и грязеотстойниках Небесных Врат, я вспоминаю с нежностью, но они многое
мне дали. Пожалуй, не меньше, чем предыдущие двадцать на Старой Земле.
бригадиром землекопов по кличке Черпак, Гоп-стопом, дворовым громилой,
которому я платил "за охрану", и совершенно обовшивевшей шлюшкой Кити, с
которой я спал, когда было на что, - моего лексикона вполне достаточно.
драть.
лавку собрался, за морской капустой.
запасом словесных фигур, нет, это практически бесконечное количество
сочетаний воспринимаемого непосредственно и вспоминаемого, причем каждый
раз в новых пропорциях. Три локальных года - почти тысяча пятьсот
стандартных дней, проведенных мной на Небесных Вратах, дали мне
возможность видеть, слышать, ощущать и вспоминать так, словно я заново
родился - в буквальном смысле слова. Да, я родился в аду; ну и что с того?
Переосмысленный опыт есть рабочий материал всякой истинной поэзии. Я же
родился заново, а потому судьба подарила мне опыт в его первозданном виде.
труда адаптировался в "прекрасном новом мире". Последние пятьсот лет мы
только и делаем, что разглагольствуем о духе первооткрывательства, словно
и не замечая, в какое болото превратилась человеческая вселенная. Мы живем
в уютную эпоху - в Сумерках прогресса. Наши общественные институты
меняются, но меняются медленно и плавно, путем эволюции, а не революций.
Научная мысль, совершив в прошлом гигантский скачок, топчется теперь на
месте, двигаясь вширь, а не вглубь. Еще медленнее меняется техника. Наши
прадеды без особого труда разобрались бы в нынешних пленочных схемах.
Итак, пока я спал, Гегемония стала формально единой. Великая Сеть
развернулась почти до нынешних пределов. Альтинг занял свое законное место
в длинном ряду демократических институтов благодетельного деспотизма,
Техно-Центр отказался быть слугою человечества, но затем вновь предложил
свои услуги - на сей раз в качестве союзника, а не раба. Бродяги скрылись
в космической тьме, став нашей Немезидой... Но еще тогда, когда меня,
замороженного в ледяном гробу, втискивали в трюм между свинячими потрохами
и шербетом, давление уже подползало к критической черте, и без семи пядей
во лбу можно было понять, во что все это выльется. Правда, исторический
процесс воспринимается современниками как непрозрачная полупереваренная
масса, в которой они барахтаются и которая разительно отличается от того,
что увидит из дали лет историк. А увидит он хорошо знакомую всем нам
корову.
собой ежеминутную борьбу за выживание. Изо дня в день надо мною было все
то же сумеречное, похожее на просевший потолок, желто-коричневое небо,
висевшее над самой крышей моей лачуги. Сама же лачуга была чудо как
комфортабельна: стол, чтобы жрать, койка, чтобы спать и драть, дыра -
ссать и срать, а также окно, чтобы молча в него смотреть. Мой мир был
отражением моего словаря.
человеке двух неразлучных демонов: суетливость и невнимательность, и
Небесные Врата в этом смысле не были исключением. Атмосферный Протекторат
владел моим телом, но мой разум (вернее то, что от него осталось)
принадлежал только мне.
Саду-Декенара, а я при этом сидел развалясь в мягком шезлонге, или парил
на собственном ТМП над темными лагунами, или задумчиво прогуливался меж
благоуханных беседок. Об отвратительных, разболтанных и напыщенных плодах
тех мечтаний я уже говорил. Только на Небесных Вратах я открыл, каким
мощным стимулятором умственной деятельности может быть физический труд.
Подчеркиваю, не просто _ф_и_з_и_ч_е_с_к_и_й_ труд, а труд
а_б_с_о_л_ю_т_н_о_ физический - от которого хрустят позвонки, лопаются
легкие, рвутся кишки и жилы, отваливаются яйца... Я вдруг понял: если
работа тяжела и монотонна, ум не просто становится _с_в_о_б_о_д_н_ы_м_,
способным воспарять в воображаемые миры, нет, он и в _с_а_м_о_м _д_е_л_е
устремляется в высшие сферы.
Вега-Прим, вычерпывая грязь из сточных канав и ползая на карачках по
лабиринту труб Аэростанции среди сталактитов и сталагмитов аэрогенных
бактерий, я стал поэтом.
заметил в одном из своих интервью: "Слова являются объектами высшего
порядка. Это вещи сознания".
когда-либо бросавшая тень в Платонову пещеру наших ощущений. Но они еще и
проводники лжи и иллюзий. Слова заводят мысль на бесконечные тропы
самообмана: большую часть своей сознательной жизни мы проводим в мысленных
чертогах, построенных из слов, а значит, лишены объективности, без которой
не увидеть чудовищных искажений, привносимых языком в действительность.
Вот вам пример. Китайский иероглиф "честность" состоит из двух значков,
изображающих человека, который стоит рядом со своим словом. Прекрасно. Но
что означает на позднеанглийском слово "целостность"? Или "Родина"? Или
"прогресс"? Или "демократия"? Или "красота"? Но даже обманывая себя, мы
становимся богами.
столетии, что и Гэсс, однажды заметил: "Язык не просто служит для
выражения мысли, поделает возможной саму мысль, которая без него не
существует". Здесь заключена суть созидательного гения человека: не
величественные амбиции цивилизации и не разрушительное оружие, способное
мгновенно обратить их в пыль, но лишь _с_л_о_в_а_, которые, подобно
атакующим яйцеклетку сперматозоидам, оплодотворяют новые концепции. Можно
доказать, что помимо новорожденных сиамских близнецов Слова и Идеи, в
космическом хаосе нет, не будет и не может быть ничего _ч_и_с_т_о
ч_е_л_о_в_е_ч_е_с_к_о_г_о_. (Да, наша ДНК единственна и неповторима, но
столь же уникальна ДНК саламандры. Да, мы возводим всевозможные
сооружения, но тем же самым занимаются и другие существа, от бобров до
термитов, чьи зубчатые башни мы наблюдаем сейчас слева по борту. Да, мы
ткем холст реальности из математических грез, но ведь вся вселенная
насквозь пронизана математикой. Нацарапайте кружок, и из него тут же
выглянет число "пи". Отправьтесь в другую солнечную систему, и там, под
черным бархатом пространства-времени, вас ждут все те же формулы Тихо
Браге. Но _г_д_е_ под покровом биологии, геометрии или просто
бесчувственного камня вселенная спрятала _с_л_о_в_о_?) Даже обнаруженные
нами следы иного разума - истуканы Юпитера-2, Лабиринты, эмпаты Сенешаи на
Хевроне, попрыгунчики Дурулиса, Гробницы Времени, сам Шрайк, наконец, -
это лишь непонятные предметы и загадочные сооружения, но _я_з_ы_к_а_ там
нет. Нет _с_л_о_в_.
чем, кроме святости сердечных привязанностей и истинности воображения. То,
что воображению предстает как Красота, должно быть истиной - неважно,
существовала она до этого или нет" [письмо к Бенджамину Бейли: 22 ноября
1817 г., Летерхед].
войны, примерно за три века до Хиджры, понимал это, когда диктовал на свой
комлог: "Поэты - бездумные акушеры реальности. Они видят не то, что есть,
не то, что может быть, но то, что должно наступить". Позже, за неделю до
смерти, в последнем послании к своей возлюбленной Ву записал: "Слова - это
пули в патронташе истины, и других ей не надо. А поэты - снайперы".
человеческой вселенной. Но только поэт может расширить вселенную, проложив
пути к новым реальностям, подобно тому как корабль с двигателем Хоукинга
проходит под барьером Эйнштейнова пространства-времени.
воплотить в себе одном весь род людской. Надеть мантию поэта - значит
нести крест Сына Человеческого и терпеть родовые муки Матери - Души
Человечества.
бля. Черт!
понимают при жизни.
вылезал из грязи, очищая трубы городской канализации от водорослей-пиявок.
Черпак погиб на втором году моего там пребывания - погиб по дурацкой
случайности. Мы работали тогда на первом Канале - вели его к Центральному
Отстойнику. Черпак полез на цементируемый отвал, чтобы спасти единственную
росшую там серную розу, и тут порода осела. Кити вскоре после этого вышла
замуж. Она продолжала подрабатывать своим прежним ремеслом, но навещал я
ее все реже и реже. Вскоре после того как зеленое цунами напрочь снесло
поселок ассенизаторов. Кити умерла родами. А я продолжал писать стихи.