Чтение 45–й страницы книги ~Андерграунд, или Герой нашего времени~

ванную, тоже бывает. (У них был выбор.) Но и у менЯ какиеРникакие прие-
мы. Важен момент. А ведь оба сидели у столика в креслах!

Пользуясь замешательством, минутным, разумеется, Я прошагал к шкафу и
вынул початую бутылку водки (в шкафу ее и держу), два стакана (два и
держу) С после чего налил им. Обоим. Все очень естественно. Замедленными
движениями, не вспугиваЯ ни взглядом, ни словом, Я поставил стакан перед
тем и перед другим, каждому С хорошие манящие две трети. Глотнул крепко
из горла сам, не отрава.

С На дорогу вам, мужики, посошок! њтоб без обиды. њтоб
честь честью, С приговаривал Я. С И по домам.

Они переглянулись, выпили С и ушли. Один из них, едва выпив, крякнул
и солидно, с заметным достоинством отер рот. Мол, закусь не требуется.
Мол, честь честью.

Шаги их стихли, а Я еще этак минут десять побыл один. Минут пятнад-
цать. СегоднЯ уже не придут. Я оглядел квартиру. В свой разведывательный
(Я так думаю) визит они вещей не потревожили, кроме одной С чехол порта-
тивного Японского компьютера был на проверку открыт и снова закрыт
(змейка съехала влево). Сам компьютер обнаружить не успели; Я загодЯ
припрятал, завернув в полотенце и бросив на антресоль С в хлам, где под-
шивки газет и журналы.

С утра купил новый замок, поставил на дверь; теперь будет два. Конеч-
но, профессионал подберет ключ к любому замку. Вот и пусть подбирает,
времЯ идет, Соболевы, глядишь, уже вернутся.

Прием с водкой С мой старинный прием, из самых давних, Я мог бы запа-
тентовать.

ПочатаЯ бутылка и дразнящие, родные их глазу граненые стаканы (Я спе-
циально добыл такие, унес из дрянной столовки) С это важно; но к стака-
нам в плюс важно коеРчто личное, взгляд или крепкий мужской вздох, С
тогда и сыграют спокойные руки, опыт ненарочитой силы движений.

В те дни Я толькоРтолько бросил писать повести; точка, финиш С Я
спал, ел, раскачивалсЯ поутру на стуле, а братьЯ Рузаевы были молодые
маляры, бесцеремонный напор и тупаЯ смелость. ТА мы РРррузаевы!У С рыка-
ли они в общежитском коридоре. Эти РРррузаевы уже унесли лучшие стульЯ
из телевизионной комнаты. А с третьего этажа (у кого, не помню) забрали
из квартиры кресло, им нравилось, что оно на колесиках. Тогда же нацели-
лись на сторожимую мной квартиру.

В открытую и чуть ли не рядом с дверью оба сидели в коридоре на кор-
точках и курили. Ждали, когда уйду.

С Да кто ты такой?! С выкрикивали братаны. Имелось в виду, что Я
здесь не прописан, что Я С никто, прилепившийсЯ к общаге бомж и (если
что) такого бесправного можно вмиг выбросить вон.

В те годы (в писательские) Я бывал слишком удивлен той или иной людс-
кой черточкой: в случае с Рузаевыми менЯ поразили не сами крики, не ко-
ридорнаЯ наша разборка, а наглые и обезоруживающе синие, распахнутые в
мир глаза молодых маляров. Шут с ней, с психологией, с агрессивной асо-
циальностью, а вот их глаза, ах, какие!.. Душа пишущего зафрахтована в
текст, возможно, Я и хотел сберечь и уже удерживал в себе это чувство
(удивление человеком).

С Кто ты такой? С Они еще и засмеялись, два синеглазых братана Рузае-
вы, повернулись ко мне спиной. И ушли.

А Я молчал, но ведь ни повести, ни рассказы Я уже не писал, и тогда
почему Я скован и заторможен? С мысль была в новинку и показалась важна
(и уже нужна мне). Я даже решился, помню, повторить разборку с братанами
С повторить и соответствующее чувство. Сама униженность их криками пус-
тячна, уже мелочь, уже по боку, а вот повтореннаЯ униженность (и некаЯ
новаЯ мысль в ней) была мне ценна. Да, да, Я хотел прояснения, как в
тексте.

