двадцатого июня аргентинцы празднуют День флага. Единственное, что можно
было сделать до вторника, это выписать из телефонной книги все имеющиеся в
Кордове электромонтажные фирмы. Список получился довольно длинный.
выслушивал ответ: "Простите, вы, вероятно, ошиблись, этот сеньор у нас не
работает" - и вычеркивал еще одну строчку в своем списке. Вычеркнув уже
шесть, он набрал очередной номер.
могу служить?
седьмой раз и, уже приготовившись зачеркнуть "Консэлек", вдруг услышал:
после обеда. Что ему передать?
неожиданности, сказал Полунин и осторожно, словно боясь спугнуть удачу,
опустил трубку на рычаги. Вскочив, он постоял, снова сел и с размаху влепил
кулак в раскрытую левую ладонь. Есть, черт возьми! Наконец-то! Но тут же им
овладела неуверенность: слишком уж легко все получилось, - а что, если
Лернеру писали про какого-нибудь совершенно другого Дитмара, однофамильца?
Густаво, вы сказали?
зайдите пораньше, в половине третьего...
список сжег над пепельницей. Потом задумался, глядя в окно на плоские
крыши-асотеи с развешанным на веревках бельем, косую штриховку телевизионных
антенн и туманно синеющие вдали мягкие очертания окрестных гор.
Действительно, что ли, есть на свете какая-то высшая справедливость, или
просто сработал его величество случай? Встретиться здесь, на другом краю
земли, через столько лет...
дождь, а портативная "Электра", которую надо было отнести клиенту, не лезла
в портфель. Он упаковал приемник в газету, но сообразил, что газета
размокнет, пока он добежит до станции метро, и в поисках более плотной
бумаги полез в стенной шкаф в прихожей, куда Свенсон бросал старые журналы.
Вытащив наугад один, он развернул его, прикидывая на глаз, хватит ли для
упаковки, и на крупной - вполстраницы - фотографии увидел Дитмара.
показалось ему в этом человеке, сфотографированном в очереди. Все были с
чемоданами, многие в длинных пальто европейского покроя - явно иммигранты.
Этот, привлекший его внимание, тоже стоял с чемоданом в руке и, повернув
голову, смотрел прямо в объектив. Полунин прочитал подпись под снимком, она
гласила: "Через час-другой, покончив с таможенными формальностями, эти новые
аргентинцы окажутся на улицах гостеприимного, но чужого им Буэнос-Айреса.
Что ждет здесь этих людей, покинувших разоренный войной Старый Свет?" И
только потом, не веря еще своим глазам, он понял, кто этот, улыбающийся
фоторепортеру, "новый аргентинец"...
улицу, доказывая себе, что попытаться увидеть Дитмара - по меньшей мере
неосторожно. Кто знает, хорошая ли у того память на лица? Мог, конечно, и не
запомнить, но если узнает, это плохо. Нет, идти к нему нельзя. Разве что
взглянуть издали...
понятиям. Градуса три-четыре выше нуля, пожалуй, не больше. Жители
Буэнос-Айреса при такой температуре мерзнут до костей, в сухом климате
Кордовы зима переносится легче - если нет ветра. Сегодня ветра не было, и
Полунин даже без шляпы не чувствовал холода. Впрочем, возможно, ему было
жарко от возбуждения.
близко. Контора Дитмара помещалась в новом пятиэтажном здании, между кафе и
магазином готового платья; среди дюжины металлических, мраморных и
стеклянных дощечек с названиями разместившихся здесь фирм Полунин сразу
увидел нужную ему - залитый чернью крупный курсив "КОНСЭЛЕК ЛТДА" резко
выделялся на зеркально надраенной латуни. Ниже, мелкими буквами, было
указано: "3-й эт. ком. 85".
подойдет с этой стороны, можно успеть заметить его среди прохожих; шансов не
так много, но ведь не прогуливаться же по тротуару. А если тот будет идти
оттуда, мимо магазина? Да, место для наблюдения не самое лучшее. Проще было
бы приехать на такси к концу рабочего дня и подождать на той стороне улицы -
тогда все выходящие из дверей будут ему видны. Впрочем, узнает ли он Дитмара
на таком расстоянии...
