Чтение 45–й страницы книги ~Покер с акулой~

Непривычной к алкоголю Ксюше затея перестала казаться невероятной.
Действительно, завтра она отправится к Золотому, завтра, завтра. Голова
упала на стол, и пришел тяжелый, беспробудный сон.

Проснулась Ксюша около шести утра. Отчаянно ныла спина и плечи, во рту
словно кошки пописали. Кое-как выпрямившись, девушка сначала подумала, что
ей все приснилось. Но на краю стола лежал паспорт на имя Татьяны Митепаш.
Отчаянно охая и хватаясь за нещадно болевшую голову, Ксюша доползла до
комодика, где Вика держала деньги, драгоценности и документы. В глаза сразу
бросилось отсутствие долларов, Ксюша великолепно знала, сколько их было. Не
нашлись также ее собственные аттестат и паспорт. Липкий ужас потек у Ксюши
по спине. Шумливая, крикливая и наглая Вика ни за что не поверит, если
"рабыня" расскажет ей правду. Скорей всего обвинит ее в воровстве, позвонит
родителям, те обратятся в милицию, потребуют отправить в тюрьму... Ксюша
почувствовала, что теряет сознание.

Моля бога, чтобы Вика не вернулась первой электричкой, она оделась и
выскочила на улицу. Ноги действовали быстрее разума, голова отказывалась
соображать, руки тряслись. "Только не в тюрьму, - думала Ксюша, убегая
подальше от дома Вики, - господи, сделай так, чтобы меня не нашли".

Два дня она провела, кочуя с вокзала на вокзал. Денег не было ни копейки,
и даже пописать приходилось бежать в подворотню, все туалеты в округе
оказались платными. Ксюша страшно хотела есть, еще больше помыться. Потом
одна добрая женщина дала ей 20 рублей за то, что Ксюша помогла ей дотащить
до такси тяжеленные баулы.

Девушка кинулась в сортир, вымылась кое-как под краном и решила испытать
судьбу, сходить к Саше Золотому. Правда, ее душили сомнения. Новая знакомая
оказалась элементарной воровкой, прихватила доллары, драгоценности и
смылась, но все же вдруг она не врала, вдруг и впрямь была дочерью
всемогущего продюсера...

Ксюша набралась смелости, явилась по указанному адресу и с радостью
отметила, что Татьяна сказала правду. Золотой и впрямь жил тут, о чем
красноречиво свидетельствовали исписанные стены.

Вот так они и познакомились. Сначала вспыхнул бурный роман. Саша был
очарован девчонкой, и по большому счету ему было все равно, как ее зовут:
Ксюша, Таня или царица Эфиопская. Просто до этого времени ему не встречались
подобные девушки. Ксюша оказалась совершенно неизбалованна, любой пустяк
приводил ее в щенячий восторг, и Саша начал испытывать отцовские чувства,
покупая ей пальто, ботинки и белье. Вдобавок выяснилась приятная деталь:
девушка умеет делать все. Готовить, стирать, убирать, шить, вязать,
гладить... Работа так и кипела в ее маленьких руках, и Золотой ощущал себя
настоящим эмиром бухарским, когда после полуночи вваливался в дочиста
отмытую квартиру, пахнущую котлетами. Не успевал он повернуть ключ в замке,
как Ксюша возникала на пороге с тапочками в руках, а на кухне исходил паром
горячий ужин. С бутербродами и сухомяткой было покончено. Подобным образом о
Саше до сих пор заботился только один человек - покойная мама. Бывшие жены:
актриса, балерина и журналистка - не слишком обременяли себя домашним
хозяйством, целиком и полностью отдаваясь карьере. Но все же основной талант
был у Ксюши не в руках. Редкий, сильный голос и фантастическая
работоспособность. Девушка готова была упражняться целыми днями, постигая
нотную грамоту и секреты певческого искусства. Саша чувствовал себя
настоящим Пигмалионом, слушая, как Ксюша неуверенной рукой подбирает
мелодию. Выпустить ее к зрителю он решился только сейчас, спустя два года
после первой встречи. Записали песню, заплатили на телевидении... И тут
появилась я с разговорами про мужа Ксюши Фединой...

- Но зачем же вы решили выступать под именем Татьяны Митепаш? - вырвалось
у меня. - Глупо как! Бурлевскому моментально расскажут про успех "дочурки",
как выкручиваться станете?

- Ха, - выкрикнул Саша, - в этом-то вся соль. Вся тусовка знает, что у
Бурлевского имеется доченька Танюшка Митепаш. Фамилия редкая,
запоминающаяся... Нас начнут спрашивать газетчики, а мы будем тянуть резину,
не говоря ни "да", ни "нет". То-то шум поднимется! Да желтым изданиям дай
только повод, начнут по страницам склонять и гадости писать. Сенсаций и
новой информации мало, а газету нужно раз в неделю выпускать. Они любому
скандалу рады, ну прикиньте: "Экспресс" целый месяц слюнявил животрепещущую
тему, правда ли, что Карина купила в Таиланде крокодила и держит его теперь
на даче! Месяц!! Да о фальшивой дочери Бурлевского все издания год орать
будут!

- И зачем вам шум? - поразилась я.

- Так это же реклама, - пояснил Золотой, - чем чаще имя мелькает в
журналах, звучит в эфире или печатается в еженедельнике, тем лучше.

- Даже скандал?

- Конечно!

- Ну а если Федор позвонит и призовет к ответу?

