Чтение 45–й страницы книги ~Непристойный танец~

полицейских даже с самыми что ни на есть верноподданническими целями вроде
вручения прошения или цветов.

Сабинин заверил, что он свято намерен эти предписания соблюдать, и
отпустил краснорожего восвояси. Подойдя к высокому окну гостиной, посмотрел
вниз. Вообще-то, пан Колодзей не врал - отсюда и в самом деле открывался
великолепный обзор. На тротуарах уже собралось достаточно публики, которую
умело сдерживала пешая и конная полиция, над чьими касками гордо вздымались
султаны из петушиных перьев. Как и в России, могучие полицейские лошади были
обучены осаживать крупами толпу. Сабинин вспомнил, что именно здесь
доискался ответа на загадку: отчего в России уголовный мир именует полицию
"ментами"?

Оказалось все просто. Австро-венгерские полицейские в непогоду носили
короткий плащ без рукавов вроде пелерины, именовавшийся как раз "мент".
Постепенно это слово стало жаргонным прозвищем австрийских служителей
закона, а потом через польских воров перекочевало в западные губернии России
уже применительно к тамошним городовым и сыщикам...

Он прошел в столовую, где уже накрывала на стол приходящая прислуга пани
Янина - пожилая чопорная особа со следами былой красоты, похожая скорее на
классную даму или попечительницу женской гимназии. Добавить пенсне - и
сходство будет полное. Один бог ведает, где контора по найму прислуги ее
откопала, но манеры у старой дамы были столь безукоризненны, словно она
прежде служила у князя Виндишгреца или графа Тисы ... Под ее ледяным взором
Сабинин поневоле чувствовал себя тем, кем, собственно, и являлся, -
авантюристом, выскочкой, парвеню.

Завтрак преподнес еще одно тягостное испытание - Сабинин боялся есть и
пить. Дурманящее снадобье могло оказаться в любом положенном им в рот
куске...

Нет, не стоит паниковать излишне. Большинство из тех зелий, которых он
опасался, отнюдь не безвкусны, и человек опытный тщательно все продумает...

А посему не нужно бояться ломтиков свежайшего хлеба и горячих булочек,
равно как и сыра с маслом - все это подается на общем блюде, в общей
корзиночке, общей масленке, заранее невозможно предугадать, кто какой кусок,
ломтик, булочку облюбует. Кофе... Нет, пани Янина разливает ароматную
жидкость опять-таки из кофейника, и Надя преспокойно пьет, а чашка Сабинина
была сухой и чистой, ничто не было в нее предварительно подсыпано. Господи,
это ведь сущее умственное расстройство, мания.., нет, лучше лишний раз
спраздновать труса, опасаться всего и вся, чем попасться на уловку...

И все же он постарался покончить с завтраком как можно быстрее,
отговариваясь отсутствием аппетита, что, слава богу, не повлекло повышенного
внимания со стороны Нади, она с течением времени тоже становилась все более
напряженной, нервозной...

О поездке в Будапешт они и не говорили - все было обговорено вчера, когда
посыльный - то ли настоящий, то ли ряженый, что в данной ситуации и не
важно, - принес то самое письмо от Мирского, написанное на глазах Сабинина
под дулом браунинга. Читая его, он чувствовал напряженный взгляд Нади - и
выдержал нелегкое испытание с блеском, сначала изобразив хорошо разыгранную
досаду, а потом с печальным вздохом поведав любовнице, что Вася Мирский
снова в своем репертуаре, - несомненно, его вновь сбила с пути истинного
некая доступная красотка, что с ним регулярно происходило еще в родном
отечестве...

Вставая из-за стола, он был напряжен, как натянутая тетива лука.
Перефразируя оперную арию - уж время близится, а снадобья все нет... Лишь бы
ошибиться, боже, как хочется ошибиться...

- Ну что, откупорим шампанское и займем места в ложе, то бишь у окна? -
безмятежно спросил он Надю. - Никогда не видел столь близко ни одного
монарха...

- Да, конечно... - рассеянно отозвалась она. - Иди в спальню, хорошо?
Хочу тебе кое-что сказать...

Он послушно направился в спальню - словно по тонкому льду, способному в
любой миг провалиться под ногами. Сердце тоскливо сжалось.

Надя вошла буквально через минуту, держа в руках два бокала, почти до
краев налитых белым вином, протянула ему один.

- Давай выпьем, а потом я тебе сообщу нечто радостное...

- Что?

- Это сюрприз, - улыбнулась она напряженно. - Пей...

И пригубила из своего. Поднеся бокал к губам обычным движением, не
медленным и не быстрым, Сабинин лихорадочно искал выход. Обострившееся
звериное чутье вопило, что дело неладно: почему она принесла вот так бокалы
в спальню, именно в спальню, без бутылки и закуски на подносе? Никогда за
все время их знакомства так не делала. Если случится, то непременно
сейчас...

Судя По аромату, в бокале - итальянский вермут, чей резковатый запах и
терпкий специфический вкус как раз и способны отбить характерный привкус
чего-то вроде лауданума. Еще несколько мгновений - и она начнет
беспокоиться... Что же, сослаться на полнейшее нежелание пить?

