- Не может быть!
- Когда еще погрузились! Паровоз, что их возил, давно вернулся...
- Предательство! - возмутился Шифрин. - Бросить своего бойца...
Ну и ночь! В сизый сумрак врисовываются черные квадраты. Чиркнут
спичкой, мелькнет вдали тусклый фонарь, и опять ночь черным-черна, и
сырость, и грязь, и холод, и все на ощупь.
- Что же делать?
- Знаешь что? - Славушка взял Шифрина за плечо. - Давай рванем?
- Куда?
- На фронт. - В темноте продолжалась исступленная погрузка, все что-то
волокли, тащили, поднимали, запихивали в вагоны, матерились и волокли снова.
- Чувствуешь, куда?
- На фронт.
- Вот и мы...
- А кто нас возьмет? Кроме того, ты сказал, тебе нужно в политотдел?
- А мы доберемся до политотдела и попросимся.
- Тебе сколько лет?
- Какое это имеет значение!
- Есть постановление - ребят моложе шестнадцати лет в армию не
направлять.
- В бою не интересуются возрастом бойцов!
- Верно, но их возрастом интересуются до того, как пошлют в бой.
- Можно и нарушить постановление...
- А комсомольская дисциплина? Да ты и не удержишь винтовки! Попросимся
на политработу...
С этим Славушка готов согласиться, быть политруком привлекательней, чем
таскать винтовку. Случается, слово разит сильнее пули: "Товарищи! В этот
решительный час... Когда решается судьба... Ррродины и ррреволюции! Умрем
или..."
- Ты думаешь, могут послать?
- Попробуем прежде найти политотдел.
Они опять идут вдоль вагонов, и никому нет до них дела.
- А если мы вражеские лазутчики? - глубокомысленно замечает Славушка. -
Высматривай, сколько влезет?
- А революционное чутье? - возражает Шифрин. - Были бы мы лазутчики,
нас давно бы загребли...
Остановились у штабного вагона.
- Вам что, ребята? - интересуется часовой.
- Командира, - строго произносит Шифрин.
- Для чего?
- Мы из Коммунистического союза молодежи.
- Залазьте, - разрешает часовой. - Кличьте Купочкина.
В фонаре над дверью тускло мерцает стеариновая свеча. Стелются черные
тени. Кто храпит, кто сопит, кто вовсе не подает признаков жизни. Поди узнай
командира!
- Товарищ Купочкин! - неуверенно лепечет Шифрин. - Нам товарища
Купочкина!
- Чевой-то? - спрашивает кто-то с верхней полки.
- Нам Купочкина...
- А ну подходьте... - И, когда мальчики подошли: - Вы кто есть?
- Представители РКСМ.
- На фронт проситесь? Ладно, сидайте. Утром разберемся.
- Мы разыскиваем политотдел армии, - произносит Шифрин индифферентным
тоном. - Не будете ли вы так любезны?..
- А сюда зачем попали? - Собеседник спускает с полки ноги в громадных
яловых сапогах. - Документы есть?
Шифрин протягивает комсомольский билет, но Купочкин даже не берет его в
руки, - что можно рассмотреть в таком мраке?
- Ребята вы, ребята... - Он сочувственно рассмеялся. - Куда забрели!
Политотдел за Орлом. До него еще... - Осторожно спустился громадный мужчина,
поставить мальчиков на плечи друг другу, может быть, и сравняются. - Что с
вами делать... - Потянулся, зевнул, и вдруг к выходу. - Ладно!
Выпрыгнул из вагона, затопал по шпалам, Шифрин и Славушка за ним.
Дотопал до паровоза, что глядел в сторону Орла, - паровоз и два вагона.
- Везут в политотдел типографию, - объяснил мальчикам и кулаком
забарабанил в стенку.
Дверь отодвинулась.
- Чего?
- Слушай, Снежко, - сказал Купочкин. - Вы скоро?
- Чичас.
- Захвати двух комсомольцев, им до зарезу нужно в политотдел.
- Нехай, - ответствовал Снежко. - Только зараз.
Купочкин подсадил мальчиков.
В теплушке темно.
