Чтение 45–й страницы книги ~Дело о лазоревом письме~

фокусами. Шаваш отказался. Король ужасно разгневался, и хотел, сгоряча,
нацепить раба на ту же палку, на которую только что цепляли кувшины, и
сделать с ним то же, что с кувшинами. Шаваша потащили к палке, но он так
шипел и кусался, что королю это надоело. Тот махнул рукой, и кончилось
тем, что Шаваша только выпороли.

После этого король зашел в каморку, куда положили Шаваша, и стал
укорять его за недостойное поведение.

- Я все равно убегу, - сказал мальчишка.

- Что тебе сделал твой господин, - изумился король, - что ты его так
любишь? Ты мне нравишься, и притом ты горд и строптив. Когда ты приедешь в
мою страну, ты мог бы стать братом моим сыновьям.

Шаваш сказал:

- Я не хочу покидать столицу, потому что в ней есть несколько людей,
которым я должен отомстить. Если я умру в твоих краях, не отомстив, душа
моя попадет в ад.

Король был пьян. Он сказал:

- Слушай, неужели ты думаешь, я явился в эту столицу за серебряными
кувшинами и почетными титулами? Я явился посмотреть, есть ли хоть один
человек, способный ее защищать, и я не нашел такого! Через шесть лет я
возьму Небесный Город, и если ты поедешь со мной, ты вернешься во главе
тысячи всадников. Почему бы тебе не переждать этот срок и не отомстить
так, как ты сейчас и не смеешь об этом мечтать? Люди ждали мести и по
сорок лет!

Была уже полночь, когда Шаваш выскользнул из шатра и тихонько прошел
по освещенному луной саду и взобрался на высокий орех. Орех был помилован
варварскими топорами, так как этот вид ореха считался у варваров деревом,
по которому лазят к богам. Повсюду пылали костры, и силуэты часовых,
сидевших на корточках, танцевали на стенах сада под треск горящего
хвороста и стрекот цикад. Король строго-настрого запретил выходить из
лагеря без его личного разрешения, опасаясь, что между его воинами и
населением произойдет какое-нибудь несогласие. Шаваш понял, что из этого
места будет нелегко убежать, и его лисья мордочка вдруг приняла неприятное
выражение. "Ладно, господин Андарз, подумал он, - ты меня подарил, ты меня
и ищи."

Шаваш устроился поудобней на ветке и принялся обдумывать планы своего
бегства. Он не имел ни малейшей охоты оставаться среди сырых варваров. И
пусть господин Андарз попробует разыскать своего бывшего раба в Нижнем
Городе...

Тень заспешила по дорожке, - Шаваш узнал секретаря Иммани. Иммани
метнулся в кусты близ ореха и стал там возиться, - по звукам Шаваш понял,
что Иммани выпил лишнего. Иммани выбрался из кустов, и тут же ему
навстречу неслышно шагнул варвар в белой накидке и маленькой круглой
шапочке. Шаваш узнал жадного князя Росомаху.

- Деньги, - сказал варвар.

- Какие деньги, - изумился чиновник, дрожа и прижимаясь к стволу того
самого ореха, на котором сидел Шаваш.

- Деньги воинов моего брата, - ответил варвар. - Господин Андарз
послал с вами два миллиона - плату отряду Бар-Хадана. Вы присвоили эти
деньги и Бар-Хадан, не получив их, взбунтовался и перешел на сторону своих
соотечественников.

- Как вы смеете так говорить, - возмутился чиновник, - я изложил все
дело в докладе! Или, по-вашему, доклады могут врать? Я передал эти деньги
Бар-Хадану, а он, вместо того, чтобы раздать их солдатам, присвоил их
себе, и, чтобы это дело не выплыло наружу, подбил их на измену!

- Ба, - сказал варвар, - я не знаю ваших докладов, но я знаю
Бар-Хадана. Если бы он имел эти деньги, он бы их давно проиграл и
пропировал! Я хочу от вас пятьсот тысяч, а иначе я расскажу про это дело
господину Андарзу, и он потребует от вас вдвое больше.

Тут Иммани задрожал так, что ореховое дерево закачалось, и несколько
молодых орехов упали на землю. Варвар посмотрел наверх, любопытствуя, не
духи ли швыряются орехами, и увидел, что, точно, духи: на дальней ветке
сидело что-то черненькое, ростом с лисицу и формой с человека.

- Вы напишете мне расписку о том, что Бар-Хадан проиграл и пропировал
эти деньги, и через неделю получите пятьсот тысяч, - сказал Иммани.

Собеседники разошлись.

Шаваш остался сидеть на орехе, очень задумчивый. Иммани ездил в
Аракку только один раз, семь месяцев назад. Туда он вез деньги для
Бар-Хадана, а обратно он вез то самое лазоревое письмо. Спрашивается, если
он не отдал золота Бар-Хадану, то он должен был возвращаться обратно с
золотом? На обратном пути его ограбили, отобрали подарки и письмо. Если у
него отобрали подарки и письмо, стало быть, должны были отобрать и деньги.
Если у него отобрали деньги, то чем же он собирается платить Росомахе? А
если золото осталось у него, то, значит, и письмо осталось у него, и весь
этот грабеж, - ни что иное, как хитрый розыгрыш.

