пройти дюжину миль от Памье. Д'Эконсбефы имеют время уйти - если, конечно, они
узнали.
сего, столь соответствующего нашему сану яства, не довелось. Крестьяне,
окружившие повозку, поспешили наделить нас целой хлебиной, кувшином вина и,
конечно, десятком луковиц. Трапеза затянулась. Ансельм извлек из мешка
зловредную книжицу с письмами Абеляра, а я принялся наблюдать, как Пьер пытается
вести беседу с козопасами, говорившими исключительно по-басконски. К моему
изумлению, разговор все-таки наладился, причем нормандец с помощью жестов,
мимики и десятка известных ему местных выражений пытался уточнить какие-то
важные подробности по поводу весеннего выпаса и цен на шерсть. Басконцы внимали
Пьеру весьма почтительно, на пальцах разъясняя премудрости здешней экономики.
Кажется, нормандец остался доволен.
не уметь. Он только подати собирать... собирает.
писаний грешного брата Абеляра. - Ты бы тут развернулся! Ходил бы с посохом и
приговаривал: "Не грешить, дети мои, не то я вас поучать!"
Паству пасти надлежит. Ты бы, брат Ансельм, с ними только по-гречески
разговаривать. О философии.
брата Ансельма. Похоже, итальянец тоже оценил его ответ.
Платоне, а на третий - умер бы в страшных мучениях от скуки и запаха здешнего
сыра. Отец Гильом, надо сделать нашего брата Петра аббатом! Ей-богу! Вот
вернемся в Сен-Дени, я напишу...
может сделать так, чтобы Пьеру дали аббатство. И, наверное, не только это. Что
же занесло парня в Сен-Дени?
должен быть такой, как отец Сугерий. Или как отец Бернар. Мне бы священником
стать. В некоей деревне...
Как я понял из разговоров, мостик наконец привели в порядок, но Его
Преосвященство вкушает второй завтрак - или первый обед.
повозку навалилась бегущая толпа. Испуганно заржали лошади, им вторил
разноголосый вопль сотен глоток. Мне показалось, что, еще немного - и мы
опрокинемся под ноги бегущим, но, к счастью, повозка все же устояла. Мы
оказались на маленьком островке среди шумного людского стада.
священники с начищенными медными крестами. Кто-то уже бросил заботливо
подобранную по руке дубину, кто-то отшвырнул в сторону самодельную пику. Упавшие
пытались встать, но на них тут же наступали башмаки - и кожаные, и деревянные.
Наша повозка оказалась в пустом пространстве - впереди и сзади не было ничего,
кроме валявшегося в пыли оружия, пожитков и нескольких телег, брошенных
хозяевами. Беглецы со всех ног мчались в Памье, но некоторые, наиболее смелые
или любопытные, выглядывали из-за деревьев. Наступила тишина.
кинжал. Пьер нахмурился и покрепче ухватил верный "посох".
огромный, косматый, с обломанным у корня деревом, зажатым в левой руке, -
вернее, в когтистой лапе. Белые клыки скалились, шерсть на загривке стояла
торчком, и странно смотрелся на темно-бурой шерсти богатый малиновый плащ,
застегнутый у горла.
пристраивая кинжал в руке. Пьер не ответил, его губы неслышно шевелились -
парень молился.
- Хотя мы с ним тоже встречались.
а после прогуливался возле Артигата. Нелюдь был выше, суше, крепче в кости, и
походка казалась другой - упругой, быстрой.
Гильом, а не пора ли нам куда-нибудь за кусты?
темные, живые глаза Доминика д'Эконсбефа. Этот не испугается.
изменилось. Послышался резкий гортанный клич, в воздухе пропел рожок. Из-за
деревьев - слева и справа - выбежали воины в темных плащах и сверкающих
доспехах, держа в руках длинные пики.
Удара когтистой лапы хватит, чтобы разорвать врага пополам, а тут еще дубина -
целое дерево! - готовое обрушиться на головы в блестящих шлемах. Но латники не
ждали, пока нелюдь, бывший уже совсем рядом, схватит первого из них. Резкая
команда - и они стали плечом к плечу, выставив вперед пики. Демон взревел,
бросился вперед, но тут же остановился, увидев перед собой полтора десятка
сверкающих жал.
дороге. - Так его!
воинов упал. Загремели доспехи, дернулась в конвульсиях рука... Но в тот же миг
вновь послышался рев - несколько пик вонзились в чудище. Казалось, сейчас его
проткнут насквозь, но нелюдь взмахнул лапой, и послышался треск. Два копья
сломаны, еще одно упало на дорогу...
колени, упираясь древками пик в пыльную землю. Вторая держала оружие наперевес.
Перед чудищем вновь выросла стальная стена.
латников с пиками и столько же лучников в коротких синих плащах. Короткая
команда - и стрелы легли на тетиву. Нелюдь замер, поводя огромной ушастой
головой, и внезапно сделал шаг назад.
впились в голову, еще одна торчала в лапе, две попали в бок. Я думал, что нелюдь
зарычит или даже взвоет, но он молчал. Быстрое движение лапы - вырванные из ран
стрелы упали на дорогу. Прыжок - и перед изготовившимися к бою воинами была
пустота. Враг исчез.
многоголосый крик. Десятки, сотни людей выбегали из-за деревьев, размахивая
самодельным оружием. В солнечных лучах сверкали поднятые к небу кресты.
склонился священник. Крик не стихал. Те, кто только что прятался, не смея
показать головы, чувствовали себя победителями.
воины... Вы заметили, отец Гильом?
воины епископа...
друга. Среди латников есть те, кто не боится ни Бога, ни демонов. У них свой
Хозяин.
вскоре колонна вновь двинулась вперед. Люди повеселели - выигранная стычка сразу
же подняла настроение.
умолк, затем вздохнул и повторил: - Мой отец... Он был опытным воином. Он сказал
как-то, что самое важное - выиграть первую схватку, пусть даже пустяковую.
Появляется привычка к победе.
главное - первым в обличье попасть. Чтобы кровь из носа...
в Святой Земле, мне дали двадцать всадников и приказали проиграть семь боев
-один за другим. Я должен был отступать, бежать, изображать панику...
Куриациями. Последний из Горациев победил, обратившись в притворное бегство.
тремя уцелевшими воинами с воплями ужаса влетел в ущелье. Куриации в тюрбанах с
кривыми саблями уже хватали чепрак моего коня. Меня успели даже как следует
ткнуть копьем в спину, но тут ловушка захлопнулась...
победа дала немного - под стенами города нас встретил Имадеддин. Тогда-то мы с
ним и познакомились...
сарацины есть?