свидетельствами. А куда деться? Чем крупнее и сложнее дела, чем больше
народу, тем сильнее необходимость в записях. Обнаружилось три конверта с
паспортами -- б/у, полуфабрикаты и отличные подделки. В основном, правда, на
женские данные, но это тоже ничего.
в ее записях числится. Козырь. Надо только хорошенько обдумать, когда, с кем
и как пограмотнее эту возможность реализовать. Разумеется, мне и в голову не
пришло спешить с передачей Девкиных записей в милицию. При всем пиетете, с
каким я относился к защитникам закона, сейчас любая помощь им -- смертный
приговор для меня. А самоубийство -- это грех. Без шуток.
опытов, схем и рисунков кровеносной системы и человеческого мозга.
Значительная часть -- на немецком языке. Но даже то, что было на русском,
понять в своем нынешнем состоянии я не мог. Поэтому с чувством исполненного
долга я сложил бумажки и книжки в аккуратную стопку, с облегчением отложил в
сторону видеокассеты и компьютерные дискеты, которые мне сейчас негде было
прокрутить. В голове царил жуткий ералаш, а тело, битое и усталое, умоляло о
покое.
поиметь во сне казался мне убедительно веским.
"коктейльном" состоянии: голова стала ясной, жаждущей работы, а тело болело
каждой клеточкой. К тому же мучила совесть за вчерашние и позавчерашние
глупости. Тихо грело имеющееся у меня нынче богатство, ну не само пока
богатство, но уже довольно веский намек на его вероятность. А еще до стона
хотелось увидеть При.
ней хитрой и бесшабашной, профессионально безнравственной и
беспомощно-нежной, обольстительной и наивной Принцессы. Знаю, что дурак.
Давно считаю недоумками тех мужиков, которые из-за женщин теряют сначала
голову, а потом готовы потерять и все остальное, включая и саму жизнь. И все
же как это, оказывается, приятно: сначала думать-мечтать о При, а потом уже
заботиться о своей безопасности и деньгах. Вот вдруг она -- судьба моя?
"Суженая" -- именно этого корня понятие. Предназначенная Судьбой. Вдруг
другой такой я больше никогда не найду?
выпадают. Только единожды. Вот ведь как ни рискованны оказались сутки
наслаждения с нею у мамаши покойного бандюги Василия, а не жалел я сейчас о
тех часах. То есть жалел, но не о том, что они были, а о том, что они уже
позади. Каждую секунду, проведенную с При, вспоминал, облизываясь и млея. А
вот о том, что поосторожничал вчера и в запале сбежал от нее, уже жалел.
Умом понимал, что сейчас она бы только мешала, отвлекая от насущных забот и
стараясь предать, но -- жалел. И с удовольствием жалел. Плевать мне сейчас
было на то, что кого-то она ласкала до меня и будет ласкать после или даже
одновременно. Будь она сейчас в пределах достижимости -- все бы бросил и,
проверив, нет ли за ней хвоста, так бы навалился, что... И больше скажу:
если ее не будет -- на кой мне хрен тогда и голова, и деньги, и все прочее?
сердцем почему-то воспринимал как предательство. Жалел, что узнал о ней
такое. Раздражался на себя за то, что сейчас, когда у меня полно насущных
бед и проблем, отвлекаюсь на бессмысленные грезы. Я тут о ней думаю, а она,
может, как раз сейчас уступает кому-то -- это в лучшем случае, а то и
наслаждается -- в силу служебного долга и природного призвания... Эта мысль
хорошо меня отрезвила. Стоп, не мальчик уже. Хрен бы с ним, с ее белым
телом. Лучше самого себя вручную обслуживать, чем гнить в какой-то яме. С
памятником или без.
прополоскал рот растительным маслом, сделал плотную зарядку и довольно
удачно помедитировал. Полной ясности не обрел, но примерная канва действий
наметилась. Пока пил кофе и изучал из-за занавесок ситуацию во дворе, еще
раз прикинул свои шансы.
