Соответственно... - Кашинский облизнул губы, и быстрое движение мокро
отблескивающего острого кончика по блеклым пересохшим губам на мгновение
сделало его не просто отвратительным, а отвратительным невыносимо. Бероева
едва не стошнило. - Соответственно и ожидания концентрировались в области
диагностики и тера... терапии. Вы, вероятно, недопоняли. Извиняюсь... Локация
латентных точек, их развертывание... поиск, так сказать, чуда никогда не были
среди официально... официально закрепленных за лабораторией тем. Симагин и
Карамышев занимались этим, в основном, вдвоем, факультативно, посвящая в
свои достижения только... только Вайсброда, да и то не слишком его...
утруждая. Старик уже тогда болел.
Бероев. - Вы же писали, что на повестке дня - резкое увеличение всех
возможностей организма. Качественное повышение сопротивляемости
микробам, вирусам, радиации, отравляющим веществам и вообще всему на
свете. Качественное повышение физических и умственных способностей.
Качественное повышение возможностей борьбы со стрессами. Что еще?
Нечувствительность к боли... Вы же, в сущности, нам суперменов печь
обещали! Мы же засекретили вас, исходя из этих отчетов!
скрываю. Не скрывал и не скры... скрываю! Но не мог же я... вы вообще сочли
бы меня психом, или всех нас - психами... Спрашивайте с Симагина или с
Карамышева! Помню, они, думая, что я не слышу, беседовали о... о телекинезе.
А вот эта точка у нас наверняка ведает телекинезом! А как вы думаете, Андрей
Андреевич, световой барьер нам не помеха? Убежден, что не помеха, Аристарх
Львович! Это мне... это пи... писать?
проступившего пота. Губы тряслись, он опять их облизнул.
Телекинез - такое сложное слово, без орфографического словаря его никак не
написать... Идиот! Кто вам ставил задачу оценивать информацию? Кто вам
ставил задачу просеивать информацию и сообщать только то, что вы, идиот,
считаете возможным, достоверным, достойным упоминания? Я? Пушкин?
Стука его зубов не было слышно лишь оттого, что у него отвисла челюсть.
Карамышев, думал Бероев. Если кто-то что-то знает - то Карамышев.
Мифологический герой Кашинский. Только, Вадик, не летайте слишком близко
к солнцу. Не ровен час, товарищ Гелиос решит, что вы посягаете на его
прерогативы.
перед Листровым извинился с редкой корректностью. Я вас надолго не
задержу, товарищ капитан. Я понимаю, уже конец рабочего дня; ну конечно, я и
сам спешу домой. Бедные наши домашние, да? Как они нас еще терпят? И
голливудская улыбка. Симпатичный кагэбэшник, только киношный слишком.
Ну, вот как Тихонов был слишком красив и элегичен для эсэсовца, так этому
Бероеву в кино про контрразведку место, а не в самой контрразведке.
должное красавцу - умело пригасил. Хотя, в сущности, ситуация не
изменилась и осталась совершенно отвратительной: мало того, что и так ни хре-
на не понять, так еще и эти налетели, как мухи на мед. Или на говно. Как
посмотреть. Совершенно невозможно догадаться, чем их привлек Симагин, но
уж привлек так привлек, если в первый же день узнали, что он натворил, и уже
к вечеру их представитель - тут как тут; и, судя по сдержанному и столь же
тактичному, сколь и властному поведению - в немалых чинах представитель, в
немалых... Я ваша тетя, буду у вас жить. А ведь будет, думал Листровой,
Василенко Иван
Афанасьев Роман
Контровский Владимир
Корнев Павел
Прозоров Александр
Пехов Алексей