уже знает.
правду.
самый Ренкр, который пару ткарнов назад пропал в котловане.
чтобы тебя лечил тролль. Ты уходишь к себе домой.
ухожу я совсем не в долину. Мы со Скарром идем наверх, на самую вершину
Горы. Если получится, мы уничтожим всех змей сразу.
всех змей... сразу... А получилось по-другому.
насчет долинщиков. Только... они же, наверное, не все такие, как ты?
всякие живые существа. Так что делай выводы.
словечком про тебя... Ты же не хочешь, чтобы знали?
вздохнула посвободнее. А Ренкр после того разговора в очередной раз прилег
на кровать, мучаясь своим безделием, снова задремал, и опять Камень на груди
начал нагреваться, нагреваться, нагреваться... до тех самых пор, пока парень
не вскочил, выдергивая из-под одежд цепочку. Он собирался было вообще снять
обломок и носить его в кармане, но потом передумал. Мало ли. Опять-таки,
Камень, взятый в руки, нагреваться перестал. Только теплая поверхность
кристалла свидетельствовала о том, что все происшедшее - не очередной сон и
не фантазии разбушевавшегося воображения, а действительность. Пусть даже
действительность необъяснимая.
причинам тяготился необходимостью находиться в Ролне, предпочитая подолгу
оставаться с горянами. Ренкр не знал, в чем дело, да и не особенно настаивал
на объяснениях; в конце концов, нечто подобное происходило с ним около трех
ткарнов назад в Хэннале. Потом, тролль оказался интересным рассказчиком, его
визиты хоть как-то скрашивали однообразное добровольное заточение Ренкра. На
сей раз Скарр сообщил, что последние остатки тварей карлика уничтожены, в
окрестностях Ролна стало безопасно, так что можно отправляться в путь. Они
еще немного поговорили, потом тролль извинился и ушел, ему было необходимо
побеседовать с Одмассэном, а долинщик снова - в который раз за сегодня? -
лег в кровать и наконец-то заснул.
2
сознание. Она изменила его. Теперь в нем горел пламень той жизни, которая
всегда вызывала у него только омерзение. Это было так больно, так
отвратительно, так неестественно!.. Он пытался передать свой/чужой пламень
окружающим телам, но те отталкивали прочь или же просто игнорировали его.
ли? Ведь все вокруг обладает либо покоем, который есть суть своего
обладателя и, следовательно, от которого оный обладатель никогда не
откажется; либо - пламенем. А тот, у кого есть такое пламя, не нуждается в
дополнительном.
3
подытожил Одмассэн.
старый горянин мнет в горсти клок бороды.
обернулся к выходу, бросил через плечо:
Монна.
словно стал меньше и сутулее, седые волосы уже начали местами редеть.
Чувствовалось, что Одинокий тяжело переживает грядущую разлуку - еще одну -
с тем, кого он считал своим сыном.
ли.
разбирайся сам.
находиться в пещере, коридоры приобрели еще более заброшенный вид - или это
только показалось? По крайней мере, все так же мрачно вздымалась в затхлый
воздух пыль, накопившаяся на полу, так же угрожающе покачивались клочья
паутины, свисавшие с потолка, слабо и робко горели факелы, теперь уже не на
всем протяжении коридора, а только у входов в жилые пещеры. Казалось, в
селении вообще не осталось живой души, лишь изредка доносились далекие
отзвуки голосов, шорохи, шаги... и очень редко - смех.
только смотрит мастер Очес?
нашлись бы другие дела, более важные, чем замена светильников во всем
Центральном коридоре. Думаю, он бы присоединился к какой-нибудь охотничьей
группе. Или сам стал бы менять светильники. Не знаю.- Горянин резко дернул
головой. - Да и в любом случае наши запасы факелов скоро подойдут к концу.
Склады гномов, они ведь не бездонные, пусть даже и защищены магией от тлена.
что, когда запасы факелов закончатся, сделать новые в нужных количествах
будет очень сложно. Наверное, даже невозможно.
гнусный морщинистый запах смерти. На нескольких кроватях лежали укрытые до
подбородков раненые, над одним из них склонилась тонкая фигурка Хиинит.
Девушка на миг подняла голову, взглянула на вошедших и, приветственно кивнув
им, вернулась к своему занятию - она меняла повязку на голове пожилого
горянина со слипшимися от крови волосами. Наверное, Одмассэн был здесь
частым гостем или же ввиду его особого положения ему дозволялось посещать
больных в любое удобное для него время.
На одной из них лежал дряхлый старик, в котором парень с трудом признал
Дэрка, другим был сильно изменившийся Монн. Создавалось впечатление, что
прежний вэйлорн потерял всякий интерес к окружающему: он безразлично
взглянул на вошедших, а потом опять уставился на грязный потолок с
отверстием вытяжки, как будто там, в черных разводах копоти и слипшихся
комках паутины, скрывалась великая истина, недоступная его пониманию.
смотреть, просто в потолок привычнее". Было очень страшно видеть известного
тебе ранее альва таким... безразличным и безликим, словно умирающее
растение. "Он ведь и ест только тогда, когда Кирра напоминает об этом".
раздражение и брезгливость. Нет, не перед умирающими стариками - перед тем,
как им приходилось умирать. "Лучше уж даже на поле боя, чем так, постепенно,
медленно, доставляя мучения и себе и другим". Ренкр расстегнул куртку, потом
ворот рубахи, но от этого стало еще хуже. Да, топили здесь сильно, видимо,
стараясь хоть в чем-то угодить старикам. Напоследок.
него, а на старого друга, которому приходилось вот так заканчивать свои дни
- совершенно здоровое тело и больной дух. Да и остался ли дух в том, кого
когда-то называли Монном? Или витает сейчас в неизвестных живому альву
пределах?
оставшееся время нужно потратить с большей пользой, чем стоять над постелью
с безумным старцем.
приблизился к Монну, наклонился над ним и прикоснулся губами к прохладной
коже лба. Осколок Камня выскользнул из-под его рубахи и упал на подбородок
старика.
отшатнулся от Монна, но это уже не имело никакого значения.