Передонову, собаки хохотали над ним, люди облаивали его.
x x x
Городские дамы начали отдавать Варваре визиты. Некоторые с радостным
любопытством
поспешили уже на второй, на третий день посмотреть, какова-то Варвара
дома. Другие промедлили неделю и больше. А иные и вовсе не пришли, - не
была, например, Вершина.
Передоновы ожидали каждый день ответных визитов с трепетным
нетерпением; пересчитывали, кто еще не был. Особенно нетерпеливо ждали
директора с женою. Ждали и волновались непомерно, - а вдруг Хрипачи не
придут.
Прошла неделя. Хрипачей еще не было. Варвара начала злиться и ругаться.
Передонова же повергло это ожидание в нарочито-угнетенное состояние. Глаза у
Передонова стали совсем бессмысленными, словно они потухали, и казалось
иногда, что это - глаза мертвого человека. Нелепые страхи мучили его. Без
всякой видимой причины он начинал вдруг бояться тех или других предметов. С
чего-то пришла ему в голову и томила несколько дней мысль, что его зарежут;
он боялся всего острого и припрятал ножи да вилки.
"Может быть,- думал он,- они наговорены да нашептаны. Как раз и сам на
нож нарежешься".
- Зачем ножи? -сказал он Варваре. - Едят же китайцы палочками.
Целую неделю из-за этого не жарили мяса, довольствовались щами да
кашею.
Варвара, мстя Передонову за испытанные до свадьбы страхи, иногда
поддакивала ему и утверждала его этим в убеждении, что его причуды не даром.
Она говаривала ему, что у него много врагов, да и как-де ему не завидовать?
Не раз говорила она, дразня Передонова, что
уж наверное на него донесли, обнесли его перед начальством да перед
княгинею. И радовалась, что он, видимо, трусил.
Передонову казалось ясным, что княгиня им недовольна. Разве она не
могла прислать ему на свадьбу образа или калача? Он думал: надо заслужить ее
милость, да чем? Ложью, что ли? Оклеветать кого-нибудь, насплетничать,
донести, Все дамы любят сплетни, - так вот бы на Варвару сплести что-нибудь
веселое да нескромное и написать княгине. Она посмеется, а ему даст место.
Но не сумел Передонов написать такое письмо, да и страшно ему стало:
писать к самой княгине. А потом он и забыл об этой затее.
Своих обычных гостей Передонов угощал водкою да самым дешевым
портвейном. А для директора купил мадеры в три рубля. Это вино Передонов
считал чрезвычайно дорогим, хранил его в спальне, а гостям только показывал
и говорил:
- Для директора.
Сидели раз у Передонова Рутилов да Володин. Передонов показал им
мадеру.
- Что снаружи смотреть, не вкусно! - сказал Рутилов, хихикал. - Ты нас
угости дорогой-то мадеркой.
- Ишь ты, чего захотел! - сердито отвечал Передонов. - А что же я
директору подам?
- Директор водки рюмку выпьет, - сказал Рутилов.
- Директору нельзя водку пить, директору мадера полагается, -
рассудительно говорил Передонов.
- А если он водку любит? - настаивал Рутилов.
- Ну, вот еще, генерал водку любить не станет, - уверенно сказал
Передонов.
- А ты нас все-таки угости, - приставал Рутилов.
Но Передонов поспешно унес бутылку, и слышно было, как звенел замок у
шкапика, в котором он спрятал вино. Вернувшись к гостям, он, чтобы
переменить разговор, стал говорить о княгине. Он угрюмо сказал:
- Княгиня! на базаре гнилыми яблоками торговала, да князя и обольстила.
Рутилов захохотал и крикнул:
- Да разве князья по базарам ходят?
- Да уж она сумела приманить, - сказал Передонов.
- Сочиняешь ты, Ардальон Борисыч, небылицу в лицах, - спорил Рутилов, -
княгиня - знатная дама.
Передонов смотрел на него злобно и думал: "Заступается, - с княгинею,
видно, заодно. Княгиня его, видно, околдовала, даром что далеко живет". А
недотыкомка юлила вокруг, беззвучно смеялась и все сотрясалась от смеха. Она
напоминала Передонову о разных страшных обстоятельствах. Он боязливо
озирался и шептал:
- В каждом городе есть тайный жандармский унтер-офицер. Он в штатском,
иногда служит, или торгует, или там еще что делает, а ночью, когда все спят,
наденет голубой мундир да и шасть к жандармскому офицеру.
- А зачем же мундир? - деловито осведомился Володин.
- К начальству нельзя без мундира, высекут, - объяснил Передонов.
