Чтение 45–й страницы книги ~Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды~

– Или войско Айнур пришлет – бунт усмирять. Вот жарко будет… – с чувством хлопнул по колену Тулкас. – Там есть один, Рут, – помните? Вроде меня будет, еще даже понапористей… – добавил Воитель. – Эру сначала чуть его не отправил… разбираться, но я Его упросил меня послать – уж очень к вам хотелось… – смущенно закончил он.

– Так тут камня на камне не останется, если мы с ними сцепимся, – покачал головой Ульмо. – Мы, Аратар, во всяком случае, каждый троих оставшихся стоит, но их много, да и вообще все это может Валинором не ограничиться, хоть он и отгорожен от живой Арды…

– А мы отсюда уйти не сможем, чтобы, если что, за Гранью бой принять, – особенно те, кому подвластны стихии. – Варда покосилась на супруга.

– Может, не дойдет до этого? – развела руками Эстэ. – Арда ведь Его музыка, и живущие на ней – Его дети, его Тема, так неужели их не пожалеет?

– Эллери Он очень пожалел! – зло бросил Гортхауэр. Валар покосились на него, но промолчали.

– А если выставиттаки из Чертога, не погибнем ли: там все поиному, и кто знает, не убьет ли Арду Тьма… – задумчиво произнесла Вайрэ.

– Сможем ли укрыть ее от Пустоты? – вопросительно оглядел присутствующих Намо.

Аллор невольно поплотнее укутался в плащ, вспомнив о переданном Эльдин видении – крошечная бусинка, затерянная среди бескрайнего океана Тьмы…

– Песчинку, затерянную на просторах Вечности? – опустил веки Ирмо. – А если Бездна нахлынет? – Его глаза широко раскрылись, недавние ужас и боль плеснули в расширившихся зрачках. Эстэ, обняв покрепче, прижалась к нему, погладила. Ирмо помотал головой, словно разгоняя наваждение.

– Живущих жалко – вдруг не сможем оградить от перемены чуть ли не основ мира или не успеем, и каково им будет? – горестно вздохнула Ниэнна.

– Не знаю, поверите ли вы мне, – подал голос Мелькор, – но я думаю, что мы могли бы с этим справиться, если вопрос встанет подобным образом. В Эа есть много миров, подобных Арде, во многих стихии предоставлены самим себе, и тем не менее живущие там научились управлять ими, а Тьма бережно несет эти миры в своих бесчисленных ладонях. Верю, что и нас, наш живой мир, она примет и сбережет. – Лицо Черного Валы неуловимо помолодело, стало мечтательным, словно грезил он наяву о давнем, полузабытом счастье. – Я же видел Эа и слушал Песнь Миров… – Он умолк, застыв, и лишь в глазах переливались звездные сполохи.

Внезапно Мелькор встряхнулся, движением головы отбросив волосы с лица, и оглядел Валар чуть ли не с мольбой.

– Правда, не отчаивайтесь, это не худший выход, все вместе мы сумеем сохранить Арту, и сила Эа будет нам подмогой. А может, – глаза его вновь заблестели, – Арта окрепнет в Эа и сможет жить, как любой иной мир, самостоятельно, и не пострадает, если мы – хоть по очереди – будем странствовать в бесконечных просторах… – Он улыбнулся, приложив руку к груди, пытаясь унять бешено пляшущее под музыку воспоминаний сердце.

Валар переглянулись – вера Мелькора не оставила их равнодушными, и надежда робко начала просачиваться сквозь толщу отчаяния и злости.

Хотя… кто этого бунтовщикамечтателя знает? Тето путешествия его до Песни были; как знать, насколько изменила их всех Арда… А если вообще этот вариант – исключительно плод их измученного сознания и ничего подобного и быть не может? А будет – война Айнур, и страх и боль за Арду, и очередной выбор – еще более тяжкий, и бесконечные годы наказаний и расправ, а может, и просто – небытие или изменение, ему, по сути, подобное… Могущества Арды грустно молчали, окутанные серебристыми туманными покрывалами.

– Твое предположение не невозможно, брат, – тихо произнес Манвэ. – Скажу более: я, видевший Эа, верю в силу, пребывающую там… Но пойдет ли на такое Единый, откажется ли от этого мира, выпустит ли из рук? Разве что… – Он неожиданно озорно улыбнулся; впрочем, тут же лицо его погрустнело и улыбка вышла горькой. – Разве что попросить Его не делать этого. Тогда, возможно, Он и впрямь выкинет нас из Чертога, лишь бы на Своем настоять… Воззвать, что ли, как обычно взывал, – в последний раз?