- Черт! - воскликнул он, так и не отпив из бокала. - Вон там, у тебя за
спиной! Мышь под столиком!

Надя отреагировала на эту новость так, как это и было всегда свойственно
особам ее пола, - не завизжала, правда, не стала вскакивать на постель, но
инстинктивно шарахнулась, посмотрела в ту сторону. Сабинин находился вне
поля ее зрения достаточно долго времени, чтобы выполнить задуманное.

- Где? - обернулась она.

Сабинин отнимал от губ пустой бокал со столь безмятежным видом, словно
только что осушил его до донышка. Вытер губы тыльной стороной ладони:

- Вон там пробежала, под столиком... Дать тебе браунинг?

- Глупости какие... - сказала она, но все же отодвинулась подальше от
столика с гнутыми точеными, ножками.

- Так что за сюрприз ты мне приготовила?

- Сейчас... Что ты морщишься?

- Вино, по-моему, какое-то не такое... Привкус странный, - произнес он и
собрался было понюхать бокал.

Надя проворно забрала бокал у него из рук, отставила подальше:

- Не мели вздора, отличное вино... Так вот, я решила принять твое
предложение.

- Милая! - проникновенно сказал Сабинин, шагнул к ней и обнял.

Она не противилась, но в теле ощущалась та же напряженность. Сабинин
более не сомневался, теперь он знал. Что оказался прав, что предвидел все
наперед, что в его бокале был то ли яд, то ли сонная отрава. Она держится
странно, совсем не так, как подобает женщине, решившейся таки бросить
подполье и бежать с богатым любовником за тридевять земель на поиски
пиратской фортуны...

Что дальше? Знать бы, чего она в бокал набуровила, вдруг он изобразит не
те симптомы... А впрочем, нет, ведь не существует каких-то канонических
симптомов для сонной отравы, всякий человек реагирует, в общем, сугубо
индивидуально. Пожалуй, все-таки не яд - яд можно и открыть при вскрытии
трупа, а к чему им это?!

- Надюша, милая, - сказал он расстроганно. - Даже и не знаю, что тебе
сказать... Как я рад... - Он отстранился, потер рукой лоб:

- То ли я сегодня не выспался, то ли... Не пойму, что со мной. Слабость
накатывается, голову туманит...

- Да, бледный ты какой-то... - ответила она, ничуть не удивившись. -
Присядь.

Он сделал два шага назад, присел на краешек постели, где за его подушкой
как раз и промокло покрывало от молниеносно выплеснутого туда содержимого
бокала.

Надя вела себя так, словно ничего экстраординарного и не происходило, -
стояла у постели, глядя на него с испытующим видом, напоминавшим холодное
научное любопытство ученого-вивисектора. Добросовестно делая вид, что
борется с неведомым недомоганием, Сабинин моргал, тер глаза, проговорил
что-то заплетающимся языком, склонил голову - и наконец виновато улыбнулся:

- Положительно, в сон клонит... Даже не сбросив штиблет, прилег на
постель лицом вниз, обхватил подушку и застыл, бормоча что-то под нос. Надя
держалась с прежним, леденящим душу спокойствием: даже не сделала попытки
подойти к нему, что-то сказать. Прошуршал подол шелкового платья, скрипнуло
отодвигаемое кресло, шумно, трескуче вспыхнула спичка. Она, судя по звукам,
преспокойно уселась и курила. Кожей, затылком, всем существом Сабинин
чувствовал ее взгляд - пристальный, холодный.

Он не знал, сколько времени прошло, лежал в прежней позе, шумно,
умиротворенно дыша, временами легонько ворочаясь. Снова скрип кресла, шорох
платья - Надя подошла, одним рывком забросила его ноги в штиблетах на
постель, наклонилась над ним, потрясла:

- Коля! Коля!

Он не отзывался, старательно сопя. Стоически выдержал и крик в самое ухо,
и дерганье за волосы обеими руками, и, в завершение, пару оплеух, нанесенных
изо всех женских сил. Он лежал без сознания, одурманенный неведомым зельем,
- и она в конце концов поверила...

Ее быстрые шаги удалились в гостиную. Шевеля лишь рукой, Сабинин
осторожно вытянул из-под подушки браунинг с патроном в стволе и сунул его во
внутренний карман. В душе смешались тоска и ярость, сожаление и азарт.

Странный скрежет - непонятный, тихий. Новые шаги - мужские, быстрые,
уверенные. Дверь в спальню Надя не затворила, и до него отчетливо доносилось
каждое слово:

- Болван дрыхнет?

Это белобрысый, сволочь такая...

- Как колода, - звенящий голосок Нади. - Быстрее, быстрее! У нас остались
считанные минуты!

- Спешка здесь неуместна, - рассудительно произнес Джузеппе. - Я все
сделаю, как надлежит.., дайте мне дорогу, взрыватели уже вставлены, не
хватало только... Вот так... Сумеете выбить стекло, как я учил?

- Постараюсь, - резко бросил белобрысый. - Не нервничайте.