Володин захихикал. Передонов наклонился к нему поближе и зашептал:
- Иногда он даже оборотнем живет. Ты думаешь, это просто кот, ан врешь!
это жандарм бегает. От кота никто не таится, а он все и подслушивает.
Наконец, недели через полторы, директорша отдала визит Варваре.
Приехала с мужем, в будень, в четыре часа, нарядная, любезная, благоухающая
сладкою фиалкою, - и совсем неожиданно для Передоновых: те ждали Хрипачей
почему-то в праздник, да пораньше. Переполошились. Варвара была в кухне,
полуодетая, грязная. Она метнулась одеваться, а Передонов принимал гостей и
казался только что разбуженным.
- Варвара сейчас, - бормотал он, - она одевается. Она стряпала. У нас
прислуга новая, не умеет по-нашему, дура набитая.
Скоро вышла и Варвара, с красным, испуганным лицом, кое-как одетая. Она
сунула гостям потную, грязноватую руку и дрожащим от волнения голосом
заговорила:
- Уж извините, что заставила ждать, - не знали, что вы в будни
пожалуете.
- Я редко выезжаю в праздник, - сказала госпожа Хрипач, - пьяные на
улицах. Пусть прислуга имеет себе этот день.
Разговор кое-как завязался, и любезность директорши немного ободрила
Варвару. Директорша обошлась с Варварою слегка презрительно, но ласково, -
как с раскаявшеюся грешницею,
которую надо приласкать, но о которую все еще можно запачкаться. Она
сделала Варваре несколько наставлений, как бы мимоходом, - об одежде,
обстановке.
Варвара старалась угодить директорше, и дрожь испуга не оставляла ее
красных рук и потрескавшихся губ. Директоршу это стесняло. Она старалась
быть еще любезнее, но невольная гадливость одолевала ее. Всем своим
обращением она давала понять Варваре, что близкое знакомство между ними не
установится. Но так как делалось это совсем любезно, то Варвара не поняла и
возомнила, что они с директоршею будут большими приятельницами.
Хрипач имел вид человека, который попал не в свое место, но ловко и
мужественно скрывает это. От мадеры он отказался: он не привык в этот час
пить вино. Разговаривал о городских новостях, о предстоящих переменах в
составе окружного суда. Но слишком заметно было, что он и Передонов
вращаются в здешнем обществе в различных кругах.
Сидели недолго. Варвара обрадовалась, когда они ушли: и были, и ушли
скоро. Она радостно говорила, снова раздеваясь:
- Ну, слава богу, ушли. А то я и не знала, что и говорить-то с ними.
Что значит, как мало-то знакомые люди, - не знаешь, с какой стороны к ним и
подъехать.
Вдруг она вспомнила, что Хрипачи, прощаясь, не звали их бывать у себя.
Это ее смутило сначала, но потом она смекнула:
- Карточку пришлют, с расписанием, когда ходить, У этих господ на все
свое время. Вот
теперь бы мне надо по-французски насобачиться, а то я по-французски ни
бе, ни ме.
x x x
Возвращаясь домой, директорша сказала мужу:
- Она - жалкая и безнадежно-низменная; с нею никак невозможно быть в
равных отношениях. В ней ничто не корреспондирует ее положению.
Хрипач ответил:
- Она вполне корреспондирует мужу. Жду с нетерпением, когда его от нас
возьмут.
x x x
После свадьбы Варвара, с радости, стала выпивать, особенно часто с
Грушиною. Раз, под хмельком, когда у нее сидела Преполовенская, Варвара
проболталась о письме. Всего не рассказала, а намекнула довольно ясно.
Хитрой Софье и того было довольно, - ее вдруг словно осенило. И как сразу не
догадаться было! - мысленно пеняла она себе. По секрету рассказала она про
подделку писем Вершиной, и от той пошло по всему городу.
Преполовенская при встречах с Передоновым не могла не посмеяться над
его доверчивостью. Она говорила:
- Уж очень вы просты, Ардальон Борисыч.
- Вовсе я не прост, - отвечал он, - я кандидат университета.
- Вот и кандидат, а уж кто захочет, тот сумеет вас обмишулить.
- Я сам всякого обмишулю, - спорил Передонов.
Преполовенская хитро улыбалась и отходила. Передонов тупо недоумевал: с
чего это она? Со зла! - думал он: - все-то ему враги.
И он показывал вслед ей кукиш.
"Ничего не возьмешь", - думал он, утешая себя. Но страх томил.
Этих намеков Преполовенской казалось мало. Сказать же ему ясными
Афанасьев Роман
Эриксон Стивен
Мурич Виктор
Мичурин Артем
Роллинс Джеймс
Чернецов Андрей