Чтение 45–й страницы книги ~Киллеров просят не беспокоится~

ручки всех дверей. Третья каюта оказалась открытой. Они влетели в нее,
заперлись изнутри и перевели дух. Иллюминатор был над самой водой. Взору
открывалась высокая стена здания порта, уходящая в воду. Алтухов знал, что
стекла в корабельных иллюминаторах бьются не так-то просто, но в этом отпала
необходимость. Нырять в воду возле этого причала было бесполезно. Берег был
слишком далеко, здание вдавалось в море, оно было построено на мысу, а
основная линия причала была уставлена катерами. Выбраться по воде было
невозможно.

-- Как же тебе удалось ничего не сказать про карточки? -- спросил
Костя.

Светлана разжала грязный кулачок и поднесла ладонь к глазам Алтухова.
На ней лежали три зуба. Алтухову было очень неприятно, но в его родной
стране, по определению, не дикой и не африканской, такое бывало: для
выбивания показаний и в целях торжества "демократической законности"
подследственных били, у них вышибали зубы, их запирали в сейф, а порой даже
забывали там, потому что следственная бригада, в борьбе за достижение
справедливости, после допросов напивалась до бесчувствия.

Теперь надо было подумать, как же все-таки выбраться с теплохода.
Светлана, хоть и обессилевшая, но волевая женщина, умылась, привела себя в
порядок. Сняла брюки и осталась в одной футболке, теперь она стала
мини-платьем. Она оторвала штанину от шелковых брюк и сделала из нее платок,
повязала его по-крестьянски, назад. На все это ушло три минуты.

-- Мы что, будем проходить мимо матросов, как обычные туристы?

Светлана ничего не ответила, подумала и подложила под платье-футболку
свою грязную одежду. Небольшой живот, но для ее комплекции весьма
внушительный срок беременности обозначился отлично.

Они мчались по средней палубе, Алтухов все так же крутил в воздухе
билетом, тянул за собой упирающуюся Светлану.

-- Ничего себе камера! -- удивился помощник капитана и бросил
пробегающему мимо Косте по-русски: -- Что ж ты не сказал, что камера у тебя
надувная?..

-- Пронесло, -- выдохнул Алтухов, останавливаясь возле стеклянных
дверей морвокзала.

-- А где Андрей? -- когда опасность миновала, спросила Света, поднимая
глаза на своего спасителя.

-- Сфинкс, монумент который веками распалял людское воображение --
крупнейшая, отдельно стоящая фигура, дошедшая до нас из древности...
Колоссальное изваяние льва с человеческой головой... Охраняет священное
плато... На него надет немес, украшенный змеей -- головной убор царей...
Страж, хранитель фараоновых гробниц -- великих пирамид Гизы.

Кто-то с высокого входа в пирамиду кивнул экскурсоводу, и он кивнул в
ответ.

-- Проходим очень осторожно, граждане. Никто не отходит от маршрута, от
группы. В пирамидах тысячи галерей, лабиринтов и ходов, и лишь один из них
-- наш нынешний маршрут. Не все свойства и тайны пирамид разгаданы, так что
порошу вас -- не рискуйте. Держитесь меня.

Экскурсовод был похож на всех российских экскурсоводов, ни одной яркой
или запоминающейся черты лица, ни одного проблеска интереса к тому, о чем он
сам говорит, ни одной эмоции. Алтухов всегда при возможности пытался
заменить экскурсоводов и гидов буклетами и плейерами с начитанными на
магнитную ленту лекциями, но, к сожалению, в пирамиду пускали только
групповые экскурсии. Боялись за безопасность туристов.

С каждой ступенькой в этом оранжевом восхождении в неизвестность, может
быть, в космос, Алтухов ощущал боль в голове. Это была тугая пульсирующая
боль, словно изнутри кто-то долбил по мозгам и черепной коробке.

Много сомнительного произошло за вчерашний день. Почему никто не
помешал ему выкрасть Светлану? Почему Крекшин исчез буквально под носом
Алтухова и не устроил погоню за женщиной, от которой зависело очень многое?
Почему теплоход не уплывал, пока они не сошли на берег? У Алтухова
складывалось впечатление, что все это не случайно. И что-то еще мучало его,
как мучает неверный мазок на картине, нарушающий гармонию цвета. Пока он не
мог найти и разглядеть этот мазок.

Светлана дотронулась до его руки. Они остановились, пропуская людей
вперед, затем Светлана шагнула вправо и слилась со стеной. Исчезла. У
Алтухова похолодели руки. Светлана сделала шаг вперед и снова стала видимой.

-- Идите же, пока нас не хватились, -- шепнула она.

-- Вы уверены, что мы сами сумеем выбраться? Сегодня это последняя
экскурсия.

-- Я же выбралась. И потом это недалеко. На всякий случай запомните: мы
на шестой площадке с северной стороны. Ну вроде шестого этажа.

Они вошли в небольшую комнату, совершенно пустую, голую, словно
обмазанную глиной. Только под низким потолком ее шел египетский орнамент.
Алтухов огляделся -- женщина исчезла.

-- Света, -- позвал он.

