недоволен. Может быть, правы те, кто выступает за полную ликвидацию
человеческой расы.
на Земле.
недостойны того, чтобы коптить небо.
голосе его звучала смертельная для меня угроза. Спонсор был рационален. Я
стал опасен, потому что подслушал их секретный разговор и имел глупость в
этом признаться. Теперь спонсор должен опасаться, что я сообщу об этом
разговоре.
леса несло холодом, там, в чаще, еще скрывались лепешки снега. Первые
звезды уже разгорались на восточной стороне неба. Я остановился и стал
смотреть на небо, охваченный неожиданным и непонятным самому себе
ощущением счастья, слияния с этим миром. И от этого наваждения звуки
питомника, доносившиеся до меня, показались мне звуками настоящей Земли.
Голоса уродцев, созданных на потеху спонсоров, - веселой музыкой
обыкновенных детских игр, клокотание вентилятора вытяжки из лаборатории
генных инженеров - перестуком колес далекого поезда, низкие звуки голоса
спонсорши Фуйке, отчитывающей повариху за неучтенную тарелку, - криком
совы в густой чаще, карканье ворон... впрочем, это было именно карканье
ворон, и ничем иным оно показаться не могло.
силуэт спонсора Сийнико, который потопал к генетикам - как всегда, вечером
он проверяет, что они сделали за день. Поэтому-то лаборатория так велика -
она построена по масштабу спонсоров, чтобы проверяющий всегда мог
нагрянуть и проверить, чем занимаются там люди.
автоматически, когда темнело. Я знал, что на вышках дежурят милиционеры. И
вдруг со злорадством подумал: ведь и вас, голубчики, ликвидируют. И,
может, раньше других. Вспомните стадион. Тот, где я убил спонсора...
за хвосты. Я столько лет прожил в покорном мире, которым правили спонсоры,
не подозревая, что они вовсе не благодетели, а грабители и убийцы! Но даже
когда я увидел правду, во мне не возникло желание убивать. Ну как можно
убить просвещенного и разумного господина Сийнико, который, многим рискуя,
скрывает меня в питомнике!
лучше, они днем уже вылезали погреться на солнышке, сидели, накрывшись
одним одеялом, и что-то пели. При виде меня они смутились и замолчали. Я
знал, что петь запрещено, но сказал:
счастливое чувство, овладевшее мною на улице, так и не покинуло меня. И я
с умилением глядел на мой госпиталь. Вот Арсений, подводный мальчик,
кареглазый, всегда веселый, он привязался ко мне, как к старшему брату, и
я видел, как он оскалился, когда мне что-то стала выговаривать госпожа
Фуйке. Рядом с ним, сложившись втрое или вчетверо, сидит Леонора -
невероятно длинная девица, основное качество которой - стеснительность.
Она стесняется своего роста, своей худобы, своих глаз, своих рук, она
стесняется жить на свете. Иногда малыши дразнят ее, она терпит. Ее жизнь -
наказание, и я не думаю, что она протянет здесь долго, если ее не отправят
в баскетбольную команду, где вокруг нее будут такие же жерди. Третье
существо - самое милое и самое изуродованное из троих - Маруся-птичка. Ее
изготовляли по спецзаказу какой-то знатной семьи, у которой раньше жил
попугай. Поэтому голову Маруси покрывают не волосы, а белые перья, а
тельце покрыто пухом. Есть у Маруси и крылышки - но они маленькие, и она
не умеет летать.
выдает многозначительные и не совсем понятные для окружающих сентенции.
чихая, я обещал им, что как только наступит лето, я уговорю спонсоршу
Фуйке отпустить нас в лес. Мы пойдем далеко-далеко и будем собирать цветы
и ягоды. Теперь мои подопечные жили ожиданием праздника. Я смотрел на них
с радостью и не видел их уродства. И в то же время я знал, что они
обречены быть игрушками существ, не имеющих ни права, ни совести калечить
людей. И самое ужасное то, что они калечат и убивают не от злости, не от
садизма натуры, а потому, что так положено, так выгодно, так удобно.
Подобно тому, как мы, люди, выводили породы собак... Недавно я
разговаривал с Людмилой, с которой мы постепенно сблизились и стали
доверять друг другу, и спросил ее, насколько в силах современная
биотехника вернуть малышей в нормальное состояние. Людмила развела руками
и ответила, что шансов очень мало. Для того, чтобы заложить в клетки
определенные изменения, достаточно земных лабораторий. Но переменить облик
и внутреннее строение существ, уже созданных и выросших... для этого нужна
технология, о которой мы не можем мечтать. А спонсоры? - спросил я. Вряд
ли, - сказала Людмила. Спонсоры используют чужие достижения - и не только
земные.
вас, ребятишки.
дыхание детей, и собственное состояние. Тогда я и понял, что в моей жизни
есть цель - выгнать с Земли этих спонсоров. Потому что если я этого не
сделаю, они постепенно уничтожат всех людей, а если даже не уничтожат, то
превратят в любимцев и рабов.
этой цели именно меня. Я был уверен по оговоркам и намекам спонсоров, что
на Земле уже возникали восстания и заговоры против спонсоров. Но все они
проваливались по двум причинам: или спонсоры успевали задушить восстание,
или находился предатель. Второе случалось куда чаще - за столетие
господства братьев по разуму люди научились продаваться и блаженно
существовать, как свиньи на бойне - их сейчас поведут резать, а они спешат
насытиться или свести счеты. Мы счастливые свиньи на счастливой бойне!
окну.
профессором. Меня выгнали из лаборатории. Мне это не понравилось, и я
стала подслушивать. Я не все слышала, но они говорили о тебе.
говорят обо мне.
случайно, потому что наш спонсор - гуманист. Он будет ни при чем.
преувеличиваешь. Зачем спонсору меня убивать?
случай. Почему-то спонсору не понравился доктор Герц. Он стал непокорным,
он хотел уйти из лаборатории. А потом доктора нашли мертвым. И сказали,
что он объелся ядовитых грибов.
обещаю.
опасности. Но я понимал.
что ее никто не заметил.
А когда? Вернее всего завтра утром. Но все может случиться...
Корнев Павел
Панов Вадим
Акунин Борис
Лукьяненко Сергей
Афанасьев Роман
Шилова Юлия