Чтение 45–й страницы книги ~Воины преисподней~

- Сеньор Лоренцо?!

Пальцы разжались, спинка стула выпала из рук Читрадривы. Уж кого-кого, а
неаполитанца он не ожидал увидеть.

- Но откуда вы взялись? - растеряно бормотал Читрадрива, в то время как
расчувствовавшийся молодой человек порывисто обнимал его. - Разве вас не убили
в гостинице?

- Потом, потом, дорогой сеньор Андреас, после расскажу, - затараторил
Гаэтани, отпрянул, окинул Читрадриву быстрым взглядом и заметил: - Однако, друг
мой, вы едва одеты, а мешкать не следует.

- Пустяки, одежда не главное, да и ночи здесь тёплые, - говоря это,
Читрадрива уже обувал сапоги на босу ногу. Потом подобрал свалившиеся на пол
расшитые листы, побросал их на кровать, собрал вместе и связал концы одеяла,
перебросил узел через плечо и бодро воскликнул: - Ну, я готов!

- Вот что значит учёный человек! Вы всё не можете расстаться со своим
драгоценным трудом, - Гаэтани улыбнулся, но тотчас посерьёзнел: - Хотя я не
теряю надежды избавить вас от греховных заблуждений, в которые впали ортодоксы.
Надеюсь, у нас будет вдоволь времени, чтобы поговорить... А теперь прочь
отсюда!

Все четверо выскочили в коридор. Около поворота лежал Джулио с раскинутыми
в стороны руками и неестественно вывернутой головой. Его кираса была разрублена
до половины, из-под брони широкой тёмной струёй вытекала кровь. Тут же валялся
сломанный меч стража.

- Это всё он, - Гаэтани мотнул головой в сторону одного из сопровождавших
его воинов. - Неплохой удар.

Читрадрива вспомнил, что на корабле Джулио так же точно расхваливал силу и
умение своих людей. Кажется, тогда речь шла о Николо, который оглушил
Читрадриву в барселонской гостинице. Однако он ничего не сказал Лоренцо.

У выхода их поджидало ещё с полдюжины солдат. На земле там и сям застыли
мёртвые стражники, их неподвижные лица казались в холодном лунном свете
восковыми. На верёвке, спускавшейся с толстой ветки миндаля, сплошь укрытого
благоуханными цветами, покачивался мертвец, в котором Читрадрива узнал
цирюльника Луиджи. А немного впереди, прямо на аккуратной песчаной дорожке
валялась отрубленная голова Николо. Надо же, он только что думал об этом
силаче...

- Как видите, мой друг, сегодня наши люди превзошли наёмников этого
ублюдка Гартмана фон Гёте, - прокомментировал открывшуюся картину молодой
барон, широко поведя рукой.

- Вы хотели сказать: Готлиба? - на всякий случай решил уточнить
Читрадрива.

Гаэтани внимательно посмотрел на него.

- Так этот негодяй даже не назвался своим подлинным именем? Что ж,
подобная скрытность, если не сказать иначе, вполне в его духе, - процедил он
сквозь зубы. - Между тем этого ублюдка зовут Гартманом, клянусь пробитыми
ладонями Иисуса Христа!

Когда Читрадрива услыхал это имя, неясное воспоминание шевельнулось у него
в голове. Читрадрива даже замедлил шаг, однако синьор Лоренцо нетерпеливо
дёрнул его за руку и позвал: "Поторапливайтесь, друг мой!"

Внутренние ворота были снесены изготовленным по всем правилам осадного
искусства тараном, ворота во внешней стене были просто открыты, а небольшой
подъёмный мостик через ров с водой опущен. За рвом также лежал сад, только не
такой ухоженный, как внутри ограды, а дикий и более обширный. На горизонте
угадывалось поселение - издали в бледном лунном свете невозможно было
разобрать, то ли это огромная крепость, то ли целый город.

На краю внешнего сада их уже поджидали крытые повозки. В одну солдаты
усаживали серьёзно раненых и складывали тела погибших в стычке товарищей,
другая предназначалась для раненых легко и здоровых. Гаэтани с Читрадривой
забрались в третью, самую маленькую. Когда солдаты закончили свои дела, молодой
человек велел кучеру трогать, и вытянувшись друг за другом, повозки помчались
по гладко вымощенной дороге, постепенно набирая скорость.

- Куда мы едем? - спросил Читрадрива, выглядывая в окошко, прорезанное в
стене повозки, и добавил: - Да ещё так скоро, словно за нами гонится сам...

Он едва не сказал "огнедышащий дракон", что в корне противоречило бы
местной традиции, да вовремя сдержался. Однако Лоренцо Гаэтани истолковал
недосказанность в том смысле, что "богобоязненный сеньор Андреас" не хочет
поминать искусителя рода человеческого и одобрительно хмыкнув, пояснил:

- Нам бы только от Рима подальше отъехать, а там даже сам дьявол не
догонит нас. А едем мы, конечно же, в Неаполь.

- Как, вы везёте меня прямиком в столицу?

- А куда прикажете вас везти, если именно во дворце вас ждут, - молодой
человек пожал плечами.

- Любезный сеньор Лоренцо, неужели вы всерьёз рассчитываете пристроить
меня при дворе, - насмешливо сказал Читрадрива. О, если бы эти люди знали, что
он на самом деле не русич, а всего лишь гандзак, и что в его жилах течёт не
только кровь князя Люжтенского, но и кровь каких-то кочевников, родственных то
ли иудеянам, то ли каким-то там хиндианцам!..