На следующее утро Шаваш мыл королю ноги в серебряном тазу, когда в
шатер пожаловал разряженный придворный чиновник. Чиновник принес рисунки
для монет, на которых король Аннар попирал шею несправедливого наместника,
и осведомился, всем ли довольны государевы гости. Король сказал:

- Премного счастливы, но я вчера всю ночь не мог заснуть из-за запаха
ваших светильников.

Чиновник завертел головой, и увидел, что в шатре стоят подаренные
витые светильники, в форме изогнувшихся фениксов, наполненные благовонным
чахарским маслом.

- У нас в горах, - сказал король, - делают так, - берут козий помет и
смешивают с глиной и нефтью, и вставляют фитиль. Такие светильники и
дешевле, и приятней запахом.

Чиновник озадачился.

- Право, - сказал он, - я в отчаянии, но вряд ли на дворцовых складах
найдутся светильники из козьего помета!

Шаваш высунул свою головку и сказал:

- В кабачке "Шакадун" есть светильник из козьего помета - я знаю!

Что ж! Король надел на Шаваша поводок и поехал покупать этакое
удобство. Спустились к берегу: там царила матросская суета, грузчики
перекидывали арбузы, таскали мешки; портовые девицы вертели перед
матросами задницами. Каких только судов там не было: круглые, как ореховая
скорлупа, суда из Иниссы; длинные, как лещ, из Чахара; судно-губошлеп из
Маиды, а вон и совсем глупая вещь, радусская лодка, обвязана веревками
вместо железных гвоздей, через два года тонет...

По другую сторону реки тянулась неприступная стена, на стене сидели
серебряные гуси, за стеной вздымались красивые, как сказка, башенки
павильонов Государева Дворца.

Король повертел головой, вздохнул и сказал:

- Как прекрасен этот город! Сдается мне, что рай расположен в той
части неба, которая висит над этим городом. Счастлив будет тот, кто его
завоюет.

- Ба, - сказал Шаваш, - столица бедней Осуи.

- Экий вздор, - изумился король, - я был в Осуе. По сравнению со
столицей это не город, а кочерыжка.

- На кого приятней смотреть, - спросил Шаваш, - на овцу или на
павлина?

- На павлина, - сказал король.

- А кого приятней есть?

- Есть приятней овцу.

- Вот, - сказал Шаваш, - Небесный Город подобен павлину, а Осуя
подобна овце. Половина этих кораблей, - и Шаваш показал на баржи у
пристани, - плывет в Осую, но то, что мы прибиваем к стенам храмов, они
прячут под замками складов. Они везут в свою Осую шелк и шерсть, фарфор и
пряности, ковры и ожерелья, красную медь, белое серебро и желтое золото,
благовония и курильницы, а что взамен они отдают нам? Одни бумажки.

- Ничего такого я не слышал от чиновников раньше, - сказал король,
вспоминая, однако, разговор с Наном.

- Чиновники, - сказал Шаваш, - надутые люди. Разве могут они
признать, что какой-то город богаче столицы? А вот спросите любого
лавочника: он тут же скажет, что Осуя разорила столицу.

- Так-то оно так, - возразил варвар, - но самый богатый из Осуйских
банкиров живет в доме, который скромнее самого бедного из дворцовых
павильонов.

- Небесный город, - сказал Шаваш, - стоит за тысячу верст от границ,
болота, леса и реки преграждают к нему путь. А Осую легко захватить:
всякий, кто взберется на прибрежные горы, съест ее, как пирог с блюдечка.
Поэтому осуйцы прячут свое добро. Кроме того, каждому, кто прикидывается
бедняком, легче делать грязные дела. Семьдесят лет назад, например, Осуе
сильно мешал город Дах, где делали дивные ковры. В это время к Осуе
подступили варвары. Осуйцы сказали: "Мы бедны, не нападайте на нас, а
лучше нападите на Дах". Варвары им ответили: "Нам не на чем доехать до
Даха". "Это не беда, мы дадим вам суда, если вы заплатите за перевоз".
Варвары согласились и напали на Дах. Вот они разграбили конкурента Осуи, и
еще заплатили за перевоз, а осуйцы на эту плату скупили всех жителей Даха,
обращенных варварами в рабов, и поселили их в своих мастерских. После
этого они стали делать вдвое больше ковров и продавать их втрое дороже, и
везде говорили: "Это не наши ковры, это ковры из империи. Мы бы рады
продавать их дешевле, но жадные чиновники сами дерут с нас три шкуры".

Шаваш вздохнул и сказал:

- Если бы Осуи не было, то и империя была бы богаче, и варвары бы
были богаче. А злые чиновники продают все добро империи в Осую, получают
взамен одни бумажки, и скрывают от государя положение дел!

Через полчаса дошли до кабачка Шакадун, упоминавшегося в самом начале
нашего повествования. Увидев светильник, горевший перед богом, король