Она вышла из угла комнаты. Оказалось, что стены сливаются одна с другой
так, что с определенных точек совершенно не видно проемов в них. Проемы эти
очень узкие, Алтухов продвигался боком. Глаза начинали уставать от медного
цвета стен и оранжевого света, идущего от факелов. Чем дальше, тем реже
встречались факелы, в конце концов Алтухов снял небольшой факел с подставки
и пошел на некотором расстоянии от Светы. Он понимал, что это не по-мужски
-- пропускать даму вперед у открытой шахты лифта, но ничего не мог с собой
поделать. Кроме того, ощущать спиной пустоту и темень, холод и чье-то
глубокое дыхание позади гораздо хуже и страшнее, чем идти первой и знать,
что за твоей спиной -- друг. Шли они минут десять. Коридоры уже перестали
пугать Алтухова, но Света остановилась, чтобы отдышаться. А дышать было все
труднее и труднее, Хоть здесь и было прохладно, как в подземелье, но
кислорода при этом не хватало.

-- Вы не обращаете внимания, а между прочим, мы прошли столько
ответвлений, что если вы один пойдете назад, обязательно свернете не туда.
Это очень легко. Но главное -- не прикасайтесь к стенам.

-- Змеи?

-- Тайны конструкции. Прикоснетесь к какому-нибудь камню -- и
провалитесь в открывшийся люк, или сами себе устроите завал, или стена
повернется и замурует вас навсегда, -- "успокоила" она спутника. -- Такое
уже случалось. Ну, идемте дальше.

-- Здесь хорошо бы снимать очередную серию мистера Бина, или Деревню
дураков из "Каламбура". Я чувствую себя, как герои этих прелестных... --
Алтухов не договорил. -- Да, но как же мы теперь вернемся? Или этот коридор
можно как-то отличить от других?

-- Можно. Поднимите факел повыше.

Алтухов осветил потолок -- и ничего не заметил. Свод был низкий, с него
свисали тоненькие короткие нити, похожие на корни травы -- вид изнутри.

-- Правильно, -- сказала Светлана, очень похожая на призрак в освещении
дрожащего пламени. -- Видите эти свисающие нити? Это единственный коридор в
пирамиде, в котором потолок -- земляной. Остальное -- камни и глина. А ведь
в глине ничего не растет. Ну, идемте же.

Алтухов понемногу освоился. Теперь лабиринт казался ему уютным и вполне
обитаемым. Иногда из коридоров, которые они пересекали, веяло разными
запахами: то аммиаком, то едой, то гнилью и водорослями. Однажды Косте даже
почудилось, что углубление, чернеющее справа от него, осветилось с другой
стороны, там тоже был проем.

Они пришли в помещение побольше.

-- Здесь, -- сказала Света и направилась к стене.

Она просунула руку в стену, опять эти колдовские штучки -- никакой
расщелины незаметно -- и достала связку карточек. И в тот же момент за
спиной Алтухова, все еще стоящего на пороге, раздался глухой голос:

-- А теперь подойди к ней.

Костю всего передернуло, но не потому, что он испугался голоса, который
мог принадлежать духу какого-нибудь египетского царя, похороненного здесь.
Нет, быть не может, чтобы фараоны знали русский язык!

Стена как бы сама собой раздвинулась, в проеме мелькнула фигура.
Крекшин.

И тут Алтухова осенило. Терехов! Терехов же говорил ему, что Светлана
на берег не выходила. Как же она тогда умудрилась спрятать здесь ключ от
безопасности России? Провокация, устроенная ради того, чтобы заманить его,
Алтухова, в ловушку? Глупо. Слишком сложно. Карточки настоящие и выбитые
зубы Светы Сенокосовой -- тоже настоящие. Выходит, Терехов специально
направил его к Светлане, чтобы проследить, куда она отправится после
освобождения -- и именно вместе с полковником ФСБ.

-- Да, Николай, простой водкой за такое не откупишься, -- проворчал
Алтухов, мысленно обращаясь к Нестерову.

-- В неоплатном долгу останется, -- переиначил Крекшин.

Ему надо было как-то забрать карточки, прежде чем стрелять. Алтухов
прижался к противоположной от входа в комнату стене рядом со Светой. И в
свете факела он увидел ее глаза. Они настороженно смотрели в угол. Он
проследил за ее взглядом. В углу был очень узкий черный, беспросветный
проем. Алтухов сработал четко: сунул факел в песочный пол и мгновенно втащил
Светлану за собой в спасительный коридор. Яркие вспышки выстрелов на миг
озарили комнату за их спиной, раздался стон Никиты -- и наступила тишина.

-- О Господи, мамочка, мне страшно! -- зашептала Света. -- Что там
произошло? Бежим отсюда.

-- Куда? В бессмертие? Надо возвращаться обратной дорогой.

-- Какой дорогой? Я тебя на расстоянии минус десять сантиметров не
вижу.

-- Ну, есть же спички!

Двадцать пятой спичкой, которые в этом безвоздушном склепе все время
гасли, Алтухов, уже увидевший картину на полу комнаты, наконец зажег факел.