- Вас давно ждут при дворе его величества, мой друг, - и молодой человек
похлопал Читрадриву по плечу, напустив на себя вид всесильного покровителя.

- Но откуда меня там знают? - удивился Читрадрива. Молодой человек лишь
загадочно улыбнулся, но промолчал. Неужели Гаэтани решил использовать свои
придворные связи, чтобы устроить его судьбу... Бедный барон! Нет в этом мире
ничего тайного, что не стало бы явным. Рано или поздно происхождение Читрадривы
выплывет наружу, и тогда репутация молодого человека, приведшего к
неаполитанскому монарху жалкую дворняжку вместо чистокровного пса, погибнет
навсегда.

А впрочем, это личное дело Лоренцо Гаэтани. Читрадрива с удовольствием
посетит двор короля Федериго Второго, под покровительством которого находится
Йерушалайм, прежде чем отправляться в Землю Обета. Визит в Неаполь вполне
вписывается в его планы, зачем же противиться намерениям барона?

- Хорошо, мой друг, в Неаполь, так в Неаполь, - согласился Читрадрива.

Лоренцо благосклонно кивнул и продолжал хранить молчание. Тогда Читрадрива
решил проверить, полностью ли восстановилась его способность читать чужие
мысли. Вроде бы никакой пояс и никакие стены дома не должны препятствовать
этому... и тем не менее между ним и Гаэтани находилась какая-то невидимая,
непреодолимая стена. Чёрт возьми, откуда барон научился колдовать?! И когда это
успел забрать у освобождённого пленника его силу...

Читрадрива на всякий случай предпринял ещё несколько попыток проломить
разделявшую их стену. И тут обнаружил, что стена эта - на самом деле не стена
вовсе. На теле барона словно была некая точка, которая, образно выражаясь,
оттягивала на себя и подобно губке впитывала все усилия Читрадривы по
преодолению незримой преграды. А сам молодой человек хоть и молчал с загадочным
видом, но вёл себя так, словно и не подозревал о существовании волшебной точки.
Он не проводил в том месте рукой, не скользил там взглядом... Как прикажете это
понимать?!

Наконец Читрадрива решил действовать наверняка и ткнув пальцем в грудь
Гаэтани, спросил:

- Любезный сеньор Лоренцо, а что там у вас такое?

Молодой человек вздрогнул, с явным интересом посмотрел на спутника, цокнул
языком и сказал с плохо скрываемой завистью:

- Однако же, мой друг, вы чрезвычайно наблюдательны!

Затем распахнул складки одежды, и взору Читрадривы открылась то ли брошь,
то ли ещё какое-то украшение. Странным казались два обстоятельства. Во-первых,
вещица эта явно принадлежала женщине, а не мужчине. А во-вторых, стоило
Читрадриве обратить внимание Лоренцо на безделушку, как она "потянула" старания
Читрадривы вдвое сильнее прежнего.

- Заметить блеск камней в полумраке... Да уж, сеньор Андреас, у вас очень
острый глаз, - продолжал молодой человек. - Так вот, раз вы её заметили,
знайте, что эта безделушка поможет нам проехать все заставы, когда мы окажемся
в Неаполитанском королевстве. А до тех пор о ней можно не думать... Но это не
означает, что брошь можно не беречь, скорее наоборот. И что я сейчас же сделаю,
так это... вот.

Лоренцо отколол украшение и сунул в карман. Таким образом, к великой
досаде Читрадривы, брошь продолжала оттягивать все его усилия. Правда, кое-что
теперь выяснилось: молодой барон не причастен к имевшей место каверзе.

Читрадриве оставалось задавать наводящие вопросы относительно странного
украшения, рассчитывая выведать кое-что о его владелице. Но то ли поднаторевший
в искусстве интриги Гаэтани легко просчитывал ход любых, даже самых
ненавязчивых расспросов наперёд, то ли Читрадрива не сумел скрыть свой интерес,
только Лоренцо моментально раскусил намерения спутника.

Впрочем, он и не стремился ничего утаивать. Прервав Читрадриву на
полуслове, молодой человек поднял вверх палец, призывая ко вниманию, и
заговорил тихо и вкрадчиво. Теперь у Лоренцо было вдоволь времени, чтобы
поведать и о владелице броши, и обо всём происшедшем после ночного налёта на
барселонскую гостиницу, так как путь предстоял неблизкий.

Капитан корабля, с которым они договорились о проезде в Неаполь, и вправду
оказался порядочным малым, человеком слова. По крайней мере, он не забыл
послать в портовую гостиницу матроса, и лишь его появление спасло Гаэтани от
гибели. Один из головорезов проткнул молодому человеку бок. Рана была не
смертельной, но появись матрос немного позже, Лоренцо попросту истёк бы кровью.
А так пришедший поднял тревогу, и хозяин гостиницы взял заботы о раненом на
себя.

Сделал он это с большим удовольствием, поскольку похитив Читрадриву,
нападавшие не тронули вещи Гаэтани. Поэтому все деньги барона были в целости и
сохранности, и хозяин гостиницы не ставил под сомнение платежеспособность
раненого. Молодой человек деньгами не сорил, но и не жадничал, развязывая
кошелёк, и хозяин гостиницы выполнял малейшие просьбы раненого. В частности,
отправленный им в порт слуга выяснил, что в ночь нападения небольшое
двухмачтовое судно под прикрытием темноты покинуло гавань и устремилось прямо
на восток, не отклоняясь ни к северу, как если бы оно шло вдоль береговой линии
во Францию, ни к югу, к Балеарским островам и к Африке.

Поначалу Лоренцо недоумевал: кому и зачем могло понадобиться похищать