происходящее. Картировать ситуацию, как учили инструктора и командиры. Но у
меня голова какая-то дурная в этом смысле. Она делает не то, что мне нужно
по ситуации, а то, что ей хочется самой. Вот не лежала у меня сейчас душа к
бумаге, и все тут. Просто зудело все внутри, так хотелось
размяться-пробежаться, что-то делать, действовать. Матеря себя за неумение
заставить жить по правилам, я нарядился старухой. Утешался тем, что если
жить как надо, то какая это, на фиг, жизнь? Каторга это, а не жизнь.
Лукавил, конечно, перед собой. Знал, что когда прижмет, когда навалится все
отложенное, когда обожжет все непродуманное, когда не продохнуть станет, вот
тогда я все себе припомню. Умен и усидчив стану задним числом. В пальтишке и
"дачных" ботах Катерины, выпятив горб-рюкзачок, в котором под пальто лежало,
помимо содержащегося в той сумке, что я тащил в руках, кое-что из
оборудования, запасной одежды и на всякий случай оружия, я проковылял в
дальний конец микрорайона. Там, напротив гастронома, нашел подходящий
телефон-автомат, давно выведенный хулиганьем из строя. Достал из сумки свой
аппарат и, подключившись к линии, позвонил своей связной -- инвалидке.
Нехорошо так женщину называть, но так уж она в моих мыслях отпечаталась. Да
вовсе и не уничижительно я ее назвал, а даже с уважением.
меня обслуживала, не один я не доверял пейджерам. Так что зарабатывала она
достаточно, чтобы никому не быть обузой.
Никитичны был непрерывно занят, а потом она наконец ответила.
Васильевич. Есть что-нибудь для нас?
Никитична зашуршала записями. -- Диктовать?
Давайте.
перезвонить. Телефон сказать?
телефон... Шмелев -- телефон...
продуваемой будке. Не хватало еще неправильно какую-нибудь цифру накорябать,
а потом позвонить не туда. Хотя время и поджимало. То, что она произнесла
слова "масса звонков", означало, что кто-то у нее обо мне выспрашивал. Раз
так, значит, ее телефон вполне могли прослушивать и, может, сейчас уже
кто-то определял, откуда я звоню.
Телефон... Все.
счастья и здоровья! Олегу тоже передайте мои поздравления.
этом.
-- Счастья! До свидания.
засеменил прочь от будки. Потоптался на автобусной остановке, потом побрел к
переходу и -- в гастроном. С тех пор как я последний раз заглядывал в него,
он здорово изменился. Теперь тут вдоль витрин понаставили киосков-прилавков,
и улицу можно было разглядеть, только стоя между дверями. Туда я и вернулся.
Ждал, делая вид, что отдыхаю, опираясь на дверь. Что взять со старого
человека.
запомнить. Знать тех, кто за тобой охотится, очень полезно. Тачка встала
метрах в двадцати от будки. Никто не вылез: осматриваются. Паршиво. Чем
профессиональнее преследователи, тем паршивее. Дилетантам кажется, что
телефон-автомат гарантирует анонимность. Фиг вам. Сейчас они осмотрятся, а
потом начнут тщательно опрашивать всех вокруг автомата: а не запомнил ли
кто-нибудь человека, который только что по нему звонил? И хотя телефон давно
не работает, все равно кто-нибудь обязательно запомнил плюгавую старушенцию.
И станет у меня одной маской меньше, а у меня их и так немного.
чтобы запомнить физиономии.
у меня в сумке, чем поживиться, или нет. Вот юное отребье. Ему ничего не
стоит от нечего делать обидеть старушку, отнять у нее сумку. А в сумке
помимо телефонного аппарата грим для маски пропойцы, пара гранат и ПМ.
бабусе с таким снаряжением в округе трепаться начнут.
Пастух с Артистом предупреждали: маскируясь, просчитывай все возможности. Но
все не впрок. Я передвинул боты, наступая на свою сумку. И тут он ринулся.
Правой рукой попытался отшвырнуть меня в сторону, а левой потянулся к сумке.