служить до конца дней. А как ты знаешь, гении бессмертны. Значит, они будут
служить мне вечно.
старик.
Для меня главное - получить титул диктатора. Курций получит Ликия и успокоится.
А я буду искать компромат на сенаторов. Главное - обработать сенат.
сенату.
побагровел. - Запомни, Крул! - Впервые за долгие-долгие годы он назвал старика
по имени, а не ласково - дедуля. - Дотронешься еще раз до моей статьи или
письма - я тебя задушу!
Субудая - серьезный успех монголов. Теперь весь вопрос в том, куда будет
направлен новый удар - на царство Готское или на Киевское и Московское
княжества. Кто должен опасаться больше: Танаис, Киев или Москва? Ясно одно -
Ктесифон и Антиохия могут вздохнуть свободно".
Элий Цезарь погиб раньше, днем его смерти считается 3-й день до Ид июня".
опасается варваров. На борту "Божественного Юлия Цезаря" Августе ничто не
угрожает".
станет свершившимся фактом", - заявил сенатор Бенит".
событие. Его супруга Сервилия разрешилась от бремени сыном".
Для этого должны быть хоть какие-то основания.
находил ничего. Вместо мудрых высказываний приходили на память отрывки реклам,
что звучали на радио, плоские шутки современных мимов. Сором они носились в
закоулках памяти, не давая чему-то важному вылупиться на свет.
идти вперед. Но мир подчинялся иным законам. Мир предпочитал угасать.
Получалось, что доза Z-лучей, необходимая для полной метаморфозы, уничтожит
мир. То есть мир должен умереть, потом переродиться. Но мертвое не
перерождается, мертвое разлагается. Миры гибнут в огне и рождаются вновь.
что он вновь слепнет. Но то была нестрашная слепота. Ведь утром всегда восходит
солнце. Иногда он закрывал глаза и двигался на ощупь. Какое-то смутное
ощущение, что во тьме проще отыскать ответ, его не покидало. "Если боги
слепнут, то зачем? - задавал он себе вновь и вновь вопрос. - Что такое слепота
бога? Что такое тьма? Что такое прозрение? И что есть свет?"
смысле слова, а всплеск боли. Благодаря своей удивительной эмпатии Логос
услышал его и бросился на помощь.
мягкий, обводил фигуры золотистым контуром. Будто пытался представить
происходящее как нечто обыденное и совсем нестрашное. Но не получалось. Вер
налетел сзади. Ударил в спину одного из исполнителей. Развернулся и тут же сбил
с ног второго. Третий выдернул из ножен меч. Свет фонаря и сталь позолотил
умело. Исполнитель привык к блеску стали. И Вер привык. А Логос ужаснулся. Но
Вер мгновенно подавил эту вспышку ужаса. Меч в деснице бывшего гладиатора был
все так же проворен. Клинок отражал сыплющиеся удары, ни разу не позволив
острию противника коснуться тела. Второй исполнитель попытался подняться. Вер,
отбив очередной удар, острием прочертил на бритой голове кровавую полосу.
Исполнитель вновь упал.
Втроем на одного безоружного. Разве это желания? Разве это исполнение? Что вы
клеймите? Для кого? Поучитесь у меня. Вот так вы умеете? А вот так? А так?"
завизжал. И бросился наутек. Теперь он сам клейменый. Полей своей кровью арену,
исполнитель, и попробуй, каково на вкус - исполнять желания. Чужие. На камнях
мостовой остались красные пятна с платиновым ореолом. Гений? Изгой, сам
превратившийся в гонителя?
запрокинулось. Кажется, это женщина. Под кровоподтеками не разобрать. Кажется,
не молода. Зачем она понадобилась исполнителям? Вер взвалил грузное тело на
плечо и понес. Таксомоторы не попадались. Где вы, счастливые случайности, я же
ваш повелитель!
остановиться. Прежде такого не бывало. Прежде кто-нибудь непременно затормозил
бы, приметив идущего с тяжкой ношей человека. Все-таки мир метаморфирует, пока
боги бесцельно блуждают во тьме. Вер принес пострадавшую в приемный покой
"Эсквилинки". Медик явился. Попытался нащупать пульс, но безуспешно.
крови, почти сплошь испятнавших ткань. А сандалии украшали полумесяцы.
Нет, помочь ей уже нельзя. Она мертва.
Почему не появляется? Разве не здесь была назначена встреча? Разве не сюда звал
ее Квинт? Зачем сидит она в этом городишке на берегу странного светлосерого
Меозийского моря*?
в четыре-пять футов, со сложенными из неотесанного камня домами и крошечными,
мощенными камнем двориками был уничтожен очередной волной варваров много лет
назад, и, отстраиваясь, в древний квадрат стены втиснули обычный город с
форумом, храмами, базиликами, дворцами и музеями. Для садов места не хватило -
сады росли за городской стеной. Танаис был в тревоге: утром с лотков мгновенно
исчезали все утренние вестники. Столица Готии располагалась близко к границе, и
сюда хлынули беженцы из Иберии. В рванине, грязные, многие ранены, они ночевали
прямо на земле за городскими стенами, среди вилл и домиков попроще, отгоняя
местное жалоносное комарье кострами из камыша. Подальше от стен для них был
развернут целый палаточный городок. Но мест в палатках не хватало, и порой
беженцы спали на земле, завернувшись в одеяла, выданные "Легионом спасения".
Люди дежурили возле полевой кухни, ожидая раздачи пищи, и то криками радости,
то проклятиями встречали когорты Двенадцатого легиона. Ползли слухи, что
варвары изрядно потрепали римский легион, заманив тот в засаду. И хотя в Готию
монголы не прорвались, но на борт крейсера под покровом темноты подняли
несколько свинцовых сундуков с погребальными урнами и посмертными масками
погибших.
днем. Но Элий не появлялся. Вести из Рима приходили одна тревожней другой. Что,
если в самом деле изберут диктатором Бенита? Не верилось, что римляне настолько
глупы, и все же что делать Августе? Уехать? Еще нет. Еще не сегодня. Сегодня
она подождет. Без Элия Летиция вернуться не могла. И она ждала. Ходила в порт.
Все высматривала на набережной знакомую фигуру. Двое преторианцев стоптали
ноги, таскаясь за ней. Однажды не выдержала и уже решила сообщить послу о своем
решении уехать. Но передумала в последний момент. Где же Элий? Почему его нет?
Вновь ждать? Нет больше сил, невозможно, немыслимо.
отшвырнула. Она не находила себе места.
сплошную сеть. Пятна солнечного света, пробившись сквозь зелень, падали на
стену и мозаичный пол. На заре цветки были свернуты плотной спиралью. Но
поднялось солнце, и разноцветные граммофончики раскрылись, чтобы глянуть на
мир, на суетливый город, на роскошные пурпурные розы по соседству на клумбе, на
бассейн, в котором плескались загорелые малыши. Летиция сорвала цветок.
Тончайшие лепестки так легко оборвать или смять. Но это мнимая победа. Белые
мощные корни вьюна пронизывают землю на много футов в глубину. Выдирай их год
из года, но останется в земле крошечный кусочек корня, и брызнет вверх зеленая
струйка жизни, и расцветет, колеблясь на ветру, пурпурный или розовый
граммофончик.
рванулась в комнату. Охранник уже успел открыть. Принесли записку. Руки ее
дрожали, пока она распечатывала плотную бумагу. "Буду через два часа. Элий". Ее
стал разбирать смех. Идиотский смех. Наверняка он послал записку из
Ильин Андрей
Ковальчук Вера
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Ибсен Генрик
Роллинс Джеймс