Ольга засмеялась:
– Дела обсуждали.
– Но отчего под покровом темноты?
– Глеб не хотел, чтобы меня видела Тина, он считал, что каждое мое появление очень расстраивает девочку. Да еще Рада злилась, она меня сильно недолюбливает, честно говоря, терпеть не может, потому что я долгие годы была любовницей Глеба. Мужик не хотел скандалов.
– Пошли бы в клуб!
Ольга поморщилась:
– Мое лицо слишком на виду, мигом репортеры набегут. И потом, пойми, то, что Глеб мой спонсор, знал лишь очень узкий круг людей, а если точно, то всего два человека. Остальные догадывались, шушукались, перемигивались, но не были уверены наверняка. Мы не хотели давать лишний повод злым языкам, а регулярные появления вдвоем, вечером, в тусовочных местах открыли бы шлюз для глупой болтовни.
– Вот уж не предполагала, что ты боишься сплетен.
– Мне насрать, что про меня щебечут, – ухмыльнулась Оля. – Знаю, знаю. «Дорогу на экран… проложила, таланта нет, красоты тоже, хамка, вульгарная особа, шагает по головам, от нее все убегают». Но вот не хотелось, чтобы Глеба Лукича марали.
– Почему? Наоборот бы, всем растрепать, какой у тебя покровитель?
Ольга побарабанила пальцами по баночке с кремом.
– Ладно, теперь, когда Ларионов покойник, можно и расколоться. Шоу придумал Глеб. Его идея была, с начала и до конца. Обычно ведущие стараются быть душками, заигрывают с залом, ну, как Якубович, к примеру, или Меньшова. Сладкая улыбочка, ласковый взгляд, в общем, лучший друг, который всегда придет на помощь, все четко соблюдают эти правила. А Глеб пошел от противного. Я – гадина, что хочу, то и ворочу, поэтому, наверное, проект таким успешным вышел. Только скажи, зачем он шоу создавал?
– Ну, – растерялась я, – тебе помочь хотел.
Ольга звонко рассмеялась:
– Нет. Понимаешь, Глеб ворочал огромными деньгами, конкурентов у него было полно, сейчас кафе всех мастей словно грибы после дождя растут. Знаешь, сколько рогаток надо пройти, чтобы выбить разрешение на открытие новой точки? Представляешь, какие взятки люди платят? Только конкуренты не дремлют: едва поймут, что ты расширяться решил, побегут, куда надо, стучать: «Ларионов взятки раздает». А по нашему законодательству виноваты оба: и берущий, и дающий! Глеб, когда только раскручиваться начинал, по неопытности попался. Сунул, кажется, санитарному врачу конвертик, а тут – хоп! – мальчики в штатском. Кучу нервов испортил, пока выскочил из их цепких лапок. Вот и придумал шоу.
– Каким образом связаны взятки чиновникам и представление? – удивилась я.
– Самым прямым, – пояснила Оля. – Человек, которому Глеб собирался дать «барашка в бумажке», становился одним из участников шоу. Призы всегда предоставляет спонсор. Уж поверь мне, нужные люди выигрывали нехилые вещи: квартиры, машины, крупные суммы. Ловкая выдумка, комар носа не подточит. Поэтому я никогда не интересуюсь у человека, где он работает. Это Якубович сюсюкает: «Ах, Иван Иванович, кем служите? Ах, ассенизатором! Ах, вы мне свой рабочий наряд подарить хотите? Ах, передайте приветы коллегам!» Я же сразу предупреждаю игроков: «Мне нужны только ваши имена, больше ничего, неважно, где и кем вы работаете».
Такая линия поведения была специально выбрана для того, чтобы ни у кого не возникало ненужных вопросов, типа: почему вчера был чиновник из мэрии, позавчера из налоговой инспекции, а сегодня санитарный врач? Нет, Глеб потрясающе все придумал. Ну попал человек в шоу, и что? Этим теперь никого не удивить, мы в конце передачи телефон даем, звоните, получите приглашение. Ну выиграл большой приз. Так повезло! Система работала безотказно. Мздоимцы были просто счастливы – и бабок срубили, и на экране посветились, и за жопу никто не схватит. Да такого просто не бывает. Трех зайцев одним выстрелом убивали!
Она замолчала, я тоже сидела, не произнося ни слова. Честно говоря, лишилась дара речи. Я предполагала, конечно, что на телевидении кругом один обман, но чтобы такое!
– Теперь понимаешь, что смерть Глеба мне была невыгодна! В завещании он мне ничего не оставил. Кстати, знаешь, что было в том конверте, который мне отдал адвокат? – спросила Ольга.
– Нет! – буркнула я.
– Оплаченный счет за колледж Тины на этот год и кредитка, где лежат деньги на ее образование. Снять их я не могу, только перевести в учебное заведение. Это все, больше ничего. Нет, вру, еще записка: «Если ты это читаешь, значит, я умер. С тобой расплатился сполна, плыви дальше сама». Вот так! И какую выгоду я получила от смерти Ларионова? Одни убытки.
– Зачем же ты давала деньги охраннику, если не виновата, чего боялась?
Оля спокойно ответила:
– Переговоры со мной о переходе на другой канал велись давно. Но я всегда отвечала отказом, потому что понимала – после моего ухода шоу умрет, а Глеб этого допустить не может и станет вставлять мне палки в колеса. Когда утром, рыдая, позвонила Тина, я сразу смекнула: все! Денег не будет, не станет и передачи, надо соглашаться на другие предложения. Теперь прикинь, что в тот самый момент, когда я веду переговоры, начинается скандал. Да желтой прессе только дай повод, через секунду разорется: «Ведущая ток-шоу подозревается в убийстве», «Красотка пришила бывшего любовника». Со мной мигом откажутся иметь дело. На телевидении, несмотря на полную разнузданность нравов, процветает пуританское ханжество. Нет, я не могла допустить скандала, вот и заплатила. Кстати, не свои ведь отдавала, не жалко.