- Имя Татьяна и фамилия Митепаш не зарегистрированы в качестве торговой
марки, - хмыкнул Саша. - Скажем - псевдоним, и Бурлевскому крыть будет
нечем! Демократия. Вот Алисой Сон назваться нельзя, Аллой Пугачевой и
Людмилой Зыкиной тоже. Их имена защищены авторским правом. А Танькой Митепаш
сколько угодно. Так что мы получим замечательный, классный скандал! Правда,
рыбонька?

И он обнял Ксюшу за худенькие плечики.

- А вы не знаете, куда могла деться настоящая Татьяна? - безнадежно
поинтересовалась я.

- Нет, - вздохнула Ксюша, - вообще-то она не слишком откровенничала. Это
я, дурочка, все выложила про Селихово, маму и братьев... Нет, я без понятия.

- Очень прошу вас, - попросила я, - вдруг припомните какую-нибудь деталь
или встретите где подлинную Митепаш, позвоните мне по телефону.

- Хорошо, - пробормотал Саша, подсовывая бумажку с номером телефона под
чашку, - а вы, пожалуйста, не трепитесь о Ксюше. Сколько вам заплатить за
молчание? Тысячу?

Невольная улыбка тронула мои губы. Что-то последнее время все кругом
хотят купить мое молчание, сначала Бурлевский, потом Золотой...

- Мало? - настаивал Саша. - Хотите две? Три?

- Не в моих правилах брать деньги просто так, без работы, - пояснила я, -
лучше попробуйте сообразить, куда могла двинуться Татьяна.

- Хорошо, - сказал Саша, - обязательно.

Я вышла на улицу и уставилась на мерно падающие снежинки. Объятые
предновогодней суетой прохожие тащили елки, коробки, кульки и доверху
набитые сумки. Нет, все-таки наш человек непотопляем. Зарплату не
выплачивают, цены кусаются, но, несмотря ни на что, праздник состоится. У
кого на стол подадут авокадо, фаршированное раками, у кого - курицу с
картошкой, ну а кто-то обойдется винегретом с селедкой, но в полночь взлетят
пробки и обрюзгший президент с видимым трудом произнесет:

- Дорогие россияне...

Мысли плавно потекли в другом направлении, что-то Ельцин в последнее
время все больше и больше становится похож на Леонида Ильича Брежнева,
царство ему небесное. Еще пару месяцев - и "дорогие россияне", бывшие
советские люди, вспомнят про слова "социалистические страны", которые генсек
произносил как "сосиски сра"...

Возле метро клубилась толпа. Растолкав соотечественников, я влетела в
вагон и вжалась в угол. Поезд с грохотом понесся сквозь темноту, изредка
подрагивая, народ вяло читал газеты и потрепанные книги. Прямо передо мной
хорошенькая женщина сосредоточенно уткнулась в ярко-красное издание с белой
надписью "Бестселлер". Я невольно глянула через ее плечо, глаза наткнулись
на фразу: "Истина где-то рядом, надо только хорошенько посмотреть вокруг".

Отличный совет! И куда же взглянуть, чтобы отыскать Татьяну Митепаш?

Глава 25

Вспомнив слова Сережки о надоевших сосисках и пельменях, я купила в
ларьке отличный кусок печенки. Сделаю сейчас ее в сметане-и пожарю картошки.
Наверное, придется признать: Татьяну Митепаш мне не найти. Москва велика,
девчонка испарилась. Жаль, конечно, обещанных Писемским десяти тысяч, но я
уже заработала вполне приличную сумму... Не надо расстраиваться. Борясь с
жадностью, я вылезла из лифта, щелкнула замком и... не смогла открыть дверь.
Она сопротивлялась изо всех сил. Я пинала ее руками до тех пор, пока не
образовалась щель, в которую смогло протиснуться мое не слишком крупное
тело.

Всунув голову в квартиру, я чуть не заорала от ужаса. На полу лежала
Валентина. Ее ноги упирались во входную дверь, не давая той раскрыться до
конца.

- Тина, - вскрикнула я, роняя покупки.

Прозрачный пакет разорвался, и большой кусок свежей печенки упал прямо
перед ней. Но мне было не до субпродуктов.

- Господи, что же случилось, - причитала я, влезая в коридор, - Тина,
тебе плохо?

Но гостья молчала. Надо срочно позвонить Кате. Вроде у Тины больная
щитовидка, и может случиться приступ или шок или не знаю, как это
называется! Она ведь целыми днями лопала шоколад...

Я встала на колени возле нее и почувствовала, как по спине быстро-быстро
побежали огромные, размером с кулак, мурашки. На лежавшей красовалась
симпатичная, нежно-розовая кофточка-стрейч, угрожающе натягивающаяся на
мощном бюсте. С левой стороны, прямо по центру груди, виднелось небольшое
отверстие и несколько капель крови.

Стараясь не завизжать от ужаса, я схватила трубку и начала бестолково
жать кнопки, вызывая "Скорую помощь" и Володю Костина.

Договорившись со всеми, я принялась дуть Тине в лицо. Мопсы жались к моим
ногам, Рейчел тихо подвывала, сидя на пороге гостиной.

- А ну, замолчи, - рявкнула я, чувствуя, как тело наливается свинцовой
усталостью.

Судя по всему, дело плохо. Пуля, очевидно, попала в самое сердце, а вся
кровь от раны пролилась внутрь. Похоже, Тина мертва. Но кто и зачем стрелял