белобрысую пышечку. Если, конечно, Косой им это дело не ограничил.
Синди, но таких же габаритов - не больше, чем на четыре места. Меньше, чем
через пять минут он появился над нами и завис на высоте пяти-шести метров
над лодкой. Винт его обдувал нас весьма свежим ветерком, я даже забыл на
несколько минут, что нахожусь в тропиках. Дядя в черной безрукавке и шортах,
бейсболке и темных очках, отодвинув дверцу, проорал по-английски:
сбросил трос с крюком и пояснил сквозь рокот мотора:
вверх большой палец и ловко потянул нашу посудину вперед. Получилось, само
собой, побыстрее, чем своим ходом, даже, пожалуй, слишком быстро. Пилот
попер со скоростью далеко за сто километров в час, и лодка помчалась вперед,
как глиссер, вставший на редан. Как ни странно, этот лихой вертолетчик не
только не оторвал кольцо, но даже не опрокинул нас, хотя кое-какие позывы к
тому ощущались. Особо крутой маневр мужик совершил на подходе к "Дороти"
(это точно была она - я название успел прочитать). Так вот, в тот момент,
когда мне показалось, что этот ас с разгону шибанет нас о стальной борт
яхты, - а эффект был бы вполне сравним с наездом мотоциклиста на танк! -
дядя уверенно заложил виражик вправо метрах в ста от "Дороти",
соответственно накренив лодочку градусов на тридцать, и тем самым нас
притормозил. Хрюшка завизжала, я успел сказать слово "блин", а летун ловко
отстегнул буксир и повел свою стрекозу дописывать окружность, чтобы сесть на
посадочный круг яхты. Нас по инерции с угасающей скоростью все-таки дотащило
до самого борта и не очень сильно о него тюкнуло.
пареньки зацепили нашу лодку за мотор и носовое кольцо. Затем свесился
шторм-трап, по которому первой взобралась Ленка. Следом, ничего не забирая
из лодки, вылез я.
осложнениями. В окружении четырех квадратных телохранителей - налысо бритых
а-ля Майк Тайсон, усатых и бородатых чернокожих общим весом в полтонны - с
очаровательно растрепавшимися волосами на ветерке, поднятом усевшимся на
корму вертолетом, стояла Марсела Браун. На лице ее читалось нечто весьма
суровое, и черные глазенки аж сверкали от негодования. Куда там всяким
мексиканским сериалам! Это была страсть ярой собственницы, а отнюдь не
романтической влюбленной. Она еще не смотрела на меня, потому что всецело
вперила взгляд в Ленку и как бы царапала им физиономию невесть откуда
взявшейся соперницы, которая осмелилась кататься на резиновой лодке в
компании с ее, Марселы Браун, законным мужем.
ответный, стальной и прочный, как уральская броня. Прицельный, бронебойный
взгляд суровой русской бабы, как бы скромно намекающий, что его
обладательница может и коня на скаку остановить, и в горящую избу войти, и
пошвырять с борта в океан всех этих телохранителей, мать их растуды, вместе
с их черномазой хозяйкой, ее мать распротуды трижды! Потому что не хрена
мартышке антильской национальности сверкать зенками, а тем более пялить их
на законного мужа Бариновой Елены Ивановны, 1965 года рождения, р-р-русской,
пр-р-равославной, ранее состоявшей в ВЛКСМ.
вредитель, гадский гад и прочая, прочая, прочая, то есть
сеньор-мистер-господин-товарищ Родригес-Браун-Баринов-Коротков (можно и в
другом порядке перечислить), подумал, что все-таки в будущем надо как-нибудь
выбрать время и перейти в ислам. Даже если для этого придется кое-чем
пожертвовать. Тогда можно было бы спокойно оформить три брака по законам
шариата и жить где-нибудь в Абу-Даби или Бахрейне. Даже еще одну жену можно
нанять, лишь бы финансы позволяли. Если об этой шальной мысли я рискнул бы
хоть что-нибудь вякнуть, меня немедленно спихнули бы за борт. Кто конкретно
- судить не берусь, обе были на это способны.
команде, судя по всему, в основном были американцы. Помнится, когда я был
Брауном и резвился на этой самой яхте с четырьмя розочками сразу, незнание
английского Марселой, а испанского - Мэри и Синди немало мне помогало. А вот
с Соледад, знавшей оба языка, жить было сложно. Правда, был еще родной
русский, которого тут могли и вовсе не знать. Вот на это и надо было
надеяться. Но эмоции у Хавроньи были иной раз непредсказуемые...
