спущенная на воду, готовая к отплытию "Кулликки" оказалась прекрасной
грузовой шхуной, управиться с которой мог экипаж из шести человек.
разработкой самых современных и замысловатых высоких технологий,
"Кулликки" оснастили вспомогательным двигателем, работающим на солнечной
энергии, который приводил в движение два убирающихся в корпус роторных
движителя, подобных тем, что были установлены на вездеходах, на которых
бывшие повстанцы прибыли из Галактического Содружества. Шхуна служила для
доставки на остров редких элементов, некоторое время ее даже использовали
как морскую буровую платформу, потом как насосную станцию для перекачки
высокоионизированной пульпы, добываемой из морской воды.
скорую победу сменились разочарованием, неисцеляемой душевной усталостью.
Опыты Марка оказались бесплодны, да и цель их все более и более утрачивала
смысл. Где найти планету, на которой они смогли бы восстановить свои силы
и снова ринуться в бой? Да и зачем? Время безжалостно к иллюзиям.
"Кулликки" тоже разделила участь своих хозяев, впавших в отчаяние и тщетно
пытавшихся развлечься. В каких только безумных предприятиях не довелось
поучаствовать судну-работяге, каких только праздников не устраивали на его
борту!.. Любители острых ощущений гонялись на шхуне за китами в заливе,
куда впадала Миссисипи; испытывающие ностальгию по будущему ходили на
шхуне к берегам Новой Англии - там со слезами на глазах осматривали
местность, где им предстояло жить через шесть с половиной миллионов лет;
свихнувшиеся на ужасах бездельники транспортировали на судне всевозможных
первобытных чудищ, отловленных на Бермудах и помещенных в зоопарк на
Окале. Любители острых ощущений едва не потерпели кораблекрушение во время
извержения вулкана на Коста-Рике, за которым они, разумеется, непременно
должны были понаблюдать. Потом пошла череда трагедий - и в них несчастному
судну тоже пришлось сыграть свою роль. Вот один из наиболее памятных
эпизодов: большая группа бывших бунтарей вместе с детьми совершила
путешествие в Антарктику. И именно здесь, на увенчанном снеговой короной
юге, жена Уолтера Соланж Форестер решила покончить с жизнью в "краю
ледяного безмолвия"...
своему сыну Вейко, а сам крепко запил. Молодой человек почти не заглядывал
на палубу слишком большой для него игрушки и даже почувствовал некоторое
облегчение, когда Хаген распорядился уничтожить судно. Как - это дело
Саастамойненов, но только чтобы наверняка. Вейко отвел "Кулликки" к Сан Ки
Хол и здесь решил поискать место глубиной не меньше ста пятидесяти метров.
Однако потом на него нахлынули сентиментальные переживания. Погубить такое
судно, с которым связано столько воспоминаний! Простит ли его отец, когда
протрезвеет - ведь должен же он когда-то бросить пить! Настанет день,
когда голова его снова будет светлой, очи не затуманены алкогольными
парами, - и неужели он не увидит своей "Кулликки"?! Никогда больше не
сможет поднять паруса?.. Младший Саастамойнен привел шхуну обратно к Окале
и открыл кингстоны на восточной стороне залива Манчинил. Шхуна так удачно
легла килем на песчаное дно прибрежной отмели, что при низком отливе из
воды показывались верхушки ее мачт.
место затопления шхуны и поднять ее на поверхность. Стареющие
революционеры подремонтировали и переоснастили судно, ведь из всей
разношерстной компании яхт и мелких парусников, стоявших в гавани Окалы,
одна только "Кулликки" по своим габаритам и грузоподъемности подходила для
установки на ней большого церебрального генератора. Вот и оказалось, что
без старой красотки обойтись невозможно, как, впрочем, и без ее вконец
спившегося хозяина.
отремонтировали, Джеф Стейнбреннер тут же привел в чувство старика
Уолтера... В способах не стеснялся. То-то радостно было бывшему адмиралу
космического флота встать к штурвалу своей любимицы, чтобы отправиться на
охоту за собственным сыном! И за детьми других, якобы обрадовавшихся,
ощутив близость желанной цели, поселенцев... Раздались слова команды -
загрохотала якорная цепь, затрепетали на легком ветру треугольные паруса,
служившие одновременно мощными солнечными батареями. Уолтер сам стал у
руля и взял курс на отдельно возвышавшуюся скалу - там проходил фарватер.
Скоро "Кулликки", послушная, легкая на ходу, уже неслась по волнам,
поднятым свежим бризом на Гольфстриме. Его товарищи собрались на палубе;
тяжесть прощания с островом - с родиной? - передалась всем находившимся на
борту. Никто не услышал стон, вырвавшийся у Уолтера и полетевший через
океан, на восточный край Атлантики. Экстрасенс Саастамойнен был
никудышный, но он так надеялся, что его вопль долетит до детей,
предупредит их. Может, Вейко теперь поймет, что он натворил.
