так оно, пожалуй, следовало бы и поколотить за наши провинности...
денежки и удрал с ними... Уж я его искал-искал, - точно в воду канул.
выпутаемся - одному господу известно...
Степановна.
Степановны, своим сиплым хрипом прошептал:
теперь самому-то ничего не сказал, пусть у него сперва сердце-то отойдет
маненько. Бурят один сплоха натакался на местечко-то.
Данилушке:
на тебе нет: все заплыло под один пузырь.
запаливал, в том роде, как генерал-губернатор.
печали. Данилушка слушал, охал и в такт тяжелым вздохам Марьи Степановны
качал своей победной буйной головушкой.
когда Данилушка допивал уже третий стакан чаю.
проговорил:
уж, што с ним такое попритчилось.
заметил Данилушка.
Степановна и, в свою очередь, оглядевшись кругом, рассказала Данилушке всю
историю пребывания Привалова в Узле, причем, конечно, упомянула и о контрах,
какие вышли у Василия Назарыча с Сережей, и закончила свой рассказ жалобами
на старшую дочь, которая вся вышла в отца и, наверно, подвела какую-нибудь
штуку Сереже.
в доме, да и язык крепок, - хоть топором руби, не выдаст.
почесывая затылок. - Видел я даве барышню нашу - прынцесса... Хошь кому не
стыдно показать: как маков цвет цветет!
вздохом проговорила старуха, - сам знаешь, девичья краса до поры до время, а
Надя уж в годах, за двадцать перевалило. Мудрят с отцом-то, а вот счастья
господь и не посылает... Долго ли до греха - гляди, и завянет в девках. А
Сережа-то прост, ох как прост, Данилушка. И в кого уродился, подумаешь... Я
так полагаю, што он в мать, в Варвару Павловну пошел.
а тебе за попутьем сходить.
V
маятник, бродил из угла в угол. Но всего хуже, конечно, были ночи, когда все
кругом затихало и безысходная тоска наваливалась на Привалова мертвым
гнетом. Он тысячу раз перебирал все, что пережил в течение этого лета, и ему
начинало казаться, что все это было только блестящим, счастливым сном,
который рассеялся как туман.
Приваловым случилось что-то необыкновенное, но что случилось - она не знала
и терялась в тысяче предположений. Главное противоречие, сводившее ее с ума,
заключалось в том, что Бахаревы ловили выгодного жениха, а выгодный жених
давно таращил глаза на богатую невесту... Неужели же она отказала ему,
Привалову, миллионеру? Нет, этого не могло быть! Это немыслимо... Не
влюбился ли Привалов в Зосю? Нет ли у этой гордячки Nadine какой-нибудь
таинственной истории, которую Привалов мог открыть как-нибудь случайно?
Хиония Алексеевна напрасно билась своей остроумной головой о ту глухую
стену, которую для нее представляли теперь эти ненавистные Бахаревы,
Половодовы и Ляховские.
думала иногда Хиония Алексеевна, но сейчас же откладывала в сторону эту
вздорную мысль.
приказ решительно никого не принимать, даже Nicolas Веревкина. А этот дурак,
Ипат, кажется, на седьмом небе в своей новой роли и с необыкновенной
дерзостью отказывает всем, кто приезжает к Привалову. Заезжали Половодов,
Виктор Васильич, доктор, - всем один ответ: "Барин не приказали
принимать..." Виктор Васильич попробовал было силой ворваться в приваловскую
половину, но дверь оказалась запертой, а Ипат вдобавок загородил ее, как
медведь, своей спиной.
Васильич. - Понимаешь умер?.. Так и скажи...
никогда не терявший присутствия духа человек проговорил, обращаясь к Хионии
Алексеевне, только одну фразу: "Ну, Хиония Алексеевна, только и жилец у
вас... а? Уж вы не заперли ли его в своем пансионе под замок?"
огне, но, как известно, счастливые мысли - дети именно таких безвыходных
положений, поэтому в голове Хионии Алексеевны наконец мелькнула одна из
таких мыслей - именно мысль послать к Привалову Виктора Николаича.
Хиония Алексеевна совершенно равнодушным тоном, как будто речь шла о деле,
давно решенном. - Это наконец невежливо, жилец живет у нас чуть не полгода,
а ты и глаз к нему не кажешь. Это не принято. Все я да я: не идти же мне
самой в комнаты холостого молодого человека!..
Николаич.
догадался этого сделать... Понял?
донесся его осторожный стук в дверь и голос Привалова: "Войдите..."
кажется, помешал вам... Вот газеты...
Заплатину таким добрым, что язык Виктора Николаича как-то сам собой
проговорил:
вас, да вот Хина пристала, ей-богу...
улыбнулся: ему сразу понравился этот бедный "муж своей жены". Сначала его
неприятно удивил неожиданный визит, а теперь он даже был рад присутствию
живого человека. Виктор Николаич в первую минуту считал себя погибшим, -
проклятый язык сегодня губил его второй раз, но улыбка Привалова спасла его.
Через четверть часа они беседовали самым мирным образом, как старые
знакомые, что безгранично удивило Матрешку, считавшую барина решительно
неспособным к "словесности".
спросил:
посмотрел на Виктора Николаича, уж не бредит ли он.
моей Хине, знаете, везде забота: с утра треплется по городу.
деньгами убежал.
VI
Грабб Джеф
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Белов Вольф
Акунин Борис