Подойди к нему.
без того хорошо освещали дорогу. Вот он, человек-головешка, черный,
страшный.
спуск. Бац! Тело только вздрогнуло от удара, так бы и деревянная чурка
отреагировала. Впереди затарахтели бульдозеры. Должно быть, им предстояло
прибирать территорию.
Там действительно пламя не мешало.
навстречу бульдозерам.
застрелят или заровняют в землю бульдозером. Отупение и апатия навалились на
него и сделали бесчувственным...
Подтверждением тому было, что в кровати он лежал один. Тайваньские, как это
ни смешно, опять показывали 7.45. Надо думать, на сей раз действительно
утра. Госпожа Булочка, затмевающая своей сиятельной задницей солнце в его
полуденном блеске, соизволили удалиться для занятий своим легальным и
нелегальным бизнесом.
сне, у него не было. Все происходило на самом деле и делилось, как всегда,
на единство положительного и отрицательного. Хотя в университете Никита
марксизма-ленинизма как такового уже не изучал, школу он заканчивал еще
советскую, а потому помнил кое-что из курса обществоведения. Например,
насчет единства и борьбы противоположностей. А еще раньше на те же мысли его
наводило чтение известной книжки про Робинзона Крузо, где главный герой,
оценивая свое положение после попадания на необитаемый остров, составил
табличку, разграфленную на две колонки, названные "ДОБРО" и "ЗЛО".
Получалось, что в каждом факте добро и зло присутствовали одновременно.
кровати ему слезать не хотелось - хотя и завтрак уже можно было заказывать,
он рассчитывал еще часа два поспать. Но в уме он тоже мог составить
табличку.
дела, был недалек от гибели. Причем оказался бы на одной доске с
правонарушителями - и никто бы не смог толком ему помочь. Но он остался жив
- покамест! - и ему указаны правила игры, соблюдая которые он может выживать
дальше.
всецело зависящего - и не фигурально выражаясь, а по-настоящему! - от
прихотей своей госпожи. Которая вольна казнить его и миловать - опять же, не
гипербола, а реальное положение вещей! - так, как того захочет. Но с другой
стороны, эти самые прихоти госпожи иной раз и бесправному рабу могут
приносить наслаждение. Физическое, по крайней мере.
подробностях и не без удовольствия. И как Светка появилась здесь с бутылкой,
и как они выпивали, и как танцевали, соединившись наушниками плейера, и как
стали целоваться, и как начали трахаться... Вспомнилась, правда, и не без
мурашек по коже, кратковременная ссора, по ходу которой Булочка проявила
свой грозный характер. Именно после этого Никита полностью уяснил, за кого
его тут держат и что его ждет, если он будет "выступать".
испытывал стыд. В конце концов, он еще не очень привык к тому, что имеет
дело с нагой женщиной и сам при этом ходит голышом. А тут идти в таком виде
вместе со Светкой к другой женщине, которая к тому же только что потеряла
возлюбленного, почти мужа. И должно быть, любимого, раз дралась с таким
детиной, как Юрик, лишь бы не уступить, хотя наверняка об этом никто не
узнал бы. Вроде бы вчера Никита вел себя с ней прилично, ничем особо не
обидел и сам от Люськи ничего плохого не испытал, но чувств, конечно, к ней
никаких не испытывал.
подвластно, и умы, и тела, и души...
Никитой, раздался испуганный визг. Люську застали почти врасплох - она
слышала, что дверь напротив открывается, но никак не ждала, что пойдут к
ней,
тебя не убивать пришли. Просто услышали, как молодая красивая баба страдает,
и решили заглянуть... Может, думаем, хоть чем-то скрасим ее скучное
одиночество. Вот бутылку принесли, поделиться решили...
пронесем...
поручиться, что намного меньше, чем Люське.
немцы, цум брудершафт! До дна пей!
и проще.
бы.
отпустила, - ты как с мужиком целуешься...
секс?! Это при таких-то ножках?
но, когда Светка плавно стала заваливать ее на спину, не воспротивилась.
очень надо, тебе самой надо, а не нам. Ласкай ее, Никитушка, ласкай! А я
помогу немножко...
прелести. Но все-таки чуть-чуть боялся. Светки, конечно, а не Люськи. Хрен
ее знает, начнешь делать что-то без государынина дозволения, а она еще и на
конюшню отправит... Дескать, еще взовьется: "А, так-то ты мне предан!.." -
или что-то в этом роде.
- он пустил обе ладони в дерзкую и жадную прогулку по всем тем местам,
которые только на принципиальных схемах бывают одинаковы, а на конкретных
объектах обычно здорово различаются.
подмышкам, шее, проехались по животу, подкатились под попу. И все это было
куда мягче, нежнее, пышнее, ласковей, чем у его первой женщины. Сейчас он
уже знал - вот эта будет второй, и первая, как это ни странно, сама этого
хочет.
и похабные словечки.
вжался в нее мощным, но нежным и бережным движением и глубоко ушел плотью в
это истомившееся тело, Люська тихо охнула и слегка дернулась, вяло положив
ладони на Никитины лопатки. А Светка, будучи в буквальном смысле
сбоку-припеку, испустила такой сладкий стон, словно Никита был с ней...
Возможно, она и вправду разрядилась, потому что на некоторое время
успокоилась и умолкла, уткнулась лицом Никите в плечо и только изредка
проводила левой ладонью по его спине, а правой поглаживала Люську по
гладкому плечику. Никита тоже непроизвольно обнял сразу обеих, а потом
ощутил на Светкиной спине и Люськину руку.
жаром. - О-о-ой, Валечка!
покойному Балясину, воображая, что это Валентин. Другой бы мужик и обиделся,
но Никите это было по фигу - он эту Люську сто лет не жаждал, в любви ей не
признавался. И то наслаждение, которое в нем уже начинало заниматься,
угасло. Тем более что Люська уже расслабила объятия и лежала совершенно
безучастно. Но на расстоянии вытянутой руки азартно хрипела Светка. И, не
долго думая, Никита перебрался к ней, сразу же страстно схватившей его в
крепкие кольца рук и ног, закачавшейся, забесившейся под ним со
сладострастными взвизгами... И хотя после Люськи Светка казалась более
жесткой, мускулистой, резкой, жадной и грубоватой, страсть вновь разгорелась
с удвоенной силой. Впрочем, Булочка была уже настолько горяченькой, что
Русанов Владислав
Конан-Дойль Артур
Роллинс Джеймс
Жюль Верн
Никитин Юрий
Белогорский Евгений