Ира? Все равно о чем спрашивать, лишь бы мне не ответить. Так что же ты
все-таки выбираешь?
арестовал предателя Вашхога не затем, чтоб занять его место.
тебя найдутся помощники.
Нана из палатки, привязали к длинному шесту и потащили. Шест они несли с
привычной ловкостью разбойного люда.
сухим рвом и перешли в разбойничий лагерь. Нан с удивлением отметил
надежность рогатого частокола, из которого вбок высовывались заточенные
колья, быстро обустроенные завалы, очевидную продуманность планировки.
Повсюду горели костры, ржали лошади, шкворчало на огне жаркое: какие-то
люди сосредоточенно и профессионально копали ямы и рвы. Нан поразился про
себя обширности разбойничьего лагеря; явно не меньше нескольких тысяч
человек.
стало быть, договорились о соединении усилий под начальством военспеца
Ханалая и комиссара Кархтара.
хорошую веревку, распутали узлы и ввели в маленькую кумирню, приросшую к
стволу дерева. На пороге Нан споткнулся, и его тут же подхватили за руки.
Напрасно: у него не было ни сил, ни желанья бежать.
светильниками, было человек тринадцать. Нана подвели к человеку, сидящему
во главе стола, Тот хмуро и настороженно глядел на столичного инспектора.
Нан безучастно смотрел на лицо и на лоб, закрытый черной шелковой повязкой
так, чтоб спрятать клеймо убийцы. Нан знал биографию Ханалая и знал, что
тот делал с правительственными чиновниками.
присутствующих: предводитель вольного стана, сам Ханалай; пятеро
тысячников; военный советник; ответственный за безопасность лагеря;
ответственный за учет ценностей и продовольствия; ответственный за
состояние оружия; ответственный за доставку секретных донесений и связь;
ответственный за вознаграждения и наказания.
двенадцать верховных советников государя. Кархтар кутался в грубый
холщовый плащ. Так кукольник выходит на сцену в невзыскательном балахоне,
показывая, что он - не действующее лицо, а всего лишь голос с неба.
разорены несправедливыми чиновниками, корыстными богачами, продажными
судьями. Судьба вынудила их бежать в леса и заняться вольным промыслом,
мстя за себя и восстанавливая попранную справедливость. Здравый смысл
вынудил нас объединиться в защите справедливости. В нашем новом стане мы
распределяли должности среди людей справедливых, не творящих бесчестий, не
обижающих невиновных, отбирающих лишь нечестно нажитое.
направит в Харайн честного чиновника, который отличит виновного от
невинного. Господин Нан соблюдал интересы народа и не обижал в тюрьме
наших товарищей. Он покарал развратных чиновников и вернул их имущество
народу, он не захотел приписать нам убийство городского судьи, потому что
судил по совести, а не по взятке. Он ходил молиться в желтый монастырь и
не побоялся отправиться к горцам. А поймав меня, он меня отпустил, потому
что заботился о народе, а не о карьере, и хотел, чтобы императору служили
честные люди, а не негодяи.
речь не в первый раз: Кархтар знал, что не всем она по душе, но
протестовать не смеет ни один. Кархтар говорил не для них, а для
инспектора. Инспектор стоял, ухваченный за локти двумя дюжими парнями, и
каждое слово Кархтара превращало этих двоих из стражи в почетный эскорт.
Инспектор растерянно улыбался. Кархтар внезапно понял, что все его
рассуждения последних двух дней - такой же самообман, как рассуждения
последних десяти лет, и что сейчас он предает дело своей жизни лишь ради
того, чтоб увидеть растерянную улыбку на лице этого человека.
заметной иронией обратился к Нану Ханалай. Пальцы его нервно покручивали
конец повязки, закрывшей клейменый лоб.
допущенные несправедливости. Поэтому те, кто хочет, вернется к прежней
жизни. Но многие из вас привыкли к вольным порядкам. Ваши люди - большею
частью простые крестьяне, которые умеют воевать и умеют обрабатывать
землю. У меня есть полномочия на организацию новых военных поселений у
Западных Гор; жители военных поселений сами себе чиновники, и те из вас,
кто привык к независимости, может стать из главы отряда главой военной
деревни.
от грабежа, сколько от госхранилищ соседних деревень. Он должен был
защищаться от горских набегов и давно уже защищал от этих набегов за долю
в урожае соседние села. Инспектор ничего не перекраивал: он предлагал лишь
узаконить сложившиеся отношения ко взаимной выгоде правительства и
разбойников.
доказать на деле нашу верность императору. Чью же сторону мы примем:
жестокого князя или честного чиновника? Будем мы драться против всей
вейской империи или против горсти варваров-горцев?
коварному варвару.
потчевать друг друга и Нана.
"Спор ихневмона и кота". Матерый мужик в кафтане рытого бархату, глядя на
Ханалая, грохнул по столу кулаком и сказал:
такой грех не доведет до добра! Помяни мое слово, - кабы не этот грех,
стал бы ты государем!
сами себя объявили справедливыми чиновниками - и слишком большая
реалистичность идеала погубила их до, а не после бунта. Чем-чем, а
идейными борцами разбойники не были. Они одинаково искренне винили
чиновников и в своих несчастиях, и в своих преступлениях, но их
агрессивность уходила корнями в их конформизм; почувствовав себя
исключенными из социальной структуры, они принялись спешно ее воссоздавать
внутри своего лагеря, у них не хватало воображения представить себе, что
варвар может покорить империю и что они сами могут ее разрушить. У них
была сила, но не было идеи. Идея была у Кархтара, и поэтому эти взрослые
дети слушали с открытым ртом все сказанное им. А Кархтар счел, что
столичный инспектор поступил по совести, отпустив его самого и приказав
убить, чтоб не трепался, воровского ворожея Тайгета...
отрядов. Нан выразил желание принять участие в боевых действиях, но
Ханалай только покачал головой: вот убьют вас, и что нам останется от
заслуженного помилования?
где в густых камышах их ждали лодки. Проезжая по лагерю, Нан вдруг понял,
что именно показалось ему непонятным два часа назад: разбойники копали
волчьи ямы и ставили главные заграждения не со стороны реки, за которой
виднелись костры правительственных войск, а со стороны горцев.
обернуты ветошью. Кархтар уселся на корме, рассеянно перебирая в воде
пальцами и слушая, как непотревоженно кричат лягушки.
рядом.
ответил Кархтар.
создать на его месте то же самое? Мне не нравятся чиновники, которые
делаются грабителями, - неужели мне из-за этого должны нравиться
грабители, которые норовят стать чиновниками, едва их соберется
достаточное число? Я научил их называть себя борцами за справедливость - а
они от этого только перестали совеститься своих преступлений...
может. Что поступок наместника, самолично разоряющего деревни - это лучший
повод для восстания. Я сказал, - мои люди поднимут в городе восстание,
согласны ли вы их поддержать?
согласен". Хорошо. Мы все обсудили и стали ужинать. На столе стоял такой
зеленый соус. Он полил мне этим соусом пирог, а себе не полил. Я говорю
"Что это вы, господин араван, не хотите соуса?" А он "Я хочу, моя язва не
хочет". Тут я вспомнил этот его рачий взгляд и говорю: "Ну и я без вас
этого соуса не стану есть". И сиганул в окошко.
Каменистый Артем
Лукин Евгений
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Контровский Владимир
Свержин Владимир