рявкнул мотор, и ?Волга? покатилась дальше по Садовой. Мимо Гостиного Двора
и здания библиотеки, мимо лавочек, кафешек и ресторана ?Метрополь?, будто
никаких серых казенных домов в природе вообще не существует. Я встрепенулся,
раскрыл рот, и Лев с Леонидом сразу напряглись. Это тоже выглядело странно:
на меня они не смотрели, даже пальцем не шевельнули, но в плечах ощущалась
гранитная твердость. Будто два жернова готовились сплющить и растереть
ячменное зернышко.
генералу? Так мы к нему и направляемся. - Иван Иваныч повернул голову,
посмотрел на меня и добавил:
прибыл. Он, понимаете, человек любопытный и очень убедительный. В том
смысле, что умеет убеждать.
место известно где - на Литейном. Ну еще в Главном штабе на Дворцовой
площади. - Много вы понимаете в генералах! - отбрил меня Скуратов. - Ровно
столько же, сколько в полковниках ФСБ! - Он помолчал, затем,
смилостивившись, пустился в объяснения:
Садовой, прямо к Московскому проспекту. А во-вторых, наше ведомство носит
скорее организующий, научно-аналитический характер и тем отличается от
прочих служб системы безопасности. Мы не привыкли дислоцироваться в местах
традиционных, набивших оскомину - Литейный или, положим, столичная Лубянка.
Кстати, для нас там и места нет? Главное Управление в Москве располагается
на Лесной, неподалеку от Белорусского вокзала, рядом с
химико-технологическим институтом. Если помните - тот самый, имени
Менделеева? и в нем - несколько наших лабораторий? изучают внеземные
материалы и артефакты? Очень забавная тематика! И очень перспективная! А
региональное Северо-Западное Управление - то есть наше, петербургское -
находится в одном НИИ. Почтовый ящик, разумеется. Чипы, электроника, связь,
вычислительная техника? Ну, увидите сами. ?Что это он разболтался? -
промелькнуло у меня в голове. - Зубы заговаривает или желает на работу
устроить? В тот самый НИИ, где чипы с электроникой? Чтоб Хорошев Дмитрий
Григорьич сидел на трассировке плат и был всегда под боком и приглядом?..
Пожалуй, не выйдет. Не слюбится и не станцуется. Насиделся я в таком НИИ, в
родном Промате. Формально даже сейчас сижу. Никто ведь меня не увольнял?
всего лишь бессрочный отпуск? скажем, с целью благоустройства личной жизни??
Мысль о личной жизни заставила вспомнить Дарью, что потянуло цепочку иных
ассоциаций, но не лирических, а совсем другого свойства. Я наклонился
вперед, к затылку Скуратова, торчавшему над спинкой кресла, и пробурчал:
вызывал ее не полковник ФСБ, а майор УБОП, и совсем по другому делу.
Удовлетворены, Дмитрий Григорьич?
должен признаться, очень длинная магистраль. Скуратов молчал, словно
наслаждаясь моей нервозностью, и я, чтоб отыграться, стал издавать
всевозможные звуки - кашлял, хмыкал, сопел, кряхтел, с удовольствием ощущая,
как Лев с Леонидом напрягают мышцы при каждом моем хмыке и кряке, а голова у
Иван Иваныча непроизвольно дергается. Временами я запускал пальцы левой руки
под правый рукав свитера, ощупывал браслет с гипноглифом и представлял
чугунную рожу зулуса, а также двух ?хвостов?, уснувших на скамье, рядом с
помойными бачками. Это придавало мне уверенности, напоминало, кто тут
хозяин, кто командует парадом и правит бал. Если не сам Сатана, то крысолов,
его приятель и посланник. Наконец мы выехали на шоссе, повернули три-четыре
раза и минут через десять остановились у бетонного низкого корпуса, над
которым возвышался небоскреб в целых шестнадцать этажей. Отраслевой НИИ по
кличке ?Сапсан?, почтовый ящик и военный отпрыск объединения ?Светлана?? Эту
контору я знал: случалось здесь бывать и даже выполнять заказы - конечно, в
прежние проматовские времена. Занимались тут проектированием начинки для
компьютеров спецприменения - тех, что ставят на ракеты и подлодки,
истребители и комплексы ПВО. Какая существовала еще тематика, не ведаю, не
знаю: я тут выше восьмого этажа не поднимался и к самой небоскребной
верхотуре допущен не был. Но и нижние ярусы впечатляли: стерильные цеха для
напыления микросхем, мраморные стены, округлые стальные двери-люки,
герметичные тамбуры, техники в белых халатах, компьютеры, автоматика - и
все, заметьте, высшего качества и отечественной разработки. И кому это
мешало?.. Покинув машину, я заметил, что ?Сапсан? переживает не лучшие
времена. Вывесок на нем отродясь не бывало, и нечему было трескаться и
падать, но окна, когда-то сиявшие, как полированный хрусталь, казались
покрытыми пылью, и по обе стороны от приземистого нижнего корпуса тянулись
уродливые загородки из стальных прутьев, а за ними торчали навесы, забитые
доверху серыми алюминиевыми чушками и латунными болванками, блестящими
желтизной. Еще было несколько трейлеров: их то ли нагружали, то ли
разгружали небритые мужики в тельняшках. В общем, результат конверсии
военно-промышленного комплекса был, как говорится, налицо. - Люди гибнут за
металл, - пробормотал я, поторапливаясь вслед за Скуратовым к подъезду.
