темноте. Когда я их обнаружил, как раз догорела спичка. Я присел на
корточки и чиркнул двумя спичками сразу. Пламя осветило сухие стебли
соломы, по ним заметались причудливые тени, и крошечный огонек пополз по
первой из связок. Повалил дым, и пламя скрылось в его клубах, но тут же
взметнулось совсем в другой стороне, пробежав по москитной сетке. Все
словно ожило вокруг.
спички. Я осторожно зажег еще одну, подпалил вторую связку соломы и отнес
ее в другой угол. Вид поднявшегося пламени радовал мне душу. Во всей
обители никто не умел так ловко разжигать костры, как я.
изваяния - Амида, Каннон и С"йси - озарились багровым светом. Вспыхнули
искрами глаза ‚симицу, за его спиной тоже заколыхалась черная тень.
облегчением подумал, что теперь, кажется, все в порядке!
в охваченной пожаром Вершине Прекрасного.
забывал закрыть ее.
взгляд на расписной потолок и на статую Каннон, приписываемую великому
Кэйсину. Грот Прибоя затягивало дымом. Я поднялся еще выше и толкнул
дверь, ведущую в третий ярус.
ничего не слышал. Я бил и бил в закрытую дверь, мне казалось, что кто-то
сейчас откроет ее изнутри. Первоначально я устремился в Вершину
Прекрасного, чтобы там умереть, но теперь, когда огонь подобрался совсем
близко, я уже сам не понимал, почему так яростно рвусь туда, чего ищу за
этой дверью - гибели или спасения. Там, за преградой, находилась
всего-навсего обычная тесная комнатка. Я прекрасно знал, что позолота ее
стен давно облупилась, но в этот миг мне грезилось, будто золото уцелело и
по-прежнему украшает Вершину Прекрасного. Не могу передать, до чего жаждал
я проникнуть в эту залитую ослепительным сиянием комнату! Только бы
попасть туда, только бы попасть в этот золотой чертог, думал я.
стояла незыблемо.
начинал задыхаться и чувствовал, что вот-вот потеряю сознание. Но, давясь
кашлем, я продолжал штурмовать неприступную дверь.
меня принять. Я не колебался ни секунды - повернулся и, низко пригнувшись,
бросился вниз по лестнице. В густых клубах дыма я скатился на первый этаж,
пробежал сквозь самый огонь и через западный выход выскочил из Храма
наружу, но не остановился, а понесся сломя голову дальше, вперед, куда
глаза глядят...
что было вокруг. Судя по всему, я миновал башню К"хоку, промчался под
северными воротами, потом мимо храма М"одэн и взлетел вверх по тропинке,
сквозь заросли бамбука и кусты азалий, на гору Хидаридаймодзи. Во всяком
случае, именно там, под сосной, повалился я на траву, не в силах унять
бешеного сердцебиения. Гора Хидаридаймодзи высилась прямо к северу от
Храма.
прямо над моим лицом, отчаянно хлопая крыльями. Я лежал навзничь и смотрел
в ночное небо. Огромная птичья стая с криком носилась над верхушками
сосен, редкие искры алели во тьме, поднимаясь все выше и выше.
Словно разом взрывались сотни шутих. Или захрустела суставами сразу целая
толпа людей.
пламени. Над деревьями плыли бесчисленные искры, казалось, что вокруг
Кинкакудзи поднялся вихрь из золотой пыли. Я сел, скрестив ноги, и долго
смотрел на эту картину.
ссадинами, кое-где сочилась кровь. На костяшках пальцев, которыми я
колотил в запертую дверь, запеклась кровавая корка. Как дикий зверь,
ушедший от погони, я стал зализывать раны. Сунув руку в карман, я
наткнулся на замотанные в тряпку пузырек с мышьяком и нож. Размахнувшись,
я швырнул их куда-то вниз.
поживем, подумал я.
Индию и ЮгоВосточную Азию.
спасаясь от голода и холода, клали на живот нагретый камень.
толкования.
Риндзая (ум. в 867 г.).
икэбане.
литература, созданные в средние века монахами дзэн-буддистской секты
Годзан.
светлое, женское и мужское.
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс
Мурич Виктор
Акунин Борис
Афанасьев Роман