закончен. На стену, вперед, марш!
огрызнулся Киря.
скулу. - Ребят под пулеметы подставить хочешь?
землю.
солдат.
плечу.
бухтой клубился серый цементный смог. Но после осточертевшего пейзажа
пустыни начинающий очередной сезон курортный город казался бойцам
специальной разведки землей обетованной. Особую роту перевозили с аэродрома
в морской порт автобусами, и сотня пар утомленных уставным единообразием
глаз жадно рассматривала пестрые потоки прохожих, выделяя из толпы девушек в
коротких юбках и открытых сарафанах.
порядок. Он рассматривал возбужденно орущих пацанов и печально улыбался.
Почти все выросли из убоговатой призывной одежды и больше всего походили на
хулиганистых детдомовцев-переростков, вывезенных на долгожданную экскурсию.
бетонке аэродрома, трепал отросшие волосы на выжигаемых полуденным солнцем
неприкрытых головах. Раскатов, недовольно морщась, прошелся вдоль строя
разномастно одетых парней - брюнетов, шатенов, блондинов, рыжих...
бросил он через плечо шагающему следом Чучканову. - Почему я должен видеть
своих солдат в таком виде? Надо было выстроить вчера по форме, а сегодня
обошлись бы без генерала!
обратился наконец комбриг к особой роте. - Вы должны оправдать это доверие.
На карту поставлены политические интересы страны и честь нашей бригады. Я
надеюсь, вы не подведете своего командира...
принимая доклады от командиров подразделений.
Больных нет. Старший группы сержант Волков! - привычно отчеканил казенную
формулу Вольф
четыре коротких напутствия. Это была ничего не значащая процедура, которая
проводилась для проформы. Но сейчас он остановился как вкопанный.
фамилию. Прикрытые набрякшими веками глаза расширились, тяжелый
многозначительный взгляд впился в лицо солдата. Они многое знали друг о
друге, но впервые встретились лицом к лицу. На миг Вольфу стало страшно.
Слишком несоизмеримо было положение солдата срочной службы и заместителя
командира бригады. И слишком жгучая ненависть билась в глазах полковника.
дальше. Вольф громко сглотнул.
шумок.
восстановился.
Шарову:
требовательным шепотом, но группа "Зет" как раз подходила к трапу, и Вольф
ясно расслышал каждое слово. Хотя и не понял, о каких трофеях идет речь.
беспризорники, отвыкшие и от оживленных улиц, и от потоков машин, и от
девушек, пытались сами, как могли, скрасить свою серую жизнь.
они тоже давно не видели, но эта проблема, в отличие от женской, решалась
гораздо проще.
Останавливаться в городе не разрешалось, но он нарушил запрет и протянул
Звону пятерку: - Купи на всех. И быстро. Одна нога здесь - другая там!
радостно выпрыгнул на совершенно гражданский, без двойного смысла и скрытых
опасностей тротуар и бросился к киоску. За ним с завистью следили бойцы
разведки специального назначения: снайперы, саперы, гранатометчики,
взрывники... Девятнадцатилетние пацаны в тесной старенькой одежонке.
училища. Но в мореходке не встретишь столько подобранных по единому
стандарту здоровяков, да и одеваются живущие в портовом городе курсанты
гораздо приличней... К тому же у курсантов не бывает целого грузовика
крепких ящиков специфической защитной окраски. Словом, легенда могла сойти
за правду только в том случае, если в нее сильно хотели поверить.
документов. Никаких документов у солдат и не было, как, впрочем, и личных
вещей - только мыло, бритва и зубная щетка. Запрещались сигареты и папиросы
- вместо них выдали безымянный табак для самокруток. Часы и визитную
карточку Грибачева Вольф сдал на хранение в сейф Семенову, зато положил в
нагрудный карман кургузого пиджачка клочок ваты со следами губной помады.
сверкающему свежей краской сухогрузу "Герои Бреста". "Курсанты" быстро
загрузили на борт тяжелые деревянные ящики, и судно отдало швартовы. Ребята
недолго наслаждались чистым воздухом и видом морских просторов: всех согнали
в трюм, где были устроены длинные нары из плохо оструганных досок.
выходить на палубу разрешается только ночью, - объявил лейтенант Половинко.
В особой роте он представлял военную контрразведку. - Выход повзводно, на
один час. Вопросы есть?
сам не знает ответа.
"Миклухо-Маклай", вышедшего накануне из Одессы. Одновременно такелажные
команды обоих судов, спустив за борт подвесные люльки, отодрали выкрашенные
в цвет бортов маскировочные полотнища с временными названиями, которые
скрывали названия настоящие. При этом под "Героями Бреста" оказалась надпись
"Миклухо-Маклай", а под "Миклухо-Маклаем", соответственно, "Герои Бреста".
неведомого противника получила информацию про подозрительных "курсантов", то
все ее внимание было бы приковано к груженным пшеницей "Героям Бреста",
мирно идущим обычным курсом на Апеннинский полуостров. А вновь обретший имя
"Миклухо-Маклай" с особой ротой в трюме спокойно и без помех прошел
Средиземное море, вышел в Атлантику и повернул к экватору.
особой роты не знал. Люди затомились в гулком, ограниченном разогретым
металлом пространстве. Занятия по физподготовке в импровизированном
спортзале постепенно сходили на нет, оставались только тренинга с оружием и
политинформации.
непереносимыми. Душ заменяло окатывание теплой забортной водой во время
ночной "прогулки". Ведро на троих. Скученность, тяжелый запах пота,
воспаляющиеся расчесы на теле...
обратно, вообще с ума сойдем!
самолетом. Несколько часов - и дома!
доставая обрывок бумажки и щепотку табака, тоскливо нюхал и прятал обратно -
курить разрешалось только ночью на палубе.
ответил.
голос Гусь и машинально свернул "козью ножку". - А сейчас даже покурить
нельзя?
придал фразе отнюдь не успокаивающий смысл.
Каменистый Артем
Андреев Николай
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Апраксина Татьяна