– Подожди! – проговорил Аллор. – Может, Он еще чтото надумает – ответить успеем. Может, Он Сам к тому придет, а может, все же успокоится. Может, хоть сейчас до Него чтото дошло?

– Подождем еще немного, – согласился Манвэ. – Право, я не рвусь как можно скорее продолжить наше с Ним общение.

– Посидим еще у Ирмо, а там разойдемся, как будто все в порядке, – кивнул Ульмо. – Только я к тебе в Ильмарин пойду, – обратился он к Манвэ, – и буду рядом. И вообще, чуть что, опять вместе соберемся.

– Если успеем, – процедил Оромэ.

– Должны успеть, – отрезал Тулкас.

* * *

Посиделки в Лориэне продолжались – расходиться никому не хотелось. Восстановленный Сад начал свою дурманящую работу, смех звучал все непринужденнее, народ заметно успокаивался. О мрачных перспективах старались не упоминать – «не трогай лихо…».

Аллор с Эльдин, невольно подсчитывая часы до предстоящего визита, совсем было помрачнели, но, взяв себя в руки, присоединились к общему веселью.

– Будь что будет, главное – постояльцев куданибудь услать.

– А ты их к Ауле отправь – только чтобы это им как бы самим в голову пришло, – шепнула Эльдин. – Пускай себе потихоньку общего майа делят, чтобы не переживал.

– И то верно: тогда им разговоров, да еще под выпивку, на неделю хватит, – проговорил Аллор.

Самому недомайа было сейчас особенно грустно – накатило ощущение опустошенности и отделенности ото всех… Снова казалось, что он (да и Эльдин тоже) – чужой здесь, гость; хоть он и оказался в гуще событий, но както почти мимовольно, бездумнолегкомысленно… Ведь не собирался же Валинор вверх дном переворачивать, право слово! А теперь сиди, наблюдай всю эту заваруху со стороны и не путайся под ногами у Могуществ. Ничтожный по сути камешек, обрушивший нечаянно лавину…

И его еще выгораживают!

А теперь Единый снизошел до беседы с занятной игрушкой…

После разговора с Творцом майа ощущал себя полным ничтожеством. «Каково же Манвэ было с Ним общаться все эти эпохи?» – сочувственно подумал нуменорец.

Аллор обвел глазами сад, глядя на пытающихся прийти в себя Валар. Как помочь тем, кого в гордыне назвал своими друзьями? За Мелькора еще успешно заступился, а Манвэ, к которому проникся едва не большей приязнью, не смог оградить ни от унижения, ни от боли.

Безответственный эгоист! Вот пусть его Эру и наказывает, как хочет, только бы от Валар отстал – хоть какаято будет польза от непутевого пришельца. Только, похоже, мелковат он, недомайа, для достойной оплаты… А кто эту кашу заварил?!

Голос Гортхауэра вырвал нуменорца из невеселых размышлений. Черный майа уже час как стремился расслабиться, дабы мрачным своим видом не огорчать Учителя, и наконец преуспел в этом. Мелиановская настойка пришлась как нельзя кстати, и Гортхауэр пел, шутил, смеялся – словом, вполне был душой компании. Впрочем, его движения начали утрачивать точность – прорастание Ардой имело свои преимущества и недостатки.

– Аллор, помнишь ту пьянку на Менельтарме, когда нас стража забрала? – смеясь, спросил черный майа, падая рядом с нуменорцем в мягкую траву.

Нуменорец, улыбнувшись, кивнул. Гортхауэр продолжал вспоминать, а недомайа покачивал головой в такт рассказу, продумывая предстоящую (возможно) встречу. Посиделка обещала быть подобной прогулке по краю пропасти, и любой шаг мог стать роковым…

– Да ты не слушаешь меня! – обиженно воскликнул Гортхауэр, взмахнув пустым кубком. – Вечно ты словно витаешь гдето… А впрочем, ладно, не слушай, это я не тебе рассказываю, ты все и сам помнишь, и неважно это, только я не сразу хотел погибели Нуменорэ, я думал, они поймут – пусть и похожи на нолдор, но ведь люди же…

Черный майа уже смотрел кудато внутрь себя, речь скакала, прерывалась, слова глиняными черепками раскалывались в прах.