было тепло, тихо, бармен за стойкой шелестел газетой, изредка
переговариваясь вполголоса с кем-то из посетителей. Прошло около получаса,
Полунин спросил еще кофе и пачку сигарет, ожидание начинало казаться ему
бесцельным. Он сидел боком к окну - так, чтобы видеть в лицо прохожих,
идущих по направлению ко входу в конторское здание. К счастью, их было не
так много, и следить было не утомительно; но ведь в самом деле Дитмар мог
подойти сзади - со стороны магазина...
подъезжавшими машинами не следил. Затормозивший у самого кафе новенький
светло-серый пикап ИКА-"Растрохеро" привлек его внимание только тем, что на
дверце - таким же точно курсивом, как и на табличке у входа, - было выведено
название фирмы "Консэлек". Увидев надпись, Полунин почти машинально, еще не
успев даже сообразить, кто мог приехать в этой машине, перевел взгляд выше и
увидел за стеклом кабины лицо со шрамом на правой щеке.
говорил что-то, повернувшись к водителю, потом распахнул дверцу и вышел. Он
почти не изменился за эти одиннадцать лет, разве что только чуть раздобрел,
раздался в плечах. Лицо было то же - сухощавое, с широким тонкогубым ртом и
орлиным носом. Скорее приятное лицо, недаром он тогда всем понравился. Дино,
правда, перебежчика сразу невзлюбил - просто так, каким-то шестым чувством;
комиссар даже проводил с ним разъяснительную работу: не умеешь, мол,
подняться выше мелкобуржуазных национальных предрассудков, как будто немец
не может быть настоящим антифашистом...
коробку, маркированную круглым вензелем "Дженерал электрик", поставил ее на
край тротуара и подошел к Дитмару. Тот достал сигареты, протянул водителю,
закурил сам. Потом водитель снова забрался в кабину и уехал, а Дитмар поднял
коробку и, держа перед собой, пошел к двери.
взглядом официанта, показал на свою пустую рюмку - повторить. Тот принес
новую. Полунин выплеснул ее в рот, невольно передернувшись от резкого
сивушного запаха виноградной водки, расплатился и вышел. По дороге в
гостиницу он зашел на почту и отправил две телеграммы - одну Филиппу, а
другую Дуняше - с сообщением, что возвращается завтра, и просьбой заказать
билет на ближайший гидросамолет до Асунсьона.
Если бы оно было открыто, я бы слышал, о чем они разговаривают.
почувствовал, когда увидел его физиономию...
подробнее о здешних делах. Что это за история с грабежом?
теперь просто разглядывают нас, как блоху под микроскопом...
слушал, рассеянно поглядывал в окно, где тощая коза лениво общипывала куст и
стайка босоногих мальчишек с воплями гоняла тряпичный мяч. В Асунсьоне было
солнечно и жарко, - что значит север, зима совсем не ощущается.
Разве что, может, не так скоро. Плохо, что Астрид умолчала о полученном от
Лернера адресе.
более гибкий вариант. А как ей показалось, Кнобльмайер очень настойчиво
интересовался результатами поездки?
Монтевидео.
будет выглядеть естественно, - раз уж она взяла определенную роль, нужно
играть до конца. Словом, она поехала к нему, и вот тут он опять задал тот же
вопрос: не называл ли ей Лернер кого-либо из сослуживцев отца? Понимаешь?
Астрид, естественно, опять сказала "нет" - чтобы не противоречить самой
себе... Толстяк, возможно, именно на это и рассчитывал - поймать ее на
противоречиях. Так или иначе, это уже подозрительная настойчивость. Это,
скажем прямо, уже настораживает.
письме, Дитмар наверняка предупрежден. Тот пьяница, скорее всего, был просто
подсадной уткой.
но это не вяжется. Такой ход - сообщить нам координаты Дитмара как приманку
- мог бы быть ими предусмотрен только в том случае, если бы они знали, что
нам нужен именно Дитмар. А этого они никак знать не могли. Уже хотя бы
потому, что сама Астрид услышала впервые это имя накануне разговора с
Лернером. Иначе можно было бы предположить, что она случайно сболтнула его
Ильин Андрей
Мичурин Артем
Василенко Иван
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Апраксина Татьяна