мешает? - Я кивнул в сторону загородки и навесов.
финансирования и надежная ?крыша?, вполне созвучная времени. Мы перешагнули
порог и очутились в просторном вестибюле. Тут все еще стояла охрана, но не
гэбисты, как в нашем Промате, а милицейские сержанты - правда, с автоматами
и в бронежилетах. Сторожили они вход в коридор и два лифта усиленной
грузоподъемности; на левом была табличка ?НИИ ?Сапсан?, этажи 2-14?, на
правом - ?АО ?Российские сплавы?, Петербургский филиал, этажи 15-16?. И хоть
у ?Сплавов? площадь была поскромней, чем у ?Сапсана?, не приходилось
сомневаться, кто тут вверху, а кто - внизу: дверцы левого лифта выглядели
потертыми и исцарапанными, а дверцы правого сияли свежей полировкой.
не заметили; впрочем, я шел вслед за полковником, а сзади топали два
лейтенанта, так что расклад был ясен: кого-то конвоируют. Может, шпиона, а
может, соперника ?Российских сплавов?, перехватившего заказ на бронзовые
канделябры. В кабинку мы вошли вдвоем, я и Скуратов: то ли нужда в конвоирах
отпала, то ли Лев с Леонидом не имели допуска на самый верх, к генеральскому
апартаменту. Лифт мягко тронулся, не останавливаясь на нижних этажах,
поднимая меня в те небоскребные ярусы, куда лет восемь назад мог добраться
лишь наш проматовский директор-академик, да и то по особому приглашению.
Говорили, что в этих заоблачных высях обитает местная администрация: сам
генеральный ?Сапсана? плюс куча его замов, плюс первый отдел и представители
заказчика, плюс референты, секретари и остальные прихлебалы. Но теперь там,
судя по всему, располагалась служба ФСБ, региональное Управление
аналитических исследований, и я терялся в догадках, когда и как это
произошло. В какую, так сказать, эпоху? Год назад? Пять лет? Или же десять?
Или Управление было там всегда и лишь в последние годы, отмежевавшись от
?Сапсана?, прикрылось вывеской ?Российских сплавов?? Но, спрашивается,
почему? ?Сапсан? являлся государственной конторой, а ?Сплавы?, надо думать,
частной; чем же такая фирма предпочтительней для маскировки? Да еще не
группы, не отдела, а целого управления!
забивают баки и вешают лапшу на уши. В чем, в чем, а в этом остроносый Иван
Иванович Скуратов был превеликий мастер! Мне вспомнилось, как он вломился в
мою квартиру - с историей о поддельном авизо, о краденых досках, стекле и
металле. Похоже, уши у этой байки росли отсюда, из ?Российских сплавов?: тут
как раз торговали металлом и, вероятно, не пренебрегали досками и стеклом.
Но если так? Дверцы лифта бесшумно раздвинулись, и мы вышли в холл
шестнадцатого этажа. Он был роскошен. Куда там генеральский кабинет! Здесь
стены были обшиты палисандром, с золотистого потолка струился свет невидимых
светильников, нога утопала в пушистом ковре желто-салатных оттенков, а из
огромного окна открывался бесподобный вид на город Пушкин, лежавший к югу
километрах в пяти-шести, на его дворцы, озера и парки, сиявшие осенним
великолепием. Вдоль стен красовались обтянутые палевым шелком канапе во
французском стиле, с гнутыми ножками и приподнятым изголовьем, меж ними -
затейливые бюро, тоже из палисандра, двери с отделкой маркетри, серванты и
огромные зеркала; на застекленных полках и на столешницах бюро -
продукция ?Российских сплавов?. Вернее, образцы товара; я был уверен, что
эта фирма ничего не производит и, вероятно, ничего не покупает, а только
продает. Товар был оформлен превосходно: не чушки и не обрезки проводов и
рельсов, а бронзовые изваяния, пепельницы из оптического стекла, серебряные
подсвечники и мельхиоровая, редкой красоты, посуда. Везде - рекламные
таблички с ценами в долларах, марках и франках, но ни один из этих текстов
ни сном ни духом не намекал, что тут или где-то поблизости (возможно - на
крыше?..) располагается секретное подразделение ФСБ.
статью покойного Борю-Боба. Среди палисандровых дизайнов и серебристых
зеркал они смотрелись неважно - как самодельные шкафы в изящной французской
гостиной. Но дело, видимо, знали: я не успел из лифта шагнуть, как три
ствола нацелились мне в лоб.
шкафов - видимо, главный - кивнул, и мы проследовали к дверям. От эрмитажных
они отличались лишь в незначительных деталях: ручка была из серебра, в виде
нагой наяды, а поперек узорчатой филенки шла надпись, тоже серебряными
буквами: ?Приемная?. Мой спутник нажал на ручку, толкнул, и плечи его на
долю секунды перекрыли поле зрения. Я, озираясь, ввинтился в комнату вслед
за ним, глянул и обомлел: у вторых эрмитажных дверей с табличкой
?Генеральный директор?, за антикварной красоты столом, при компьютере и
Акунин Борис
Березин Федор
Максимов Альберт
Березин Федор
Роллинс Джеймс