– Я не ненавидел их или нет, ненавидел порой, но не всегда, даже Аллора… – Гортхауэр явно утрачивал связь с действительностью, черный майа уже полулежал в траве, норовя пристроить взлохмаченную голову на коленях у нуменорца. – Правда, не понимаю до сих пор, откуда у них такое взялось – такие жертвы приносить! Тем более – тебе…

«Встряхнуть его, что ли, покрепче да вручить сотворившему – пусть ему все это и рассказывает», – подумал Аллор. Словно в ответ на мысль, Гортхауэр встрепенулся:

– Не гони меня, Тано, пожалуйста, я больше не смогу быть без тебя…

Недомайа махнул рукой. Пускай засыпает так, а уж потом придется сдать его Мелькору с рук на руки – авось не вспомнит, где заснул. Мысленно подозвал Черного Валу, тот приблизился, сочувственно глядя на сотворенного и смущенно – на нуменорца.

Гортхауэр углубился в сон, удобно расположившись на коленях недомайа и уцепившись для верности за рукав его рубашки. Внезапно умиротворенное выражение сменилось гневным, губы жестко сжались, потом дрогнули:

– Вперед, окружай их!..

Недомайа вопросительно взглянул на Мелькора, тот пожал плечами. «Будить, что ли?» В это время черный майа продолжил, да так, что сидевшие неподалеку Валар с интересом повернулись в его сторону:

– Вы! На колени, все! Не двигаться! И к тебе, Манвэ, это тоже относится!

Манвэ, услышав свое имя, невольно прислушался к мыслям Гортхауэра, и спустя мгновение ухмылка растянула его губы. Мелькор недоуменно посмотрел на брата, тот приложил палец к губам.

– Пусть досмотрит, порадуется хоть во сне…

– ???

– Он тут Валинор приступом взял… Черный майа сжал кулаки:

– Нет?! А так – понятней?! Вот это уже лучше…

Мелькор и Ирмо осторожно прикоснулись к сознанию спящего и неловко усмехнулись – сон черного майа отличался обстоятельностью и монументальностью и прозвище сновидца вполне подтверждал.

Публика, собравшаяся в Лориэне, с интересом прислушивалась по мере возможности.

– Получишь за все… Что, не нравится? Заклинание Врат, живо!

Мелькор неловко развел руками:

– И это до сих пор у него на уме?

– Едва ли. Обычно во сне всплывают мечты и страсти приблизительно полугодичной давности, – успокоил Валу Аллор.

– Вот полгода назад он о чемто таком и думал. Ты уж поверь Аллору, он всетаки был человеком, – поддержал недомайа Ирмо.

Гортхауэр пробормотал чтото невнятное, на лице сменяли друг друга нетерпение, тревога и надежда. Манвэ улыбнулся:

– Врата Ночи открывает… – прокомментировал он развитие сна.

Публика, разрываясь между неловкостью и любопытством, подсматривала чужой сон.

Радость и горечь мешались в голосе черного майа.

– Тано! Что же это… Как они… – Почти всхлип. – Ничего, все будет теперь хорошо, вот увидишь, я им всем… Тано, что ты? Почему?.. Тано, не уходи, Тааано!!!

Гортхауэр забился, заметался, к комуто простирая руки. Мелькор встряхнул его, прижал к себе. Майа открыл глаза, явно не соображая, где он и что происходит, отшатнулся, разглядев Аллора, резко подался вперед, опрокинув в траву сотворившего. Помотал головой, приходя в себя. Огляделся. Присутствующие отворачивались, пряча нервные усмешки.

Мелькор, отряхнувшись, окликнул его. Майа повернулся, растерянно глядя на Валу:

– Так это был… сон? Ты не уйдешь?

– С чего бы?

– Ну там, во сне… Ты вернулся, я заставил их освободить тебя, а ты осмотрелся и… отвернулся от меня и пошел… кудато… Почему?

– Видно, не порадовало меня такое… освобождение. За что ты так с Манвэ обошелся?

– За все хорошее. А они как с тобой?!

– Ладно, Ортхеннэр, это всего лишь сон. Никуда я от тебя не уйду.

«Ему иногда чтото подобное снилось, как напьется, еще в Нуменорэ. И почемуто вечно меня за тебя принимал – а проспавшись, злился, что я не то услышал. Особенно уже в БарадДуре… И он явно боялся, что ты его не примешь, – вечно во сне умилостивить пытался…» – Недомайа покачал головой, закончив мысленное обращение к Вале.

Гортхауэр подозрительно покосился на нуменорца, но промолчал. Его взгляд упал на Манвэ, не успевшего стереть с лица сложносочиненную усмешку.

– Опять подслушивал?! Да еще и издеваешься, как всегда, насмехаешься!

Манвэ пожал плечами. «Смотри сны потише!» – хотел ответить он черному майа, но сдержался, не желая еще больше злить и без того взвинченного сном и пробуждением «племянника».

