Чтение 45–й страницы книги ~На острие меча~

До сих пор Куяма был убежден, что старик плетет всю эту чепуху в
насмешку над полицейскими: вот, мол, тычетесь вслепую, не зная, за что
ухватиться, когда стоит только пораскинуть умом... Но сейчас он вдруг понял,
что Дэмура говорит всерьез, хотя и взял такой иронический тон.

-- А кто убил Ямаоку? -- небрежно поинтересовался он. Дэмура долго
молчал, и Куяма не без злорадства отметил, что он одним-единственным
вопросом выбил почву из-под ног у этого превеликого умника.

-- Вот именно, -- вяло отозвался наконец Дэмура. -- Кто же убил Ямаоку?

Старик поднялся с места -- медленно, неуклюже, как и положено в его
возрасте, куда подевались вдруг все его проворство и ловкость! Он вышел на
кухню и тотчас вернулся, ведя за собой Миеко. В дверях на миг мелькнуло
испуганное лицо Марико-сан и сразу исчезло. Мйеко села, не дожидаясь
приглашения: мягким, грациозным движением опустилась на татами, словно для
нее не существовало земного притяжения, и застыла с прямой спиной, опустив
руки на колени. Куя-ме очень хотелось ласково погладить ее по голове и
сказать, не бойся, мол, никому не дам тебя в обиду. Ну и, конечно, надо бы
как-то намекнуть, чтобы вела себя приличествующим образом и ждала, пока ей
предложат сесть. Дэмура тоже опустился на колени рядом с Миеко, а затем
уселся, скрестив ноги. В руках он держал банку колы и стакан -- должно быть,
прихватил из кухни. Наполнив стакан, он поставил его перед девушкой. "Я
теряю ее, -- с отчаянием подумал Куяма. -- Теряю ее и ничего не могу с этим
поделать". Он чувствовал, что между Миеко и старым сыщиком возникло глубокое
взаимопонимание и доверительность, о каких сам он мог только мечтать,
несмотря на интимную близость с девушкой. Должно быть, подобные чувства
испытывает обманутый и отвергнутый любовник. А он-то, дурень, еще вздумал
жалеть незадачливого старикашку, с которым так несправедливо обошлись судьба
и высшее начальство! Видел бы кто сейчас этого "неудачника": напыжился, как
индюк, и пытается подавить отрыжку. "Э-э, брат, ведь ты всего-навсего
ревнуешь", -- одернул себя Куяма. Взяв в руки стакан, он чуть выждал в
надежде, что девушка захочет чокнуться и с ним. Миеко не захотела, она
попросту не заметила его выжидательного движения. Куяма отхлебнул глоток и
поставил стакан на место.

-- Как ваша рана? -- поинтересовался Дэмура.

-- Иногда побаливает, -- девушка скроила милую гримасу.

-- Давно вы занимаетесь фехтованием?

-- Всего лишь четыре года, -- ответила она застенчиво, как бы извиняясь
за такой малый срок.

-- А Нисияма?

-- О-о, Нисияма, можно подумать, родился с мечом в руках.

Дэмура удовлетворенно кивнул. Миеко продолжила тему..

-- Во время поединка он преображался. Становился красивым, грациозным.
Сильным и умным. -- Девушка покраснела. -- Никогда бы не поверила, что его
смогут одолеть.

"Она была влюблена не в него самого, а в его искусство", -- подумал
Куяма, а вслух произнес:

-- На каждого сильного рано или поздно находится сильнейший. -- Его
слова прозвучали как выпад в адрес Нисия-мы. По сути, так оно и было, но
нельзя же высказывать это в открытую. -- Спроси Дэмуру, если мне не веришь!
Спроси, кто мог бы справиться с ним самим! Нисияма, будь он жив? Камада?
Ягучи, эта ходячая гора мускулов? Задай тот же вопрос Камаде или Ягучи. А
ведь не исключено, что кто-то из них мог скрутить и его, не дав опомниться.

Миеко вопрошающе взглянула на Дэмуру. Старик потянулся, и морщины на
его обезьяньей физиономии сложились в улыбку.

-- Ягучи и за противника считать нечего, -- снисходительно бросил он.
-- Выдержки никакой, знай прет без удержу и слишком уж он уверен в своих
силах. Вот Камада -- тот крепкий орешек.

-- Вы его знаете?

-- Я видел его в коридоре вместе с Кадзе. Ни у Куямы, ни у Миеко не
возникло сомнения, что старику хватило беглого взгляда, чтобы оценить
противника.

-- И вы бы не побоялись выступить против него?

-- В случае необходимости выступил бы...

-- Но вы ведь уверены, что одолели бы его, не так ли?

-- Когда вступил в поединок, уже некогда раздумывать кто кого, --
Дэмура нахмурился. -- Отчего боец считается сильнейшим? Да оттого, что не
столкнулся с наисильнейшим. Чем дольше не выйдешь на противника сильнее
тебя, тем больше веришь в собственную непобедимость.

-- Выходит, это всего лишь вопрос удачи.

