перевязывать...
искры из глаз.
Так и не проехала мимо ни одна машина. Наташа то слышала Пантелеевну и
Володю, то не слышала, оглушенная очередным приливом боли. Когда она ясно
поняла, что сейчас совсем умрет, ей прямо в мозг врезался очередной приказ
фельдшерицы.
недоношенный, два с половиной кило, не больше. Но ничего, потом доберет свой
вес. На вот, посмотри.
беззащитное, трогательное и самое восхитительное на свете. Наташа мгновенно
забыла о пережитой боли и слушала слабенький писк, как волшебную музыку, не
могла оторвать глаз от сморщенного личика.
с Наташей. Светило солнце, уже вечернее, мягкое. Отчаянно щебетали птицы.
хотелось поскорее еще раз взять на руки своего мальчика, разглядеть личико,
погладить темные слипшиеся волосики, приложить к груди и покормить.
произошло. Ей показалось, фельдшерица сделала что-то не то. Тело опять
наполнилось кошмарной болью, и опять пришлось тужиться.
повисла тишина. Казалось, даже птицы замолчали. И только мужественная пьяная
Пантелеевна, горестно матерясь, пыталась спасти второго младенца.
Глава 18
пустырником. Дело было, конечно, не в том, что у нее зудело лицо.
впервые. Раньше она только чувствовала. Всего три чувства - отчаяние, страх
и тоска. Ничего больше. Теперь самое страшное было позади. Она знала, что
выйдет из этой клиники с таким лицом, с которым можно жить дальше. Теперь ей
не хотелось вкалывать себе смертельную дозу морфия. Ей хотелось жить и даже
петь на сцене.
повязки в потолок, Анжела думала о том, что вся ее жизнь была одним долгим
интервью. Ей задавали вопросы, она отвечала. Вопросы были глупые и умные,
злобные и восторженные, наглые и робкие. Главное - правильно отвечать.
отправляли туда. Одинокого дядю, молчуна и выпивоху, она любила больше всех
на свете, больше мамы с папой. Он был единственным человеком, который не
задавал ей вопросов. Он научил ее, семилетнюю, играть на аккордеоне. При нем
она могла орать свои песенки как угодно громко, часами вертеться перед
большим мутным зеркалом, напяливать на себя всякие тряпки из бабкиного
сундука и воображать грядущую славу, толпы поклонников, жгуче-ледяной огонь
софитов, полутемные залы дорогих ресторанов, вулканический песок пляжей на
Канарах, яхты, виллы, "ягуары".
тельнике, присаживалась пописать подальше от крыльца. Задрав голову, она
смотрела на звезды и представляла, как будет рассказывать об этом толпе
журналистов на пресс-конференции и как искреннее как трогательно это
прозвучит.
Свердловском в снег и смотрит на звезды. Они такие холодные, лохматые,
далекие, а она такая нежная, такая особенная. Не как все.
эстрадно-цирковое училище. Туда принимали после восьмого класса. Конкурс был
огромный. Циркач, как правило, профессия наследственная, дети артистов,
выросшие на арене, шли вне конкурса. Анжела схитрила. Девочки хотели учиться
на акробатов, жонглеров, эквилибристов или на эстрадных певиц. Таких было
страшно много. Анжела Болдянко оказалась особенной, не как все. Она
поступала на клоунаду. Туда девочки шли редко. Она поступила с первой же
попытки.
квартет "Мяу!". Девочки пели тонкими жалобными голосами. Одеты они были в
розовые платьица, панталончики, туфельки-балетки. В волосах капроновые
ленты, кукольный макияж. Они мяукали, как мартовские кошки, в конце каждой
песни поворачивались задом к публике и задирали кружевные подолы с дружным
визгом.
приз зрительских симпатий на региональном конкурсе молодых исполнителей.
Потом был сделан диск и продавался он неплохо, и один из клипов прокрутили
по шестому каналу Центрального телевидения, и предстояла первая серьезная
гастрольная поездка по Сибири. Надо было разнообразить репертуар.
написал суперхит. Песня была лирическая, задушевная и требовала сольного
исполнения. Петь должна была одна девушка. А остальные три - только
подпевать на заднем плане. Бедняга продюсер не ведал, что натворил,
предложив девушкам самим выбрать солистку.
претензий, что спор о солистке закончился не просто ссорой. Девушки
подрались, как уголовницы в зоне. Драка получилась нешуточной. Две из
четырех попали в больницу. Третья, хоть и не сильно пострадала, но пережила
такой шок, что решила помочь себе ударной дозой героина и тоже попала в
больницу. Гастроли срывались. Продюсер Гена напился с горя. Кому-то
следовало его утешить, и этим занялась Анжела, печальная, но уцелевшая в
драке. Она, в отличие от остальных трех, не претендовала на роль солистки.
Пока три кошки пытались выцарапать друг другу глаза, она скромно стояла в
сторонке и повторяла: девочки, ну не надо, успокойтесь!
положения. Она, так и быть, готова отправиться на гастроли в одиночестве и
исполнить все песни сама. Продюсер ожил, протрезвел, принялся звонить по
телефону, бегать, договариваться, чтобы срочно перепечатывали афиши и
рекламные тексты. В сибирских городах будет выступать солистка всеми любимой
группы "Мяу!" АНЖЕЛА. На новых афишах на фоне бледных маленьких изображений
трех бывших кисок красовался ее яркий, очень удачный портрет.
тени прошлого испарились с афиш. Исчезло и само слово "Мяу!". Осталась одна
АНЖЕЛА.
который она ответила с блеском.
имелись собственные два клипа на свердловском телевидении, один "компакт",
тонкая стопка газетных и журнальных вырезок, где упоминалось ее имя. В
Москву ее пригласил владелец сети бизнес-клубов. Он был родом из
Свердловска, заехал на свою малую родину, встретил свою первую любовь,
которая оказалась горячей поклонницей творчества Анжелы и притащила богатого
друга на скромный концерт местной знаменитости.
сначала надо выйти на определенный уровень здесь, в Свердловске, и только
потом появляться в Москве, и не в каких-то сомнительных клубах, а в
приличных местах.
всего два подвала. Один в Сокольниках, второй на окраине, в Выхино. Публика
собиралась самая неподходящая. Уголовные "шестерки", мини-бизнесмены,
торгаши ларечного масштаба и соответствующие им недорогие шлюшки. За
столиками жрали, пили, никто Анжелу не слушал. Ей казалось, что, выпусти
перед этим быдлом кого угодно - Эдит Пиаф, Элвиса Пресли или Аллу Пугачеву -
они будут точно так же тупо жрать, пить, рыгать, материться и лапать друг
друга.
не было горячей воды и не меняли постельное белье. На первые два выступления
за ней присылали машину, жалкий "жигуль", потом пришлось ездить самой на
общественном транспорте. Когда месяц закончился, ей заплатили в три раза
меньше, чем обещали. Оставалось вернуться в Свердловск.
мокрый снег. Она замерзла, устала, на Арбате забрела в парикмахерскую,
просто так, от тоски, покрасила свои светло-русые волосы в лиловый цвет и
сделала себе прическу из восьмидесяти тонких косичек, украшенных
разноцветными пластмассовыми бусинами, но никакой радости не почувствовала и
вышла из парикмахерской чуть не плача. Побрела дальше и попала в какое-то
грязное подвальное, оклеенное порно-картинками заведение, где длинноволосое
существо неопределенного пола за сто рублей накололо ей на плече цветную
розочку.
Ты здорово поешь.
Сертаков Виталий
Грабб Джеф
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Каменистый Артем