об их баснословных окладах и различных махинациях, позволяющих
футболисту-профессионалу сбить себе капиталец. Потом собеседники Антона
приподнимали шляпы, каскетки и оставляли его до следующего раза.
Замора. До появления Кандидова Замора считался лучшим вратарем мира. В особый
список заносились форварда Европы и Латинской Америки, которым удалось забить
ему гол. Голенастый испанец, окруженный почитателями, с надменной
благосклонностью поздоровался с Кандидовым и сказал через переводчика
несколько приятных слов о последних матчах. Он говорил о спорте снисходительно
и утомленно. Он собирался покинуть ворота национальной сборной Испании, уйти
на покой в свою виллу. У него уже был скоплен миллиончик.
будто его подозревали в желании совершить что-то позорное. Черноглазый,
узколицый Замора раздражал его. Он чувствовал за внешней благосклонностью
глухую вражду. И сам он ощущал почти необъяснимую неприязнь. Как будто они не
сидели за одним столиком, а стояли в разных воротах на противоположных концах
поля.
явился рослый крепыш в сутане. Глыба могучей плоти в духовном звании. Пришелец
предложил своего переводчика, попросил уединения и потребовал тайны.
Любопытствуя, Кандидов простодушно принял все условия. Гость качнулся в
благодарном поклоне. Его темя являло удивительное сочетание тонзуры с
боксерским ежиком.
Передайте привет коллеге.
тщедушного горбатого человечка. - Это тренер футбольной олимпийской команды
Ватикана, - скромно отвечал переводчик.
римский квартирует? Вот так номер!.. А разве папаша стукает в футбол? Здорово!
И приличный стадиончик в вашем монастыре?
небу только в тех случаях, когда подсчитывал что-то в уме. Переводчик
растолковывал Кандидову, что ватиканская команда тренируется к олимпиаде. Но у
нее слаб голкипер. Ватикан решил сменить своего вратаря. Это решение
санкционировано святым отцом. Католицизм обязательно победит и на футбольном
поле. Команда наместника Христа должна играть на нуль, всухую'. Талант и
непобедимость русского чемпиона известны. Воззрения его - также. Не все ли
равно для атеиста - числиться православным или католиком? Важно хорошо брать
мяч, не правда ли? Брать мяч и сто тысяч лир жалованья. Ну, а святой апостол
Петр, как известно, является вратарем рая. Божественный символ! Благодать
снизойдет на голову Кандидова...
от удовольствия.
запасной. Иуда, верно?.. Не вы ли им будете?
работал и получал образование, покинул, чтобы всецело посвятить себя спорту, в
котором он уже достиг таких блистательных вершин. Вряд ли на своей родине он
получит возможность...
Веселье разом сдуло с Антона. Кандидов вскочил. Он выпрямился, он развернул до
отказа махину своего тела. Лицо его очугунело. - Ах ты, зараза! - заорал
Антон. Он бешено колотил себя в грудь и топал ногами. - На бога, на папский
паек меня берешь!.. Ты всерьез сторговать меня хочешь?! Да ты знаешь, кто я?!
Я из-за вашего брата в прорубь лазал. Всякий меня заводом станет попрекать!..
Да я...
оборонительную позицию. Переводчик благоразумно занял место за его спиной.
Кандидов немного успокоился. Ему понравилось, что футбольный нунций папы не
сробел.
переводчику. - Слышь, ты? Передай своему святому отцу, чтобы он быстренько
сыпал к чертовой матери. Одним словом, как это там у вас, доннервет-тер,
сакраменто... Понял? И пусть скажет богу мерси, что я в международном
положении довольно толково разбираюсь, а то бы я...
ощущение какого-то зуда в руке. "Зря не шарахнул я их все-таки... А то что
получается? Каждый римский папа мне попреки может делать... И откуда они вс"
пронюхали?.." Но все, решительно все знали, что Кандидов ушел с завода-втуза
Гидраэра. Нельзя было скрывать, что он бросил учебу, оставил друзей, ушел,
польстившись на легкую, взбитую славу и удобное фиктивное местечко, которое
обтяпали ему болельщики из нового клуба.
