война велась с применением танков, самолетов, современной артиллерии и...
афганских ветеранов войны, словно просто вернувшихся домой продолжать
воевать.
Конфедерацией горских народов, маленькая Абхазия вела войну против Грузии,
оттесняя грузинские отряды и силы самообороны. В Приднестровье только
вмешательство армии генерала Лебедя предотвратило дальнейшую бойню. А в
соседнем с Афганистаном Таджикистане бойня состоялась. Она называлась
гражданской войной и унесла сто тысяч жизней! Сто тысяч жизней. За все
десять лет войны в Афганистане потери советских войск не превышали
пятнадцати тысяч человек. За полгода войны в маленьком Таджикистане погибло
сто тысяч людей, среди которых были женщины, дети, старики. Но мир не
содрогнулся. Тот самый мир, который кричал о неслыханных зверствах советских
воинов в Афганистане, единодушно осуждал ввод войск, широко освещал
грандиозные потери Советов в этой войне, не захотел заметить сто тысяч
погибших. Как не заметил тысячи погибших в карабахской, осетинской,
абхазской, приднестровской войнах,
грозную границу, начали действовать в Таджикистане, в других республиках
некогда "единого и могучего". Но это уже никого не волновало. Преданный и
брошенный своими союзниками Наджибулла спрятался в миссии ООН в Кабуле, а
активистов его партии вешали, расстреливали, рубили безо всякой жалости. Их
семьи истребляли, а доктор Наджиб иногда даже умудрялся говорить со своей
семьей, ваблаговременно эвакуированной в Индию. Его предшественник,
авантюрист Бабрак Кармаль уже давно жил со своей семьей в Москве, как будто
его не касались афганские события.
Взорванная страна показала миру не только звериный оскал войны, развязав
военные действия сразу в нескольких местах, но и трусливый облик шакала,
предающего своих бывших союзников, так веривших в могучего северного соседа,
в нерушимость его дружбы. Бывших активистов Народно-демократической партии
даже начали вылавливать по городам, отправляя их на расправу в Кабул. Это
был даже не цинизм, это была последняя грань низости. Потом был выдан
смертельно больной Эрих Хонеккер. Независимо от идеологической оценки его
поступков, выдавать нашедшего убежище, смертельно больного старика на
расправу было актом недостойным и подлым. Более того, врачи даже подделали
заключение о его здоровье, не заметив столь очевидного, прогрессирующего
рака. Но это уже никого не волновало. В Германии начались процессы против
бывших агентов "Штази", которых пачками выдавала советская разведка. В
Белоруссии пошли по стопам "старшего брата", выдав нашедших на ее территории
лидеров компартии Литвы на осуждение в Вильнюс. Общая вакханалия бесов,
вакханалия предательств, начатая развалом великой страны, продолжалась. И
уже не столь важно было, до какого предела дойдут те или иные люди. Предела
подлости не бывает. После крушения страны это стало ясно всем. И во имя
сохранения собственной власти можно пойти на любые преступления, можно
расстрелять из танков собственный парламент, можно бомбить собственные
города, где скрываются бандиты, можно проливать, кровь, ибо она поистине
обладает странным свойством несворачиваемости.
принципиальное решение и разрешить двести первой, многострадальной дивизии,
принять участие в боевых действиях в Таджикистане. Границу, превратившуюся в
рваную дыру, сквозь которую мог пройти кто угодно, начали спешно латать и
снова, как десять-пятнадцать лет назад, уже младшие братья из Москвы и
Санкт-Петербурга, Ростова и Новосибирска, Твери и Тулы шли умирать за
непонятные им интересы на далеких южных рубежах, воюя все с тем же
противником - афганскими моджахедами, к которым прибавились многочисленные
отряды непримиримой таджикской оппозиции. Словно получив эстафету от
старших, десять лет просидевших в этом аду, достойно выдержавших тяжелые
испытания и ушедших, но не проигравших войну - младшие братья продолжали
стоять насмерть, защищая границы некогда единой империи.
применение в горячих точках бывшей страны. Боль, обида, растерянность,
неустроенность толкали их туда, где они могли делать единственное, чему
научились - убивать и достойно умирать. Государство, за которое они дрались,
мерзли в горах, изнывали от жажды в пустынях, воевали, теряя товарищей - это
государство больше не существовало.
подвиг офицеров, достойно представлявших некогда великую армию, подвиг
солдат, мужественно и храбро воевавших в этой войне, вдруг стал посмешищем.
Более того, они превратились в подозрительные группы людей, так как не умели
и не хотели жить по волчьим законам нарождавшегося общества. Осмеянные и
презираемые, они часто срывались, уходили из жизни, становились наркоманами
и пьяницами. Некоторые, более сильные, уходили в криминальные структуры с
дикой обидой на свою неустроенную жизнь, на свои разбитые идеалы.
девятого прокляли свой народ, обрекая его на вечные муки и кровавый исход. А
может это их более молодые наследники, предавшие и продавшие все идеалы,
решили, что красным цветом крови можно закрасить все - собственные амбиции,
неудачную политику, крушение страны, миллионы беженцев, локальные войны,
тоску, отчаяние, обиду миллионов людей. Ибо красный цвет словно обладал
какой-то способностью поглощать менее яркие цвета и чувства.
начатый как трагедия, постепенно обращался в фарс, когда его разрушители
требовали воссоздания некогда сильной страны, единой армии и нормальной
экономики.
реки, словно вливавшиеся в один океан, чтобы однажды затопить всех и вся.
X
разрешение из самого Лэнгли, вместе с Корнером вылетел в Афганистан, чтобы
на месте разобраться в случившемся.
никаких следов убийцы пока найти не удавалось. А поднятые по всей стране
информаторы и осведомители не могли сообщить, кому могло понадобиться
нападение на американскую станцию в Читрале.
Беннету:
говорили в прошлый раз, чтобы мы летели к северу.
вылетевшего на воскресную прогулку.
внимание на две больничные палатки, стоявшие в центре лагеря.
приветствий он повел их к палатке, где находился сам рассерженный Нурулла.
Посланные на поиски нападавших шестеро лучших следопытов так и не вернулись
в лагерь, и он не находил себе места от возмущения и злости.
возраст, достаточно подвижный человек. Ему едва минуло пятьдесят, но он
выглядел на десяток лет моложе. Увидев своих гостей, он заставил себя
несколько успокоиться, приказав принести обед, чтобы достойно встретить
незнакомца, прилетевшего вместе с Беннетом.
столом.
прежнем лагере очень много людей. Двадцать семь человек убитых и шестнадцать
раненых. Еще один такой бой и я потеряю весь свой отряд.
это так. Они, словно черти, спустившиеся с небес. Убили столько моих людей,
забрали своего полковника и ушли.
вздохнул. Ему действительно было стыдно, что его люди так беспомощно
выглядели и действовали.
усмешке. - Их было всего лишь несколько человек.
мистер Беннет, какие профессионалы тут действовали. Нет, этот пленный офицер
был не просто полковником пограничной стражи. Здесь что-то не так. Вы ведь
его и без того хотели обменять на своих пленных. Верно?
захвачу, теперь выпущу из него кишки.
если они еще не ушли за границу и тебе удастся его взять, запомни - он нам
нужен живым. Только живым. И за него мы дадим тебе очень хорошие деньги.
Большие деньги.
назад тебе его показать хотел, умолял посмотреть, ты даже смотреть не стал.
А теперь хочешь за него большие деньги дать. Непонятный ты человек, - снова
сказал он.
Маккефри Энн
Сертаков Виталий
Пехов Алексей
Лукьяненко Сергей
Куликов Роман
Шилова Юлия