– Не разучился еще ухмыляться? Значит, мало тебе от Единого досталось! Говорил я, что еще получишь свое? – Гортхауэра явно несло, он чувствовал это и злился еще больше.

– Пожалуй, Единого позабавило бы осознание того, что Он всего лишь выполняет пожелания Мелькорова сотворенного, – ехидно заметил Владыка.

– Да я тебе и сам… попозже, а то больно уж тебя потрепали… – насмешливо проговорил Гортхауэр.

– Прекрати немедленно! – жестко потребовал Аллор.

– А тыто что лезешь? – завелся Гортхауэр, готовый броситься на нуменорца. Тот спокойно стоял, скрестив руки на груди и глядя в упор на противника.

Тулкас сжал кулаки, Манвэ положил руку на его плечо. В воздухе запахло поединком.

– Нам еще передраться не хватало… – горько прошептал Ирмо.

– Ортхеннэр! – возмущенно воскликнул Мелькор. – Как ты можешь?!

Вала стиснул ладонями виски. Гортхауэр разом сник, виновато глядя на сотворившего.

– Очень надо, – пробурчал он себе под нос. – Ну не трону я его, и этого – тоже, Тано, правда! – горячо проговорил майа, заглядывая в глаза Учителю. Тот сокрушенно покачал головой.

«Не обращай внимания. Нечего мне было его сон смотреть, а потом за лицом не следить», – мысленно обратился Манвэ к брату.

– Извини, Гортхауэр, я не должен был так поступать, – сказал Король вслух, повернувшись к черному майа, замершему на полуслове от неожиданности, и встал. – Нам пора: сколько можно в гостях сидеть? Впрочем, желающих буду рад видеть в Ильмарин.

Он подал руку Варде. Сотворенные последовали за ними. Ульмо и Тулкас со своими майар присоединились к королевской чете, и «ильмаринцы» отбыли.

Ауле робко взглянул на Мелькора:

– Ты не откажешься зайти ко мне? Вместе с Ар… Гортхауэром! – добавил он, не поднимая глаз на черного майа. Тот коротко кивнул. Курумо с надеждой посмотрел на сотворившего.

Лориэн пустел. Ушли Йаванна с Ваной и Нэссой, и Оромэ присоединился к ним. Алтарэн и Весенний Лист ускользнули раньше.

Наконец на поляне остались семейство Феантури п недомайар.

Аллор усмехнулся вслед Гортхауэру и тоже встал, собираясь уходить. Эльдин ласково обняла его и ободряюще кивнула оставшимся Валар.

– Аллор, подожди, – тихо проговорил Ирмо. Недомайар уселись напротив Мастера Грез, сочувственно глядя на его осунувшееся лицо. Вид у него и прежде был отнюдь не цветущий, а сейчас Вала напоминал собственную тень.

– Будь осторожен: думаю, Эру удалось многое узнать о тебе, когда Он… – Голос Ирмо дрогнул, Намо обхватил брата за плечи. – Прикасался… ко мне… – Валу передернуло. – Если Он обратится к тебе, не дерзи, со всем соглашайся, вали все на Мелькора: Эру все равно своего мнения о нем не изменит. Берегите себя, пожалуйста! И прости, если невольно выдал. – Ирмо опустил голову.

– Да ты что?! Нашел, в чем себя винить! – Спокойствие наконец изменило нуменорцу. – Это вы простите меня за все это, я был бы рад, если бы Эру обратил наконец Свой гнев на настоящего виновника и отстал от вас!

Намо покачал головой:

– Ты, конечно, все это начал, собравшись в гости за Грань, но в остальном наша «вина» не меньше твоей. И я ни в чем каяться не собираюсь и ни о чем не жалею. А вы молодцы, что решились сделать то, что давно следовало бы сделать хотя бы мне… Так что берегите себя. И если что, сразу к нам!

– А то оставались бы здесь, – сказала Эстэ. – Все както спокойней…

– Спасибо, но мы к себе пойдем. Хоть приберемся, прежде чем наши постояльцы объявятся. – Недомайар, раскланявшись, покинули мягкий сумрак Лориэна.

За границей Садов давно рассвело, и майар торопились добраться до дому – готовиться надо было серьезно: им почемуто верилось, что Эру все же снизойдет до визита к ним. А там…

Глава 25

Ввалившись к себе, Аллор и Эльдин принялись за уборку комнаты. Придав ей, не без помощи магии, более или менее пристойный вид, задумались об угощении. Выпивка имелась, а вот к чаю…

– Давай пирог сотворим. С вишнями.

