истребители, которые рассеивали отвлекающие заряды, а дальше -
бомбардировщики. За семь-десять дней мы могли полностью уничтожить очаг
распространения.
приходят со стороны океана. Эти очаги переместились под воду. Хотя скорее
всего они всегда там были, просто меньше.
куда труднее. Нужно было месяцами наблюдать за океаном, чтобы вычислить, где
находится очаг. Большинство объектов Сети обороны перебазировались на
побережья и острова. Мы сейчас как раз на одном из таких островов, где была
создана большая база - несколько десятков станций и постов. Это очень
крупный остров, почти континент. Я пришла на службу в то время, когда Сеть
стала в очередной раз меняться...
жить, если все так хорошо получалось?
уж и хорошо получалось. Аэроидов не становилось меньше, хотя их уничтожали
сотнями и тысячами. Сначала мы использовали истребители, потом -
бомбардировщики. Когда очаги спрятались на дно океана, снова понадобилось
много истребителей - до тех пор, пока очаги не научились находить под водой.
Как раз в это время я работала здесь, на острове. Ставка делалась снова на
бомбардировщики, каждый день пригонялись все новые и новые, а истребители в
таком количестве были не нужны. Мы ставили их на консервацию. Работы было
очень много. А потом начался ураган...
унести в небытие целую цивилизацию?
ветер, и небо сделалось будто каменное. Происходило что-то странное. Нам
передавали сообщения, что по Северному континенту идут одно за другим
землетрясения. Вообще, там, на Северном, почти ничего не осталось - еще в
старые времена аэроиды уничтожили все. Мы сначала подумали, что это снова
они, только другие - они же все время менялись. А потом вдруг база на
континенте перестала отвечать. Мы искали другие базы Сети через дальнюю
связь, но ничего не получилось. Несколько раз выходили на незнакомые
станции, нам кричали, что все кончено, все разрушено... Потом вообще
отвечать перестали. Все произошло дня за два-три. Мы решили готовить
бомбардировщики к полету на континент - надо же было разобраться, что
происходит. А однажды утром просыпаемся - а горизонта нет! Какая-то стена -
то ли дым, то ли волны - до самого неба. Здесь, на острове, сразу, конечно,
паника, люди лезут в подвалы, шахты. Кто мог пытались убежать, улететь или
уплыть. У нас почти всех ребят на охрану периметра поставили - люди рвались
к технике, хотели улететь отсюда. Но куда лететь - стена была со всех
сторон. И такой шум, рев, свист... Очень страшно.
парень - он полез в контейнер. Сказал, что у него корпус сверхпрочный. Эти
контейнеры для раненых хранились - если кто-то совсем тяжелый был, его
замораживали и спокойно отправляли на континент для восстановления. Я
послушала и тоже залезла. Вот и все. Не знаю, может, я случайно заморозку
включила, а может, она как-то сама... Все, выходит, погибли, только я
осталась.
полно людей - не от сырости же они завелись? Значит, кто-то выжил. Только
нам с тобой теперь от этого никакого толку, потому что слишком много лет
прошло.
мне в глаза. - А ведь есть еще и континенты.
худшем - просто мертвая пустыня. Пойми, девочка, если бы где-то сохранились
города, истребители, культура - нас и этот остров давно бы нашли. Две разные
цивилизации не могут жить рядом и при этом не замечать друг друга.
нельзя. Можно верить в лучшее, однако нельзя излишне обольщаться на этот
счет. Возможно, на континентах сохранилось или появилось что-то лучшее, но
тот мир, который знали я и Надежда, утрачен навсегда, и с этим можно только
смириться.
обороны, базы, станции... Я правильно понял, что Холодные башни ставились
для защиты станций?
говоришь про вышки наблюдения?
которых идет холод и которых боятся аэроиды. Ясно теперь?
проносились мысли, вопросы, но ни один я не мог выбрать в качестве самого
важного на этот момент. Вообще-то этот долгожданный разговор ничего не
прояснил. Раньше думалось, что стоит уцепиться хоть за какие-то факты, и я
смогу что-то решать, действовать. Не для людей, так хотя бы для себя.
раньше.
конца. Ты так долго молчала, а без тебя я здесь как слепой. Мне нужно еще
много думать над всем этим. Пообещай мне, что поможешь разобраться в этой
чертовщине. Кроме тебя, мне надеяться не на кого, и нам еще много раз
придется поговорить всерьез.
никакими разговорами и откровениями ничего не изменишь, не восстановишь
погибшие станции, не вернешь ушедших друзей. Хорошо, что обещала помочь, а
ведь могла бы опять замкнуться.
поводья, чтобы не зацепить незнакомца краем повозки.
встал с протянутой рукой в надежде на удачу. На лице его застыла странная
замороженная улыбка. Я, хотя и привык к таким вещам, все же пожалел
человека. Мы путешествовали в повозке, а он тащился по грязи весь мокрый,
голодный, облепленный кусками сырой глины. Я протянул руку к сумке и достал
для него пучок сушеных грибов. Хотелось что-то сказать ему, но говорить-то,
по сути, должен был он - благодарить хотя бы. А он продолжал стоять, пугая
нас своей странной улыбкой.
пытался добиться от него хоть капли информации. Мы двинулись дальше, когда я
окончательно убедился, что у бродяги не все дома.
видение.
быстро очистилось от свинцовой пелены, солнце блеснуло в ее разрывах, а
вскоре уже засияло в полную силу, высекая из влажной травы радужные искры.
вокруг. Мы просто сидели, свесив ноги, и наслаждались оживающей природой,
радостными криками птиц, блеском капель в листве. Лошадь тянулась губами к
низкой мокрой траве, мне приходилось постоянно дергать вожжи. Надежда
заметила это и спросила, отчего я не даю лошадке поесть.
может этим повредить себе.
травы и кормить ими лошадь. Я наблюдал за ней, видя, какая она стала гибкая
и подвижная. Невольно мысли перекинулись на Катеньку, такую же грациозную в
любом деле - от собирания грибов до бальных танцев. Катенька была
единственным человеком в той жизни, с которым я чувствовал себя легко. А
здесь нет ни одного такого. И все равно, я не тоскую по той жизни, не рвусь
обратно. Это, наверно, неспроста.
травой.
помнил это, но не обратил внимания в нужный момент.
заговорил я.
Нортон Андрэ
Буркатовский Сергей
Роллинс Джеймс
Суворов Виктор
Никитин Юрий
Куликов Роман