диверсантов в пустыню, офицеры штаба не могли не продумать страховочных
мер- Слишком большая ставка делалась на ослепление "Глаза Аллаха", и
надеяться только на то, что это со стопроцентным успехом осуществит группа
"Флэш", было бы опрометчиво. В то же время Кэмпбел понимал, что вернуться
к своим, не выполнив приказа, означало навсегда потерять репутацию и
доверие. Причем важно было не просто произвести взрыв токоподающей линии,
а уложиться с ним в строгие временные рамки, которые обозначены штабом.
Эффект диверсионной операции достигался только тогда, когда она
обеспечивала ослепление "Глаза Аллаха" за десять минут до начала общих
действий войск.
правильно органи-* зеванное взаимодействие сил, привлекаемых к участию в
боевой операции на огромных пространствах земли и моря.
точные временные рамки. В начале строго по расписанию по позициям иракской
армии наносила удары вертолетная авиация. В ее задачу входило подавление и
уничтожение главных пунктов системы ПВО - радаров, ракетных пусковых
позиций, аэродромов истребительной авиации. Пробив брешь в первой линии
обороны, можно было пускать в бой истребители-бомбардировщики и крылатые
ракеты, которые должны достичь и поразить тыловые объекты - штабы,
пусковые установки ракет "земляземля", тыловые базы снабжения армии.
тревоги или повышенной боевой готовности, иракцы не были осведомлены о
приближавшемся часе начала операции "Буря в пустыне".
РЛС строго на север к мощной полевой электростанции. Чтобы выйти к линии,
диверсантам предстояло преодолеть не более двух километров. На этом этапе
экономить силы уже было нельзя, и группа, рассредоточившись в боевой
порядок, ускоренным шагом двинулась к цели.
зорче становятся взгляды, бесшумней движения.
замерли на местах, крепче сжимая оружие - противник был рядом.
солдат-караульный, который не подозревает о близости диверсантов.
голову.
падавшего за ворот и придержал его. Араб улегся на песок, согнувшись
крючком.
Тонкий луч фонарика, который зажег сержант Рейнер, уперся в скуластое лицо
с ввалившимися щеками.
Дрогнули веки, приоткрылись глаза.
глаза, заметил склонившегося над ним человека в одеянии бедуина и тут же
обратился к нему на чужом для себя языке.
Только позже он догадался, что, выплывая из забытья, услыхал слова
Рейнера: "Сейчас очнется", и, не отдавая себе в том отчета, заговорил
по-английски.
торговал сувенирами Востока в родном городе Басре. Туристам в те времена
нравилось посещать Ирак - страну волшебных сказок. Европейцы и американцы
с детства слыхали имена Синбадаморехода, маленького багдадского вора,
знали о дэвах и джиннах, а потому охотно приобретали мелочи, которые потом
напоминали им о путешествиях. И никто никогда не сожалел о потерянных
деньгах.
сказки - шумный, гудевший гортанными выкриками торговцев, приглашавших
прохожих в свои лавки, гремевший мотивами своеобразной арабской музыки,
был насквозь пропитан запахами жареного мяса, специй и мускуса. Вдоль
берега священного Тигра по набережной тянулись шашлычни. Курились
ароматными дымками жаровни, шкварчало, подрумянивалось на огне свежее
мясо. Зазывалы весело махали руками, улыбались людям, покрикивали: "Ай,
хорошо! Ах, какой мед! Кто у нас не едал, тот в Басре не побывал!"
безделушек ряды ювелиров и медников.
воспоминаний, она, выглядела еще прекрасней, чем была на самом деле.
липли к нему. В пятнадцать лет он мог объясняться с англичанами,
французами, немцами. Самое невероятное - он стал прекрасным физиономистом
и, заметив на улице европейцев, при всей их внешней неразличимости, легко
угадывал, кто перед ним - немцы, англичане или французы. Выделить из толпы
туристов американцев вообще не составляло труда.
мишенью он выбирал самую толстую женщину. Толстые, они добрее и
покладистей тощих. Да и кошельки у них потуже - попробуй нагуляй живот,
если денег мало. Сорвать с такой дамы пару динаров обычно не стоило
больших трудов.
закручивались гайки. Сперва дурацкая ирано-иракская война, которая сильно
подорвала туристический бизнес. Какой европеец поедет в страну, где гремят
пушки? Поток любителей Востока, стремившихся в сказочный Багдад и
загадочную Басру, иссяк.
и военные порядки - муштра, окрики командиров, отрывистые команды,
необходимость нести караулы даже ночью, когда нормальные люди спят, -
вызывали внутренний протест, хотя его Абу Кадыр боялся обнаружить. С
непокорными в армии поступали круто.
далек от политики, но сразу понял - такого безрассудства Саддаму Хусейну
на Западе не простят.
трудной, но даже она вызывала у Абу Кадыра отвращение. Он считал, что
каждый человек должен жить как ему нравится - один выращивать фрукты и
овощи, другой - торговать, третий, если это ему по душе, пусть служит в
солдатах. Почему же его принуждают делать дело, которое так претит? Стали
возникать мысли о дезертирстве. Проще всего было бы бежать в Кувейт, но он
теперь завоеван. Оставалась Саудовская Аравия. Однако до ее границы
пришлось бы пробиваться через мертвые пески. Как это сделать, Абу Кадыр не
знал.
Может, в этом его собственная удача? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы
понять, почему они появились здесь и что собираются делать.
фанатик, которому нельзя доверять. И в лучших традициях восточного базара
спросил:
желаний. - Я уйду с вами, сэр.
арабский, поблагодарил:
потребовалось на укладку заряда. Когда все было готово, Кэмпбел увел
группу за барханы.
часы. Кэмпбел считал особым шиком выдать импульс взрывателям точно в то