ему на приеме в полпредстве:
типа славы - допустим, Горького и Шаляпина. Их ранние пути сходны с вашим -
тоже из галахов. А какие могучие таланты! Однако поглядите, под каким
непримиримым углом разошлись теперь их дороги. Алексей Максимович взвалил
самоотверженно на себя огромную славу нашей Родины. Он помогает нам, он
подпирает ее своим плечом. Его слава неотделима от нашей общей славы. Ну, а у
Шаляпина слава стала бездомной, неприкаянной. А ведь какой человечина!..
Кандидов, послушайте, только не сердитесь. Вы читали "Мартина Иде-иа"?..
Читали? Перечитайте еще раз. Жизнь - это не футбольное поле перейти.
Так-то......Кандидов'шагал по улицам, на него оглядывались. Он был грандиозен,
в широченных штанах, в серой мягкой шляпе, в пальто, покрой которого придавал
еще больше размаха его плечам чемпиона и грузчика. Он мягко ступал толстым
шершавым каучуком подошв по уже нагретому асфальту.
Свердлова. Скверы были еще закрыты. Оттуда пахло сырой и теплой землей.
Красный и синий Большой театр отражался в прозрачных детских шарах.
Пронзительно умолял уйти резиновый издыхающий чертик. Это был тот день, когда
все женщины внезапно хорошеют, - один из лучших дней в году, первый настоящий
апрельский день, когда, выйдя из дверей квартиры, сразу вдруг вдохнешь и
почувствуешь - да, пахнет весной!
остановился у витрины наглядных учебных пособий, где были выставлены
всевозможные человеческие торсы из папье-маше. В другой витрине его
заинтересовали огромные часы под стеклянным колпаком. Минуты здесь
отсчитывались скатывающимися по желобку металлическими шариками. Кандидов
прождал, пока скатилось десять блестящих горошин.
в день своего первого приезда в Москву. Тогда его еще назвали колхозником. Он
смешно повздорил с мастером. Антон сюда захаживал прежде частенько. Мастер с
огромным уважением брил его теперь вытянутыми руками, боясь лишний раз
прикоснуться. Когда Антон вошел в славу, он нарочно явился в эту же
парикмахерскую, чтобы доказать, что он не солгал в первый день. И мастер
тотчас узнал его по седой прядке. Сегодня он зашел, чтобы во время бритья
поболтать о чудесах мира, которых он нагляделся. Он вошел, высокий,
великолепный, многократный. Опять зеркала восхищенно повторяли его с ног до
головы. Но знакомого мастера не было.
больше.
мастер. - Он в физики-математики пошел. В высшее учебное готовится.
захотел бриться и вышел. Москвичи, как водится во время паводка, паломничали к
реке. Кандидова весной тянуло к большой воде, к разливу. Он был водник.
Некоторые поистине утиные привычки бродили в нем. Его томила тоска по воде.
в зоологическом саду. И, как в зоопарке, люди пытались раздразнить ее. Совали
сквозь решетку прутья, палки, бросали обгрызанные яблоки и камешки.
замазаны дегтем.
предубеждением глядел на вымазанные ворота. "У нас бы за такое дело, - подумал
он и тотчас поймал себя: - А где это у нас? Нет у тебя сейчас точного адреса -
этого самого "у нас"... Но через замаранные ворота вошло чудесное и гордое
воспоминание о времени, когда он отлично знал, что такое "мы" и где это "у
нас"...
Праге или Стамбуле. Это был генеральный матч. К черту вс"! Надо вернуться к
истокам. Надо к своим... Пока не поздно. Недаром "Комсомольская газета" уже
упоминала его имя в числе "перекупленных" игроков. А тут еще по дороге из-за
границы он не стал играть в товарищеском матче сборной с командой порта, через
который спортсмены вернулись на родину. Он сказался больным, но все знали, что
он просто бережет себя, не хочет выступать в таком незначительном матче. А
сборная без него едва не проиграла.
спусковые устройства по откосу берега. Мальчишка бежал мимо палисадника, ведя
палочкой по перекладинам, - и по палисаду бежал легкий и частый, как трещотка,
перестук. Антон шел мимо. Сквозь палисадник, как в стробоскопе, ему были видны
светлые перемежающиеся полоски заводского дня. Пахло краской, смолой. Люди,
которых знал Кандидов в лицо и по имени, красили перевернутые вверх брюхом
корпуса, конопатили днища. Так вот и он работал в затоне на судоремонте. Так
вот и он мог бы сейчас, засучив рукава, мыть, скрести, конопатить, красить и,
отсчитав тридцать метров в сторону, болтать с друзьями у бочки на трехминутной