совсем близко до главного лагеря на Баин-Ширэ, расположенного так, что
его можно было увидеть, лишь под(r)ехав вплотную. Однако звук нашего
мотора слышался за добрые пятнадцать километров. Предупрежденные им,
товарищи встретили нас стрельбой и веселыми криками.
оказалась более двух метров, так что нечего было и думать взять его
целиком. Скрепя сердце я решил разрезать скопление на две части и
взять отдельными монолитами. Только палеонтолог может понять терзания,
которые я испытывал, наблюдая, как в прорубаемой канавке под киркой и
зубилами крошатся и разламываются прекрасной сохранности крупные
кости. Впоследствии выяснилось, что я оказался мягкосердечен -
следовало еще разделить первый, получившийся слишком большим монолит.
Из трещины красных глин вылез первый маленький скорпион, немедленно
уничтоженный. В этих же трещинах нашли множество скелетов маленьких
змей и ящериц, а также скопления живых ящериц-круглоголовок, еще не
очнувшихся от зимнего сна. Красная глина, которую размачивали для
монолита, на солнце приобрела необыкновенно яркий, светло-кровавый
цвет, который казалось странным видеть в минеральной массе размазанным
по большой поверхности монолита. Гипс, которым заливали края монолита,
был серого цвета и по законам освещения Гоби принял интенсивно голубую
окраску. Сочетание цветов в монолите стало очень красивым.
монолита превзошла наши силы. Когда деревянную раму из толстых брусьев
залили гипсом, замазали глиной и на выровненное таким образом дно
набили семисантиметровой толщины доски, стало необходимым перевернуть
монолит, чтобы заделать его нижнюю сторону. Соединенных усилий всего
отряда не хватило. Тогда вниз, в котловину, спустился "Дракон".
Монолит зацепили канатами за буксирный крюк машины. Однако веревки
оказались плохими, не рассчитанными на "длинную" тягу. Все пять
канатов лопнули почти одновременно, и монолит, уже поднявшийся почти
вертикально, упал назад. От тяжкого удара большие куски скопления
костей вывалились, сотни осколков рассыпались на уступе - катастрофа
была горестной и серьезной. Оставалось сделать то, что требовалось с
самого начала - разделить непод(r)емный монолит на два. Теперь это
сделать стало легко, но серьезные повреждения и поломки костей
потребовали длительного и кропотливого труда препаратов в Москве.
шли неплохо: много остатков черепах, хищных и панцирных динозавров
упаковывались каждый день в ящики. Я не собирался проводить
капитальные раскопки на Баин-Ширэ - исследование Восточной Гоби
планировалось у нас на последний, 1950 год работы экспедиции, к
сожалению, несостоявшейся. Лишь попутно с извлечением уже найденного
скелета производили исследования в прилегающих районах. Зато стоило
осмотреть еще раз Хара-Хутул, благо экспедиция располагала большим
временем и большим числом исследователей, чем в 1946 году. Я извлек
старые дневники, схемы и записи и уселся в палатке обдумывать маршрут.
Словно откликаясь на эти воспоминания, чистое весеннее небо
заволоклось красно-серыми тучами. Налетела страшной силы песчаная
буря. Пылевой вал покатился по плоскогорью, померкло солнце, бешено
захлопали тенты машин, загудели и затряслись палатки. Я едва успел
собрать все драгоценные записи прошлой экспедиции и сунуть их во
вьючный чемодан, как палатка с треском разодралась сверху донизу, море
песка хлынуло внутрь, раздался треск поперечной стойки, и палатка
рухнула. Уже привыкший к таким случайностям, я вылез из нее без особых
затруднений.
возникали и исчезали плотные крутящиеся колонны песчаных смерчей.
Редкие капли дождя высыхали среди несущейся пыли почти мгновенно. Так
продолжалось больше двух часов, затем небо прояснилось, пыль перестала
лететь, но сильный ветер бушевал до полуночи.
голыми, вышли на раскопку в ватниках. Холодная прозрачная тишина
окружала наш лагерь - странная для вечно шумящей от ветра степи. К
ночи стало еще холодней. Я долго работал в палатке, затем вышел под
яркие близкие звезды. В котловине под лагерем царил глубокий мрак.
Необ(r)ятная темнота и молчание вокруг, только там, внизу, на
разрушенных ветром холмах песчаников и красных глин, размеренно и
печально кричал сыч.
научной силой двинулись в горы Хара-Хутил на "Козле" и "Дзерене".
