решили навестить начштаба.
Сержант, судя по всему, тоже узнал бородатого ветерана, но виду не подал.
- Документы, - не попросил, а буквально приказал он.
- Ты что, Иван, с дуба рухнул? Это же я!
- Документы, или я...
Что он собирался сделать в случае, если Роман откажется показать документы,
Лукашевич так никогда и не узнал. Роман действовал стремительно. Как
молния. Удар головой, тихий стон, батон падает в снег, а сержант валится
спиной на окаменевшего часового.
- Вперед! - крикнул Роман, и все побежали.
Первым КПП проскочил сам бородач. За ним - Вадим и Захар, потом -
Лукашевич, замыкала вторжение Зоя. Лукашевич хотел задержаться, чтобы
вырубить тяжело ворочающегося часового, но Зоя подтолкнула его в спину:
- Не спи, старлей!
Это было ошибкой - оставлять часового. Но они это поняли, только когда в
ночное небо ударила автоматная очередь.
На выстрелы тут же откликнулась сирена. Лучи прожекторов заметались,
высвечивая участки территории, и в их свете Лукашевич увидел, как со
стороны казарм по подъездной дорожке к контрольно-пропускному пункту бегут
вооруженные бойцы - количеством не менее взвода.
- Ждали, - произнес Роман одно-единственное слово.
А потом началась стрельба.
Глава двенадцатая. НА ИЗЛОМЕ.
(Кольский полуостров, декабрь 1998 года)
Военно-транспортный самолет "АН-12" с пятьюдесятью десантниками на борту
кружил на высоте восьми километров над Оленегорском. В его кабине помимо
экипажа находились два полковника: один с петлицами ВВС, другой - с
петлицами ПВО. Полковники внимательно следили за действиями экипажа, время
от времени отпуская реплики или вступая в короткий спор друг с другом.
- Запросите диспетчера еще раз! - требовал авиационный полковник. - Они не
могут нас игнорировать.
- База, база, говорит Пеликан, как слышно меня, прием? Нет ответа.
- База, база, говорит Пеликан, мы просим разрешения на посадку. Нет ответа.
- Черт знает что! - высказался авиационный полковник. - Они там уснули?
- Они не собираются вам отвечать, - обронил противовоздушный полковник.
- То есть как "не собираются"? - Авиационный полковник обернулся к нему,
яростно сжав кулаки. - Это мой полк, это моя база.
Противовоздушный полковник скривил губы.
- Я же вас предупреждал, с момента вашего убытая в авиаполку многое
изменилось. Теперь это не ваш полк и не ваша база.
- Всех под трибунал отправлю! - пообещал авиационный полковник зловеще. -
Так что же, нам теперь вручную садиться, без наведения?
- Выходит так.
- Справитесь, ребята? - обратился авиационный полковник к экипажу.
- Справимся, товарищ полковник, - откликнулся командир, - не впервой.
Главное, чтобы они полосу не погасили.
- Тогда действуйте!
- Есть!..
(Метеостанция "Молодежная", Кольский полуостров, декабрь 1998 года)
Рашидов ударил первым. И по тому, как он двигался в момент нанесения удара,
Константин понял: противник ему достался серьезный, хорошо обученный. Сам
Громов особой выучкой в ведении ножевого боя похвастаться не мог; так,
баловались с сослуживцами, но не более того. Однако уйти от первого выпада
ему удалось без труда: он просто подался всем корпусом назад, позволив руке
Руслана с зажатым в ней ножом описать законченный полукруг. Рашидов с шумом
выдохнул воздух и ощерился.
Бой происходил под посветлевшим небом, однако для улучшения видимости Гена
вынес и включил легкий прожектор. Сам он в обнимку с Ларисой стоял в
отдалении. Еще до начала поединка Гена жестами давал понять Громову, что в
случае надобности подкрадется сзади и огреет Руслана чем-нибудь тяжелым по
голове, но Константин решительно отверг любую помощь подобного рода. Да,
такой маневр позволит выйти победителем из нелепого поединка, но,
во-первых, это не решит главной проблемы, а во-вторых, Рашидов очень
вовремя обронил по поводу "вдвоем на одного". Если поединок, то он должен
быть честным.
- Ну что, майор, не нравится? - спросил Рашидов и сделал новый выпад.
На этот раз Громов не оказался столь расторопен, и острие скользнуло у
самой груди, распоров куртку. Константин отмахнулся ножом, вынудив Рашидова
отскочить в сторону. Они закружились на узком пятачке утоптанного Геной
снега.
- Где же твоя вера, майор? - продолжал подначивать противника Рашидов.-
Ведь вера - это еще и уверенность. Только вот уверенности в твоих глазах
что-то не видно.
Громов смолчал: берег дыхание. Он понимал, что против Рашидова,
обучавшегося искусству ножевого боя в горах Закавказья, ему долго не
выстоять. Необходимо было придумать какой-то хитрый и неожиданный для
противника прием. Хитрый и неожиданный.
Продолжая внимательно следить за перемещениями Рашидова, Константин напряг
память. Что и где он читал о ножах? Помимо общих сведений, которые получает
каждый курсант военного училища?..
В голову лезла сплошная эзотерика. В последнее время он действительно
ничего, кроме эзотерических трактатов, не читал - вред один от этого хобби.
...Ножей в эзотерике полно. Это и ритуальный предмет. Это и церемониальный
атрибут. Только вот о практическом применении ни слова...
...Практическое применение? Может быть, дон Хуан? Мексика, Карлос
Кастанеда...
...Да, что-то такое было про нож. Дон Хуан и нож...
"Корень высох и сморщился, и складки коры широко отставали и топорщились.
Дон Хуан положил корень к себе на колени, открыл сумку и вынул короткий
зазубренный нож.
- Эта часть для головы, - сказал он и сделал первый надрез у хвоста корня,
который в перевернутом виде напоминал человека с расставленными ногами. -
Эта - для сердца, - сказал он и надрезал корень там, где Дноги"
соединялись.
Затем он обрезал концы корня. И медленно и терпеливо вырезал фигурку
человека".
И вот оказывается, на что способна человеческая память. Сочетание "дон
Хуан" вызвало ассоциацию с Латинской Америкой, Латинская Америка - бой на
навахах, бой на навахах, о технологии которого Громов когда-то давным-давно
читал, напомнил один стишок...
Малость отступив для вида,
Пончо я с руки сронил;
Только на него ступил
Новичок в задоре пылком,