похоронил "Кулликки"!.. Почему ж ты, молодой парень, не сделал то, на что
у меня, старого пьяницы, никогда не хватило бы решимости. Тогда твоя мечта
о возвращении в будущее могла бы осуществиться... Знай, Вейко, мы уже
вышли в море. Нам не позволят допустить, чтобы вы выполнили свой план.
Марк говорит, что хотя дети, возможно, и исполнены самых благородных
чувств, но большинство из наших считает, что мы не имеем права рисковать.
Скройся, Вейко! Возьми с собой Ирену, возьми с собой кого пожелаешь и
поищи надежное убежище. Будь наготове!.. "Кулликки" уже взяла курс на
Европу, она несет с собой смерть".
двух человек, находящихся на борту, не стал прислушиваться к жалобам
старого алкоголика. Его товарищи очень деликатны в личных вопросах. Дело
есть дело - детей необходимо вернуть любой ценой, однако лезть в душу
соседа нельзя.
недель, когда пришлось готовиться к походу. Грусть по поводу обрубленных
корней скоро прошла. Ушли прочь страхи, сомнения, все было зыбко в этом
лучшем из миров - пример тому вечная и непостоянная морская стихия. Члены
экипажа постепенно вспоминали забытые навыки, привыкали к командам,
несению вахт, пассажиры жарились на прокаленной солнцем палубе, лениво
наблюдали за стремительным полетом летучих рыб, следующих в кильватере
корабля. Те же, кому претило безделье и созерцательность, взбирались на
мачты и сверху наблюдали за длиннокрылыми фрегатами, кружащими в синем
небе. Под ногами время от времени хлопали паруса... Лицо обдувал свежий
морской ветер...
тренировкам нанесения единого психокинетического удара. Сначала они
освобождались от всех посторонних мыслей - руководство, выбор цели были
полностью доверены Марку и десяти его наиболее твердым последователям, -
затем надлежало слиться в некое единое целое, в некую могучую
метапсихическую единицу... Но ничего не получалось - прикасаясь друг к
другу душами, они невольно растворялись в чем-то более широком, более
сущем, более одухотворенном, чем та цель, которую они собирались поразить.
Злобы к родным детям не было, ментальный удар получался слабым,
размазанным, даже парящего над палубой фрегата бывшие революционеры
подбить не могли.
четырехстах километрах юго-западней Бермудских островов, около полудня
посвежел ветер, небо подернулось свинцово-пепельной завесой. "Кулликки"
ходко двигалась вперед. Пассажиры не выходили из своих кают, несмотря на
заверения старого Уолтера, что такое волнение и ветерок - обычное явление
в открытом море, так, легкий штормяга, один из многих, гуляющих по
тропическим морям. Чем сильнее бросало шхуну, чем отчаяннее мутило людей,
тем чаще уныние и страх перед будущим охватывали прежних неукротимых
борцов. Шхуну швыряло из стороны в сторону, волны били в бока,
прокатывались по палубе. Время от времени налетал шквальный ветер. Он
постоянно менял направление - то затихал, то принимался дуть с прежней
силой. Особенно жутко становилось ночью - правда, угрюмый дневной свет
тоже не приносил облегчения. Лучи солнца едва пробивались сквозь пелену
рваных, лохматых облаков, стремительно несущихся по небу. Море бурлило
по-прежнему, огромные, вызывающие тошноту волны вздымались от горизонта до
горизонта, молотили в борт "Кулликки", валили людей с ног.
старались не покидать каюты. Рысканья, нырки, качка, которые испытывала
шхуна, треск и стоны рангоутного набора, визги, щелчки включаемых и
выключаемых моторов, приводящих в действие лебедки, изменяющие площадь
парусов, завывания ветра, смена режимов, задаваемых вспомогательному
двигателю, чтобы удержать судно носом к волне, скрип мачт и
накладывающаяся на все эти звуки сильная вибрация - привыкнуть к ней было
невозможно - доводили людей до отчаяния. Казалось, что они попали на
сказочный кораблик, который за измену морю и своему предназначению помещен
в камеру пыток, где его держат уже четвертый день, не давая ни минуты
отдыха. Стрелка барометра морального состояния людей на борту указывала на
ноль.
Патриция Кастелайн осталась одна. Она не могла найти себе места. Ужином,
что ли, заняться, приготовить что-нибудь на скорую руку? Оба лучших
кулинара - Алонзо Джарроу и Чарис Букмейстер, измученные морской болезнью,
ни рукой, ни ногой пошевелить не могли, не говоря уж о том, чтобы
продемонстрировать свое искусство. Подумав, Патриция решила, что она не
голодна...
голографического изображения], но, понаблюдав всего несколько минут на
экране "Летучего голландца" Вагнера, выключила приемник. Обстановка явно
не располагала к прослушиванию оперы. Зажгла нижнее бра, достала
классический триллер Десмонда Бегли, глотнула густого горячего рома...
Посняков Андрей
Круз Андрей
Марко Джон
Трубников Александр
Шилова Юлия