Снова, как и в 1946 году, по красной котловине и старинной караванной
тропе с белыми обо понеслись наши машины. В этом году Восточная Гоби
повсюду была безлюдной: бескормица заставила аратов перекочевать на
север. Перекочевками ведали специальные правительственные
уполномоченные, заранее распределявшие районы пастбищ. Благодаря этому
массовая перекочевка больше не была для гобийцев бедствием. С уходом
людей появились дикие животные - там, где два года назад ходили табуны
лошадей, мы наткнулись на стадо кабарожек. Машины шли быстро, и
расстояние между ними и животными сокращалось. Ярые охотники Малеев и
Рождественский уже приготовились стрелять, но тут кабарги резко
повернули. Их серые шкуры в высоком солнце казались неясными, будто
призрачными. Серыми тенями неслись легкие животные над большими
кочками такого же, как они, желто-серого дериса. Кочки почти
непроходимы для машин, и преследование пришлось оставить.
приближались к черному гребню Хара-Хутул. Наш "Дзерен" шел впереди,
так как я выполнял обязанности проводника. Внезапно на гребне выросли
пять архаров. Крупные животные чеканно выделялись на фоне неба.
Застывшие, как статуи, высоко подняв головы, животные смотрели на
невиданные машины. Мы все тоже видели их впервые, и Малеев растерялся.
Ему не пришло в голову, что такие крупные звери могут быть дикими, и
он принял архаров за новую породу рогатого скота. Неуверенно подняв
винтовку, Малеев выстрелил в гребень горы. Архары исчезли в одно
мгновение. Буря негодования обрушилась на наши головы от под(r)ехавших
на "Козле" товарищей. А я, признаться, был только рад: уж очень
красивы были животные с могучими, точно отлитыми из металла,
мускулистыми телами...
расположились там лагерем. Исследователи рассыпались во все стороны и
только вечером собрались все вместе. Поразительно теплая и душная ночь
была насыщена электричеством. Металлические предметы - болты и запоры
на кузовах машин, мушки винтовок - светились слабыми огоньками. Волосы
потрескивали под пальцами, а куски кошмы, которыми пользовались для
спанья, превратились в электрические конденсаторы. Достаточно было
провести рукой по кошме, чтобы вызвать холодное голубое пламя,
отчетливо видимое во мраке безлунной ночи. Новожилов, ненавидящий
скорпионов и всякую подобную, как он выражался, "нечисть", был
озадачен появлением крохотных огоньков, там и сям светившихся из
кошмы. Приняв их за глаза бесчисленных скорпионов, он перебрался со
своей постелью на крышу "Дзерена". Как он умудрился проспать там, не
свалившись, мне до сих пор непонятно. Рождественский утром клялся, что
не спал всю ночь из-за Новожилова - ему якобы мешал стук зубов
закоченевшего палеонтолога, усилившийся в предрассветном холоде.
интересных открытий и находок. Особенно запомнились мне гигантские
окаменелые пни таксодиев - болотных кипарисов, открытые Новожиловым и
Малеевым в глинах северной стороны горы. В промоинах, обрывах и на
вершинах холмов эти остатки гигантского леса широко простирали свои
корни, рассыпаясь целыми горками окаменелых щепок. Некоторые пни
достигали четырех метров в диаметре, выделяясь светло-серыми холмиками
среди красноватых песчанистых глин. Этот участок древней почвы,
затопленного водой болота, существовавшего здесь около восьмидесяти
миллионов лет назад, с востока и юга обрамлялся полосой песчаников.
Песчаники заполняли канал, некогда промытый одним из протоков
подводной дельты в затопленном таксодиевом лесу.
как гранит песчаника, похожие на большие колеса. Внутри каждого
"колеса" был заключен отдельный позвонок гигантского ящера -
зауропода. Кроме позвонков, встречались отдельные части черепа,
массивные кости конечностей кое-где и почти целые черепа хищных
динозавров. К сожалению, все это было настолько разрушено
выветриванием, что уже не представляло научной ценности. Лишь в одном
месте, вниз по течению древнего потока, Рождественский нашел целую
глыбу с тазом стегозавра - растительноядного ящера с гребневидными
рядами шипов на спине. Теперь мы ясно могли восстановить картину того
времени (слои Хара-Хутул относились к нижнемеловой эпохе).
болотистый край которой постепенно погружался ниже уровня моря. На
вязком, илистом дне широко простирали свои корни огромные, болотные
кипарисы, темной, непроницаемой, увешанной мокрыми мхами стеной
уходившие в бесконечную даль. Глубокие каналы почти черной пресной
воды прорезали там и сям чащу этих несокрушимых зарослей. Сюда
заплывали трупы погибших ящеров - динозавров - как хищных, так и
панцирных, которые обитали дальше от берега, на материке, за
бесконечными стенами прибрежных лесов, вечно окутанных дрожащим
маревом нагретого влажного воздуха. Что происходило там, так же как и
где обитали эти динозавры, осталось для нас тайной, ибо в слоях гор
Хара-Хутул нет отложений, которые возникли бы там, на материковой
стороне лесного барьера. Но с морской стороны этого барьера, там, где
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Березин Федор
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк