был взят на Антарктиду, на Землю Королевы Мод. Южнее и не
придумаешь.
Южном кладбище. Не до жиру. Парторганизация, где он двадцать
восемь лет стоял на учете, выделила от щедрот своих на
ритуальные услуги тридцать шесть рублей. Хорошо еще,
объявился однополчанин, отставной майор Иван Ильич - помог
деньгами, а главное, участием, взвалив все хлопоты по
организации похорон на себя.
оттепелью, снег, просев, раскис, пошел грязными,
ноздреватыми подпалинами. Костяки деревьев отпотели,
сделались угольно-черными, под цвет бесчисленных ворон, роем
клубящихся над самыми вершинами. Казалось, сама природа
прослезилась, одевшись в траур.
жадно жижа на дне, влажно упали на крышку липкие пригоршни
грязи. Прах к праху. И все. Был Лапин-старший и нет его...
Ни к селу, ни к городу Андрон вдруг вспомнил, как давным-
давно отец купил ему подарок - пластмассовую, летающую
непонарошку восхитительно-оранжевую ракету. Была она
замысловатого устройства и стартовала только после хитрых
манипуляций - ее надлежало заправлять водой, прикреплять к
особому насосу и качать, качать, качать... Это с одной-то
рукой? Но Лапин-старший все же как-то качал, костерил
конструкторов, Циолковского, Гагарина, Титова и Белку со
Стрелкой. Ракета летела у него черт знает куда, с шипом,
срывалась не вовремя, обдавала все и вся потоками
вспененной, бурлящей воды. Вот весело-то было. Только та
вода высохла давно... А вот глаза у Андрона внезапно
повлажнели, подернулись слезой, так что серый, промозглый
мир сделался туманным и расплывчатым.
друзья все куда-то порастерялись, знакомые девушки
повыходили замуж, Варвара Ардальоновна, резко сдав, после
смерти мужа замкнулась в себе, говорила мало и общалась
большей частью с Богоматерью-Приснодевой и регулярно
являвшимся по ночам единорогом Арнульфом. Однако все же
a/`.a(+ , без особого пристрастия:
хочется части?
Кто не работает, тот не ест. А у Андрона и мысли не было, по
какой части ему хочется. Главный майор Семенов звал его к
себе, в систему, говорил, жестикулируя, с убедительностью
Цицерона:
жопе ровно. Пора, пора уже оторвать сфинктер от ануса. Давай
я тебя прапором пристрою на свиноферму, по десятой
категории. Красота. Потчет, уважение, парное мясо. Поросята
молочные, брюшки породистые. Хак фак, бля, ут феликс вивас -
так поступайте, чтобы жить счастливо... ну ладно, не хочешь
к нам, двигай тогда к гражданским ментам, хотя они все
пидорасы. Можно в Калининский звякнуть, у меня там
замначальника РУВД в корешах ходит. Встанешь на должность,
осмотришься, поступишь в Стрельнинскую школу, а как получишь
звезду, пристроим тебя в главк, в БХСС, мне и там
замначальника никогда не откажет... Ладно давай так, ждем
весны, а там я тебя засуну в институт - можно в театральный,
можно в "корабелку" можно в первомед. Я, естественно, как
врач рекомендовал бы последний вариант. Впрочем, сумкуку. В
смысле - каждому свое.
отцовское место, то ли сторожем, то ли дворником то ли
электриком. Преемственность поколений, такую мать, рабочая
династия. Тоска. Ржавые, гудящие басом трубы в подвале,
скучный, бальзаковских кондиций детсадовский персонал. Хоть
бы одна хорошенькая. Да впрочем, какая разница, все одно -
табу. Не е...и по месту жительства и не уе...ен будешь.
поехать в Сиверскую, пройтись по старым адресам, проведать
корешей. Плюнув на билет, сел на электричку зайцем.
ветром, нечищенными, с сугробами улицами, жалким, наполовину
занесенным снегом городком аттракционов. Тихую Оредеж
сковали льды, ели, поседев, впали в спячку, домики в
палисадах стояли сиротливо, печальные и одинокие среди
скелетов деревьев. Только два цвета - белый и черный,
никаких полутонов. Не лето красное.
дома, у Боно-Бонса никто не ответил, а у Матачинского дверь
открыла какая-то старуха, то ли бабка, то ли тетка, фиг
поймешь, не приглашая войти, зыркнула недобро, буркнула
глухо, будто из-под земли:
бухнула дверь да лязгнул засов.
Андрон потопал было на станцию, однако передумал и решил все
же дать крюка - заглянуть для очистки совести к Мультику.
Тот оказался дома, все такой же, рыжий, патлатый, уже
изрядно на кочерге. Очень похожий на конопатого Антошку из
,c+lbd(+l, про то, как дили-дили, трали-вали это мы не
проходили, это нам не задавали.
никак не мог припомнить, как его зовут и, морща лоб, натужно
напрягал извилины. - Привет, земеля. Давай в дом, брат. Ну,
корешок, как делы?
чистыми, недавно вымытыми полами. В углу, на экране
"Радуги", бодро шел "Полосатый рейс", на столе, застеленном
белой скатертью, плошки с салом, огурцами и капустой вкусно
соседствовали с ополовиненной бутылкой "Старки". Вторая
емкость, уже порожняя, притулилась у ножки на полу. Во всем
чувствовался порядок, уют и полное отсутствие течения жизни.
Время здесь как бы остановилось.
Так и не вспомнив, как его зовут, Мультик усадил Андрона за
стол, устроился сам и крикнул повелительно, с интонацией
гаремного владыки:
кустодиевская красавица, застенчиво улыбаясь, принялась
греметь посудой, потчевать Андрона и тем, и другим, и
третьим. - Вы уж кушайте, те, у нас огородина своя, без
всяких там химий.
Мультика и, колыхая необъятным бюстом, вальяжно поплыла из
комнаты.
остановит.
посмотрел ей вслед и, захватив щепоть капусты, принялся
слюняво жевать. - Я ведь, брат, нынче в Гатчине, на мебелюхе
вкалываю. А что, жить можно - двести двадцать плюс прогресс,
премии всякие квартальные. Ну еще лака затаришь в воровайку,
клея ПВА, на бутылку всегда хватит. Опять-таки, если что,
Зинуля завсегда деньжат подкинет. Удобная баба. И накормит,
и напоит, и подмахнет. Старший брат ее майором в военкомате,
третий год меня от армии отмазывает. Э, да ты, земеля,
совсем не пьешь! Подшитый, что ли?
на халяву да и не пить!
загарпунил корнишон, хотел было откусить, но передумал,
положил огурчик на тарелку. - Матачинский-то где сидит?
подогреть харчами и вниманием. Второе куда важнее первого.
помрачнел, закашлялся, глянул исподлобья. - Не в курсах я,
земеля, не в курсах. И вообще не при делах. Матата все взял
на себя, чтоб групповухи не было, велел держаться от себя
подальше. Вот я и держусь. В Гатчине на мебелюхе вкалываю, с
Зинулей, двести двадцать рэ плюс прогресс. Лучше, брат, жить
как все, не высовываться и не гнать волну. Может, вмажем все-
Корнев Павел
Шилова Юлия
Гюго Виктор
Шилова Юлия
Шидловский Дмитрий
Шилова Юлия