-- Разумеется! Вся наша жизнь -- вопрос удачи. В какой семье появился
на свет, в какую школу ходил, забреют тебя в солдаты или нет, не прикончит
ли тебя в расцвете лет инфаркт или рак, а если дойдет дело до поединка, то
попадется ли тебе противник искуснее тебя. На каждого хорошего есть лучший.
Но важно другое: сколько их, этих лучших. Может, всего один-два человека в
целом свете, и тебе никогда не доведется столкнуться с ними. А может, таких
людей гораздо больше, скажем, каждый второй боец или вообще любой мужчина,
кто умеет двигать руками. И вообще, что значит "хороший боец"? К примеру,
нынешний чемпион мира лучше или хуже меня? Конечно, лучше. Более проворный,
выносливый, продукт новейших методов тренировки. Эх, да что там говорить!..

Никогда еще старый сыщик не казался Куяме до такой степени живым
анахронизмом, как сейчас, когда он язвительно расхваливал этого безвестного
чемпиона. Живая реликвия эпохи самураев. А Миеко уставилась на него во все
глаза и слушает этот бред, как божественное откровение.

-- Ну а в чем слабые стороны современных спортсменов? -- задал вопрос
Дэмура и сам же на него ответил. -- Они, например, знакомы с техникой далеко
не всех боевых искусств, не подготовлены к поединку против нескольких
противников одновременно, не умеют обращаться с оружием. Впрочем, это всего
лишь мои предположения. К тому же всем этим премудростям можно научиться.
Зато...

Дэмура умолк и погрузился в размышления. Куяма осторожно переменил
позу, стараясь не привлекать к себе внимания. Ни каратэ, ни фехтование на
мечах не интересовали его особенно. В сущности, его занимал
один-единственный вопрос: чем щуплый на вид старик превосходит крепких,
выносливых юношей? Ответа на этот вопрос он не получил, хотя
удовольствовался бы одной фразой. Или одним словом.

-- В молодости я занимался в додзе у мастера Фунакоси. Как-то мастер
предложил нам напасть на него в любой момент. Хотя бы и на спящего. Мы не
дерзнули, слишком уважали учителя: Но один человек попробовал -- Такаги,
нынешний председатель федерации каратистов. Подкрался к мастеру сзади и
занес руку для удара. Фунакоси и не подумал защищаться, только сказал:
"Ай-яй-яй, Такаги, как ты держишь локоть! " Парень со стыда не знал, куда
деваться. Он сам рассказал нам эту историю, но мы не поверили. При всем
нашем уважении к мастеру нельзя же было предположить, будто он видит, что
творится у него за спиной. А Такаги решил повторить попытку. Прокрался к
мастеру в комнату, когда тот спал. Фуйакоси лежал спиной к двери. Такаги
неслышно подобрался к нему и на миг задумался: какой прием применить, куда
ударить? Пока он раздумывал, мастер, не оборачиваясь, сонным голосом
пробормотал: "Бей скорей, Такаги, и уходи! Я старый человек, мне без сна не
прожить".

Дэмура умолк. Возможно, хотел дать слушателям время обдумать
поучительную историю, но, скорее всего, мысленно перенесся в ту далекую,
светлую пору, когда был юным, восторженным учеником прославленного мастера.
Миеко согласно кивала, глаза ее возбужденно блестели. Да, она все понимала.
История была адресована ей.

Куяма выпил глоток. Вот она, реальная действительность: пиво, чуть
выплеснувшееся на салфетку, тесный, убогий подъезд нового дома. А эти люди
живут в вымышленном мире среди легенд о несравненных мастерах боевых
искусств и пытаются создать свою особую систему ценностей.

-- Да, все дело в этом, -- снова заговорил Дэмура, и Куяма в первый
момент не понял, что он имеет в виду. -- В большинстве случаев излишняя
уверенность в себе означает ограниченность ума и отсутствие воображения. Но
иногда это качество приобретается годами упорных тренировок и медитации.

-- Именно таким и был Нисияма, -- вставила Миеко.

-- И все же его убили!

-- Для этого хватило бы двоих фехтовальщиков выше среднего уровня, --
задумчиво проговорил Дэмура. -- Один отбивался от Нисиямы, а другой тем
временем разделался с телохранителями. После чего они на пару одолели
Нисияму.

-- О нет! У Нисиямы были свои хорошо обученные люди. Чего ради ему
брать в телохранители каких-то неумех?

-- А может, именно они и намеревались его убить? С чего начали, к тому
и пришли: сплошные домыслы и предположения, эквилибристика ума.

-- Неужели вы всерьез надеетесь, будто логическим путем мы доберемся до
разгадки событий? -- спросил Куяма.

Дэмура ответил ему тем же строгим взглядом, какой был у него во время
его только что отзвучавшей проповеди о вы-

соких материях. Куяма почувствовал угрызения совести. Чего,
спрашивается, прицепился к старику? Что остается сыщику, отстраненному от
официального расследования и попавшему в грозную беду, кроме как искать
разгадки преступления умозрительным способом?! И все же Куяма не удержался,
чтобы не подколоть старика.

-- Назовите любую версию, и я вам выдвину полдюжины не менее
обоснованных, но выводящих на другого убийцу,

-- Это не игра! -- Голос Миеко дрожал от возмущения.

-- Вот и я хочу сказать то же самое. Дэмура отмалчивался.

-- Но ведь якудза... -- начал было Куяма и осекся. -- Ладно, чего уж
там... -- пробормотал он. -- Прошу прощения.

-- Вы знали о том, что Нисияма хотел провести самостоятельное
расследование, чтобы выяснить, кто совершил убийства, замаскировав их под
харакири?

-- Да.