с Ленкой захватили ее, прибрав в заложники Эухению Дорадо, Лусию Рохас и
Сесара Мендеса, там был хайдийский сине-бело-зеленый триколор. Так что я
находился на территории, за захват которой мне мог намылить шею сам
президент Клинтон.
которую мальчики из команды "Дороти" уже подняли на палубу. Ясно, впрочем,
что даже если бы я вылез на палубу при автоматах, то надолго они бы у меня
не задержались. У тех четверых, что стояли вокруг Марселы, были отличные
пистолеты и револьверы, а ближе к корме стоял молодец с мощным помповым
ружьем. Из такой штуки он с одного залпа вышибет мозги и мне, и Ленке. В
общем, надо поменьше конфликтовать, ибо здесь, во владениях Марселы,
содержимое моих мозгов мало кого интересовало. Но как объяснишь это Ленке?
Осторожность у Хавроньи чаще всего проявлялась уже после того, как
что-нибудь случалось.
осторожно отодвигая ее с дороги, прошептал:
удивляешься!
удовольствия, кстати, облапил ароматную, хотя, как уже однажды отмечалось,
несколько располневшую креолочку. Именно так, как истосковавшийся за два
года разлуки любимый муж может обнять мать своих шестерых детей.
Дева привела меня к тебе!
Очень приятно иметь подходящие религиозные убеждения на все случаи жизни.
ожидал. Из носового салона послышался галдеж детских голосов и топот шести
пар разнокалиберных ног. Я не успел даже испугаться как следует. На верхнюю
палубу, оттирая меня от ошеломленной Ленки, с визгом выскочило
"приятно-смуглявое" - вечный поклон Макарушке Нагульнову за это слово! -
"племя младое, незнакомое" (и тут без реверанса классику не обойдешься!), а
именно шесть граждан США 1985-1990 годов рождения. И не просто выскочило, а
еще и заорало:
меня узнали! Хотя я лично их никогда не видел. Только знал, что самого
старшего зовут Кэвин. Двух прочих парней и трех девчонок я по именам не
знал. Но они-то ни секунды не сомневались, что перед ними их родитель.
Настоящий Браун (который не Атвуд), а через него и я, откуда-то знал, что
примерно так ведут себя детеныши опоссума, которые ездят на своем папе и на
чужом тоже.
чмокали, куда только доставали. Самые большие подсадили самых маленьких,
средние сами вползли мне на руки и на шею.
большие! Папа долго болел, разве вы не знаете? Он совсем слабенький! Энджел,
не садись ему на шею! Ты весишь уже пятьдесят фунтов!
кое-как начал узнавать имена всех этих kids (малышей). Самую большую
девчонку, стало быть, зовут, как нашу яхту. Вот этого, самого младшего из
мужиков, пятилетнего бойца весом в пятьдесят фунтов, оседлавшего мою шею,
назвали в честь покойного брательника мамочки.
мартышку и дала ей шлепка. - Майк! Милли!
даже сам Атвуд считал себя Брауном... А вот четырехлетняя куколка - истинный
ангелочек, в отличие от Энджела - носила имя милой бабушки Милдред.
Ленку. Нет, такая женщина вряд ли могла бы остановить коня, сбегать в
горящую избу, расшвырять телохранителей. Сказать, что она была удивлена,
изумлена и оторопела, - значит, ничего не сказать. У нее на лице было
написано столько всякого противоречивого, что свихнуться можно, прежде чем
разберешься. Да, она была зла как ведьма, что на меня лезет целая куча явно
чужих детей, а я не упираюсь и даже пытаюсь их гладить, пошлепывать и
целовать. Но при всем этом ее как бабу не могло не растрогать столь бурное
проявление детских чувств. Ведь она-то хорошо знала, что настоящий папа этих
деток никогда к ним не явится... Но самое главное - Ленка вспомнила, что у
нее самой имеется двое ребятишек, которые находятся более чем за пять тысяч
километров отсюда. И она их тоже два года не видела. В общем, Хавронья
Премудрая хлопала мокрыми глазками, и пара слезинок покатилась у нее по
щекам.
черта не понимающей в сложностях и загадках русской души Марселы. Она
ожидала увидеть презрительно-снисходительную улыбочку, которую непременно
изобразила бы дама с западным воспитанием, или ярую злость, так и пышущую
сверхжгучим латиноамериканским перцем. А тут слезы - верный признак
слабости. И поскольку Марсела была лет на пять постарше Ленки, то решила
быть снисходительной к девушке. Бесцеремонно разогнав малышню - минимум слов
и максимум шлепков! - она подцепила меня под руку и подвела к Ленке.
Корнев Павел
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Свержин Владимир
Орлов Алекс
Смит Кордвейнер