Постучал к ним в дверь. Маляры Рузаевы, вообще говоря, тоже были на
этаже бесправны (толькоРтолько прибыли по найму, а жили здесь у двоюрод-
ной сестры С школьной учительницы Ирины Сергеевны). Тем заметнее были в
коридорах их вороватые, но неколеблющиесЯ синие глаза.

Я уже знал, что на этот раз им отвечу, вроде как Я вспомнил С кто Я.
Я С сторож . (Я опекаю квартиры временно уехавших, зажигаю там вечерами
свет, за что мне и платят.) Более того: Я вдруг сообразил, что их слу-
чайный вскрикРвопрос С как Яблоко, павшее ко времени на темЯ сэра Ньюто-
на. И что отныне за обретенное самосознание Я буду благодарен дуракова-
тым братанам. Мое ТяУ уже рвалось жить само по себе, вне литературы, да,
да, будь благодарен, С говорил Я себе, да, да, пойди и возьми припасен-
ную бутылку водки, распей с ними, они (мать их!) здорово тебе помогли
сегоднЯ своим случайным и хамским кто ты такой!

Я так и сделал: пошел, но прихватил теперь водку. Я поднималсЯ на
этаж к братьям Рузаевым. Надо отметить. Надо вбить кол, вбить осиновый,
говорил Я себе.

Один из Рузаевых дверь приоткрыл, но менЯ не впустил.

С њего тебе? С спросил.

В руках он держал картофелину, чистил ее скребком, спускаЯ шкурку
прямо на пол под ноги. И повторил (не был большой выдумщик) те же апро-
бированные слова, приносившие братанам всегда и везде удачу:

С Вали отсюда. Кто ты такой?!

Но ведь Я знал ответ (и Я всеРвсеРвсе о себе теперь знал).

С Я с водкой. Пусти. С И Я решительно пошел на него (он спешно посто-
ронился).

А Я прошел на середину их кухни. И сразу к столу. Я был тверд, как
человек, почувствовавший суть дела.

Но и тут С страннаЯ запятая. Я с водкой, Я у стола, а один из брата-
нов уже со мной рядом. Второй Рузаев стоит у плиты. И вот Я слышу, как
первый подходит ко второму и говорит негромко: ТЭтот опять пришел. К
сеструхе, что ли?У С ТПетрович?У С ТАгаУ С Второй стоит спиной и менЯ не
видит; и вдруг (с Явным смущением в голосе) зовет: ТИрина!..У

С Ирина! К тебе! С кликнул он уже громче, высоким голосом.

После чего учительница Ирина Сергеевна (в опрятном платье, причесан-
наЯ и строгая) вышла из комнаты ко мне и с неожиданной энергией на менЯ
напала С зачем, мол, вы ходите?! зачем смущаете людей? Это компрометиру-
ет. Это подрывает авторитет!..

С Если женщина вам нравится, вы могли бы быть поделикатнее, да и по-
сообразительнее! Цветы. Вино. Но не бутылка же водки! С выкрикивала она.

Вероятно, все эти слова были в ходу в ее старших классах: она вполне
допускала, что человек влюблен и что страсть не дает ему быть тактичным,
однако же люди, она отчеканила С не животные! У людей разум. У людей мо-
раль...

Я приметил в развороте ее строгой белой блузки тонкую жилку на шее С
жилка жарко, бешено пульсировала! Она била тревогу. (Жилка гнала кровь,
как на пожар.) ТукРтукРтукРтукРтук...

В этой горячей жилке и таилсЯ вскрик женской души. (ДавняЯ невыска-
заннаЯ забота?) Мне лучше было помолчать.

С И больше не приходите! Не смейте! Ни вы, ни ваши дружки!.. С
вскрикнула она напоследок. Надела плащ. И выскочила за дверь.

А Я осталсЯ с братанами. Они тоже стояли потрясенные.

Я уже взял было со стола охаянную бутылку. Взял, чтобы уйти, но пос-
тавил на место. (Заметил на подоконнике два граненых стакана. Третьего
не было, Я взял себе чашку.)

Поставил стаканы на стол. Налил на две трети каждый. Не
жалко.