- Ложись у стенки, - скомандовал, видимо, все тот же Снежко. - И не
гугукать, люди спят...
В темноте кто-то сопел. Под ногами шуршала солома. Ребята сели на пол,
прижались друг к другу.
- Вот видишь, - шепотом сказал Шифрин.
- Что? - шепотом спросил Славушка.
- Едем в политотдел.
Поезд и вправду вскоре пошел.
Проснулись мальчики от холода. Сквозь оконца под крышей просачивался
серый рассвет. Какие-то машины, ящики, тюки, в углу что-то накрыто
брезентом. И нигде никаких людей.
Вагон тряхнуло, и поезд остановился.
Славушка вскочил.
Брезент вдруг зашевелился, из-под него вылез молодой парень в ватной
телогрейке, только-только пробиваются усы, следом за ним мрачный пожилой
солдат в длинной шинели, подпоясанной широким рыжим ремнем.
- Добренького утречка, - сказал парень. - Приехали.
Он подошел к двери, поднатужился...
И не успевает дверь откатиться, как в вагон заглядывает военный в
фуражке и суконной гимнастерке, перетянутой портупеей.
- Товарищ Снежко! - выкрикивает он. - Вы что, шутите? Добираетесь
третий день!
- Не давали паровоз, - мрачно заявляет парень.
Оказывается, он и есть Снежко.
- Революция не считается с отговорками! - кричит военный в портупее и
указывает на мальчиков: - Это кто?
Снежко не теряется:
- Погрузочная команда.
- И со столькими людьми вы не могли вырвать паровоз?!
Снежко оборачивается.
- Смир-но! - командует он. - Товарищ завагит! Типография доставлена,
погрузочная команда готова к выгрузке.
- Не заправляй мне баки, Снежко, - усмехается завагит. - Все равно я
буду вынужден доложить о вашей безалаберности Розалии Самойловне!
- Не надо! Не надо, товарищ завагит! Нам с Егором и так... - Снежко в
отчаянии смотрит на своего спутника в длинной шинели. - Егор, подтверди!
Егор размашисто крестится.
- Беспременно...
- Выгружайтесь! - кричит завагит. - Жив-ва!
Снежко тотчас оборачивается к мальчикам:
- А ну ребят... Начали!
Приходится расплачиваться за проезд, нельзя подвести Снежко, и,
наконец, просто надо помочь, двоим тут не справиться.
- Быстрей, - приказывает завагит. - Розалия Самойловна ждет...
Это имя, можно сказать, вдохновляет Снежко. Вагон выгружают за
какой-нибудь час. Мальчики трудятся в поте лица.
- Теперь можете быть свободны, - великодушно отпускает их Снежко,
созерцая груз на перроне. - На подводу мы как-нибудь сами с Егором...
Шифрин облегченно вздыхает.
- А где политотдел?
- Вон! - указывает Снежко. - За деревьями лавка, а за ней большой дом.
32
Станция как станция. Платформа как платформа. С одной стороны туалет, с
другой - пакгауз. Колокол. Затхлые помещения. Булыжная площадь. Мужиков
человек сто. Домики. Палисадники. Телеги. Лошади у заборов. Но мальчикам все
это ни к чему. Товарищи Шифрин и Ознобишин торопятся.
- Ты заметил, как побледнел Снежко? - спрашивает Славушка.
Шифрин иронически жует губами.
- Бесхарактерность!
- А кто такая Розалия Самойловна, как ты считаешь?
- Скорее всего секретарь политотдела, - догадывается Шифрин. - Может
доложить и может не доложить...
- О чем?
- О любом происшествии...
Большой деревянный дом. Принадлежал, должно быть, какому-нибудь
зажиточному лавочнику. Крыльцо с резным орнаментом. Из дома в дом снуют
военные. Сперва не разберешь, кто командир, а кто рядовой красноармеец.
Одежда у всех поистрепалась, шинелишки обветшали, сапоги стерлись, но в
общем никто не унывает.
На крыльце часовой:
- Куда?
- К начальнику политотдела.
- Документы?
Каргалов Вадим
Сертаков Виталий
Круз Андрей
Доценко Виктор
Прозоров Александр
Лукьяненко Сергей