– Только все составляющие надо отдельно создавать. А то выйдет, как с тем кустом, а у Эру чувство юмора какоето не очень… – озабоченно проговорила Эльдин.

Пирог вполне соответствовал своей сути, и оставалось лишь украсить его вишнями, когда нестерпимое сияние посреди комнаты возвестило недомайар о появлении дорогого гостя. Постепенно из сияния соткалась высокая фигура: одежды сверкали, как белое золото, волосы были подобны языкам пламени, а глаза на снежнобелом лице светились огненноянтарным цветом. Их зрачки походили на расплавленный металл.

Майар склонились в глубоком поклоне, затем Аллор пододвинул высокому посетителю самое солидное кресло. Тот степенно расположился в нем, пристально глядя на хозяев. Эльдин налила ему чаю и отрезала внушительный кусок пирога, а Аллор наполнил высокий кубок вином.

– Сядьте, – милостиво бросил Эру. Майар с готовностью повиновались и наполнили свои тарелки и кубки.

– Я рад приветствовать Творца и Повелителя Мира в нашем доме! – провозгласил недомайа, подняв кубок. Эру, кивнув, пригубил вино и окинул огненным взором покои.

– Итак, это ныне ваше жилище – бывшая темница Моргота. Что же, тут вам, пожалуй, и место.

– Нам нравится.

Взгляд Эру впился в звезды на потолке.

– Что это?! – грозно вопросил он.

– Звезды, о Творец!

– Это не похоже на звезды Варды. Где вы видели такое и как это появилось здесь?!

– Я увидела, – смущенно пробормотала Эльдин, – когда на Пути чуть не вступила.

– Чуть?

– На Пороге осталась. Не могла же я уйти без Аллора!

– Значит, ты вернулась с Пути… Но никто из смертных не должен возвращаться оттуда!

– Так я на Путь и не вступала… – развела руками майэ.

– А вернувшись, передала Аллору то, что успела увидеть! – нахмурился Эру, косясь на звездный потолок.

– Ну мы же – одно… И больше мы никому не рассказывали. А гости думали, что это просто декоративномагические светильники. Да мне особо и нечего рассказывать…

– А кстати, что там, на Путях? – вмешался в разговор Аллор. – Тыто ведь знаешь!

– С твоим любопытством ты у Меня это можешь очень быстро узнать – и непосредственно! – с угрозой произнес Эру.

– Если вместе! – хором выпалили недомайар. – Только разлучать нас не надо… – както слишком ровно добавили они.

– Что, боитесь еще одной разлуки? А в первый раз кто вас разлучил, что ей ждать пришлось?

– Саурон. И Тебе ведомо, что я отомстил ему. Правда, не сразу – вот и пришлось Эльди подождать, пока я вернусь.

– Откуда?

– Из Бездны, – буднично проговорил Аллор, и словно могильным холодом повеяло в комнате, качнулись язычки свечей…

Эру еле заметно вздрогнул:

– Это та дрянь?! То, куда в безумии своем пытался уйти Ирмо?! – Творец залпом осушил кубок. Эльдин услужливо вновь наполнила его.

– Она самая, – процедил Аллор.

– И ты живешь с ЭТИМ в сознании?!

– А что, не жить?

– Вот, значит, как ты стал майа… То, что осталось… – пробормотал Эру; он явно был взволнован. – Но откуда ЭТО взялось на Арде?! В Замысле подобного уж точно не было!

– Да кто о Тебе такое подумать мог! Ты же не желал зла…

– Значит, Моргот это создал!

– Нееет, где ему… Насколько мы поняли, Бездна проникла в Арду в конце Первой Эпохи – боль и горе открыли ей дорогу. Слишком много зла свершилось – и прорвалась ткань бытия, впустив Пустоту, Ничто, желающее стать – Нечто, питающееся всем самым страшным и низким… – Недомайа передернуло.

– Но уж всяко Моей вины в этом нет! Замысел должен был оградить Арду от зла – Я ведь хотел как лучше!

– Может, еще можно все исправить? – поинтересовался Аллор. – Если както всех помирить…

– Помирить? Принять всех чудовищ, сотворенных Морготом, позволить и дальше прорастать посеянной им лжи?! Искажение должно быть уничтожено!

– Но ведь Ты Сам сказал, что даже деяния Мелькора обратятся к Твоей славе?

– Умничаешь! Ты, что ли, все уладить собрался?

– В Айнулиндале сказано, что людям дано менять судьбы Арды…

– Так майар вы или люди?!

– Смотря по обстоятельствам: как творить – так майар, а как поестьпоспать – так люди, – улыбнулась Эльдин.