ГЛАВА 28
В Алябьево я приехала с гудящей головой и тут же принялась разыскивать Тину. Но, несмотря на поздний час – будильник показывал почти одиннадцать, – дети отсутствовали, не было возле входа и их велосипедов.
– Вы не знаете, куда подевались ребята? – поинтересовалась я у Розы Константиновны.
Та поджала губы:
– Понятия не имею, но, честно говоря, очень рада тому, что их нет, от шума голова раскалывается.
– Кирюша сказал, что они у какого-то Лукова, на дне рождении внука, – пояснила Кара.
– Может, Редькина?
– Может, – пожала плечами Карина.
Я набрала номер и услышала сквозь гром рока и визг детей слабый голос Макара Сергеевича:
– У аппарата начальник городка «Алябьево». А, это ты, не волнуйся, ребята у нас, гуляем и веселимся. Спи спокойно, сам до ворот их провожу.
– Лампа, – ожила Роза Константиновна, увидев, что я положила трубку, – не будете возражать, если я займу ванную?
В доме у Глеба Лукича полно санузлов. У хозяев, естественно, свои, между комнатами для гостей тоже находятся ванные. То есть на двух постояльцев приходится одна. Из каждой спальни имеется дверь, войдя в душевую, вы просто задвигаете щеколду с двух сторон, и все, мойтесь на здоровье. Единственное неудобство, что на полочке стоит, кроме вашей, еще и чужая косметика, висят полотенца и халат соседки.
Я делила ванную комнату с Розой Константиновной. Никаких неприятных эмоций старуха у меня не вызывала, была аккуратна и не имела привычки по полдня лежать в пене. Единственная беда – Роза Константиновна постоянно забывала закрывать шпингалет на двери, которая вела из моей спальни в ванную, и один раз я наткнулась на нее, принимающую водные процедуры. Впрочем, старуху это совершенно не смутило. Крайне капризная во всем, в этом случае она проявила удивительную терпимость. Увидев меня на пороге, Роза Константиновна отложила губку и ласково спросила:
– Тебе хочется пи-пи? Не стесняйся, бога ради, впрочем, я могу зажмуриться.
Я засмеялась, но с тех пор приобрела привычку не распахивать дверь сразу, а сначала осторожно приоткрывать щелочку, чтобы проверить, свободно ли пространство.
Войдя в спальню, я села на диван и попробовала почитать, но строчки скакали перед глазами, а голова отказывалась соображать.
– Лампа, – донесся слабый голос из ванной.
Я приоткрыла дверь.
– Роза Константиновна, вы меня звали?
– Да, подойдите сюда.
Я приблизилась к закрытой душевой кабинке.
– Что случилось?
Раздвижная стеночка отъехала в сторону, показалось красное лицо старухи.
– Понимаете, дорогая, я попала в сложное положение… Видите ли, обычно, то есть всегда, я ложусь в ванну, мне там комфортней, чем в душе, но сегодня вот черт дернул влезть в кабинку.
Я непонимающе хлопала глазами.
– Так вот, – закончила Роза Константиновна, – войти-то я вошла, правда, с небольшим трудом, а выйти не могу.
– Почему? – изумилась я.
– Душенька, подайте полотенце, холодно. Не знаю почему, сюда протиснулась, а обратно не могу.
– Попробуем еще разок.
Роза Константиновна попыталась просочиться в щель, но тщетно. Было непонятно, как она вообще пролезла внутрь.
– И что делать, ума не приложу! – чуть не зарыдала старуха.
– Эй, Лампудель, – донеслось из спальни, – ты где?
– Боже, – взвизгнула свекровь Кары, – эти противные дети, то есть я хотела сказать ребятки, из гостей вернулись, умоляю, не пускайте их сюда!
Но Кирюшка, Лизавета и Тина уже влетели в ванную. – Чего случилось? – заорали они хором.
– Вот, Роза Константиновна выбраться не может!
Секунду троица молчала, потом принялась давать ценные указания:
– Пусть намылится, а мы ее выдернем.
– Но мне придется для этого снять полотенце!
– Ну и что? – удивился Кирюша. – Ладно, я зажмурюсь, а девчонок стесняться не надо, они тоже женщины.
Роза Константиновна послушно потянулась к бутылочке с гелем. Но даже намазанная с ног до головы пеной, она не «выдернулась» из кабинки.
– Интересно, – протянул Кирюшка, – как же вы сюда попали?
– Тут две стенки отодвигались, – всхлипнула старуха, – а теперь только одна!
Дети начали изо всех сил дергать заевшую часть кабинки, но Глеб Лукич любил покупать дорогие вещи. Каркас душевой кабинки был выполнен из нержавеющей стали, в ней запросто можно было пересидеть ядерную атаку. Стенка даже не дрогнула.
– Надо принести ей сюда подушку и одеяло, – предложила Тина.
– Зачем? – изумилась я.
– Ночь тут поспит, – пояснила девочка, – похудеет к утру и пролезет.
– Как Винни-Пух в гостях у кролика! – хихикнула Лизавета.
– Прекратите идиотничать, – велела я, – лучше думайте быстрей, как помочь несчастной!
Внезапно старуха заплакала:
Адамов Григорий
Зыков Виталий
Суворов Виктор
Соломатина Татьяна
Сертаков Виталий
Шилова Юлия