тут же послышался радостный вопль гражданки Тома:
что мы действительно пришли.
человеческий рост. Наверху - странный рельеф, почти полностью стесанный еще в
давние годы. Почему-то показалось, что когда-то это была птица - огромный орел,
распластавший широкие крылья.
Признаться, не понимаю, что тут интересного...
к одному из проходов. - Я вспомнила! Вспомнила!
Сударыня! Господа! С вашего разрешения... Мне надо срочно вернуться...
случай, - он оглянулся и перешел на шепот, - здание бывшего Морского
министерства. Сторож-Жюль Беко. Спросите меня или Пьера Леметра...
этого внимательно разглядывавший рельеф над входом.
мной ухаживать! Мой батюшка перестал пускать его в наш дом...
Вильбоа. - Между прочим, он вне закона. Вначале я сомневался, но когда заметил
шрам... Знаете, Франсуа, мне показалось, что сей господин - какой-нибудь лигист,
заблудившийся здесь два века назад... Впрочем, к месту он нас доставил. Вы не
находите, что это не очень похоже на часовню?
для святого Патрика.
под рукой.
скрипел битый известняк, а на стенах я заметил странные надписи - не
по-французски, но и не на латыни. Впрочем, останавливаться мы не стали. Проход
резко расширился...
жалкими остатками побелки. Всюду битый камень...
алтарь. Мы не спешили. Вильбоа медленно осматривал стены, поднося фонарь
вплотную к неровному камню. Наконец он хмыкнул:
зубилом, а тонким резцом. Лик святого был спокоен и строг. Благословляющий жест
руки, контур нимба над непокрытой головой...
Латынь... Какая-то странная латынь. "В Лето Господне 1425-е освящен сей храм..."
дэргского, - нетерпеливо перебила Юлия, заглядывая через его плечо. - Да будет
сие бывшее капище служить Христу, святому Патрику и..." Не понимаю...
Помните, Франсуа?
лограми...
Остается узнать, граждане, причину, по которой вы потащили меня через все
катакомбы в эту дыру!
намекнуть, что здесь требуется врач...
известняк, он поднимался к тонущим во мгле сводам. Под ним темнел
четырехугольник двери. Ни икон, ни распятия...
что вы мне показывали...
действительно отправить Альфонса, предварительно повязав ему теплый шарф. Мое
присутствие...
темноте я сразу же понял, что мы опоздали. Привычный запах сырого камня исчез,
сменившись другим, тоже знакомым - сладковатым, приторным до горечи. Луч света
упал на серый неровный пол...
превратились во прах, другие еще сопротивлялись натиску разрушения. Тщетно!
Оскаленные в страшной гримасе лица, черные глазницы, уже не способные увидеть
свет...
с нами. Ей незачем видеть такое...
вновь пережил то, что случилось с ним на кладбище Дез-Ар.
отделены от тел.
можно было догадаться - старик, богато одетый, с массивным золотым перстнем на
узловатом пальце...
предметом...
я. - Его действие вы можете увидеть на площади Революции.
силой проведя рукой по лицу.
Как моя Мишель. Пришли, чтобы умереть...
одним из тел. Я отвернулся - смотреть не было сил. Они уже нашли покой под сенью
креста Святого Грааля. Мне не дано даже это...
Он первым заметил надпись, сделанную совсем низко, над самым полом. Я поспешил
следом.
краска! Неужели...
своих проклятых детей!"
известняка. Такое близкое - и такое недоступное. Господи, помилуй своих
проклятых детей!..
Инквизиция
злокозненного Кобленца, в полном отчаянии. Все их мерзкие интриги против
Французской Республики, Единой и Неделимой, терпят фиаско. Об этом Питт
превосходным драматическим баритоном сообщает понурому Казалесу, отвечающему
слуге деспотизма великолепным тенором. Наконец, спевшись, оба решают направиться
к главному тирану - королю Георгу, который, как известно, "хотит напасть" на
указанную Республику, да все как-то не решается...
Тосса и Сизо-Дюплесси шла при переполненном зале. На этот раз никто не шикал при
исполнении "Марсельезы". Более того, по требованию публики творение Руже де Лиля
исполнили дважды, причем партер пытался подпевать хору, отчего стены Оперы,
непривычные к подобному кошачьему концерту, начали мелко подрагивать. Сами
актеры, впрочем, пели превосходно, да и играли неплохо. Гнусный негодяй Питт - с
огромным брюхом, в широкополой черной шляпе со страусиным пером и с
непременной недопитой бутылкой портвейна в руке - мне чрезвычайно
понравился.
обещает возглавить интервенцию двунадесяти держав против Французской Республики.
Увы, к ужасу драматического баритона и тенора, монархом-злодеем внезапно
овладевает припадок безумия, и он пускается в пляс, горланя комические куплеты.
выследить и разоблачить заговор коварного врага...
просто посидеть за чашкой кофе и как следует все обдумать. Но как только ранние
сумерки накрыли город, я почувствовал страх. Такого со мною не было уже давно. Я
боялся закрыть глаза - мертвые лица с пустыми глазницами скалили желтые зубы,