винты вертеть - простите, если что не так сказано... Сумун... - Он
пошевелил пальцами, не находя слов. - Человек ему, значит, на одну
жвачку...
коридоров, дорог, заводов. По берегу океана, по бесчисленным мысам,
полуостровам и поймам, раскинулась заповедная чаща. Из нее были выбиты
дикие курги, это правда, но остальное зверье процветало. Тем более, что
кургов отлично заменили еще более хищные звери, рош-роши - одного из них
Глор увидел через пять минут. Рош-рош в панике порскнул прочь от машины, в
чащу... Попадались в Диком лесу и ленивые, как земные удавы, гунеу.
Многоногие охотники за лаби-лаби, они сшибали свою добычу с деревьев
направленным пучком ультразвука. Вне Дикого леса гунеу беспощадно
уничтожали, потому что безглазые лаби-лаби охраняли балогов от мелких
летающих существ. Недаром эмблемой Десантников этой планеты служило
изображение лаби-лаби - квадратная чаша с отогнутым уголком. Да,
прелюбопытное место - Дикий лес! Тяжелая машина с трудом протискивалась
между деревьями, треск прокатывался волнами на сотни шагов вокруг - дикие
деревья подбирали корни, иные даже выдирая из почвы. Те, что помоложе,
изгибались, доставая кронами до земли, стараясь уклониться от столкновения
со страшным существом, пышущим атомным жаром. В разрывах листвы было
видно, как носятся над лесом фиолетовые лины, трупоеды, слетевшиеся со
всей округи... От мелькания белых стволов уже рябило в глазах, когда
машина достигла реки и ухнула в воду. Ноги амфибии заюлили по воде, держа
машину на скольжении, и в глазах стало рябить еще сильнее. Компания
чувствовала себя тем не менее прекрасно. В глазах, знаете ли, рябит и от
сварочных автоматов, и от контрольных экранов. О лифтах, движущихся
лентах, монтажных шахтах и говорить нечего... Глор наслаждался прогулкой и
с благодарностью посматривал на невозмутимую Тачч. Госпожа Ник весело
болтала и вдруг откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза. "Что с ней?"
- лениво подумал Глор. Машина неслась по широкому, спокойному, как
зеркало, устью реки. Впереди, до самого моря, сверкала кольчуга из красных
и голубых бликов. Покачиваясь, уходил назад ближний берег.
но что-то произошло. Он задохнулся, похолодел и вцепился в кресло. "Где я,
что со мной?"
мелькания кровавых отсветов за стеклом, развалилось единство двух
сознаний, и Севка был один, без Глора - голый.
закончил движение и увидел... Страшное, плоское, белое лицо под
обтягивающим капюшоном. Короткий бочкообразный торс. Когтистые пальцы
непомерно длинных рук, лежащие на вторых коленях - нижних, изогнутых
наоборот, назад... Он метнулся взглядом к Тачч и увидел совершенно то же.
Совершенно такое же лицо, руки и двойной излом ног - как в кошмаре. "Дела!
- подумал он. - Как же будет? Как я их буду различать? Они же одинаковые,
как раки в корзине". Он закрыл глаза. Ему стало пакостно-тошно, будто
перед ним зашуршала корзина раков, наловленных ими с Машкой вчера на
рассвете в пруду под плотиной. Нелепые, почти невыносимые для
человеческого взора, костяные очертания. Острые шипы панцирей и слепые
глаза-булавы... Севка ненавидел раков. Ловил их только дли Машки.
подругу - она все еще поправляла застежки комбинезона под коленями. Она
выглядела как обычно.
в который раз! - отдыхать, отдыхать и ничего более... Воистину, Учитель
был прав. Три первых дня следовало сидеть смирно, спокойно и ни в какие
авантюры не соваться.
подводного локатора - в центре его обнаружилась мигающая оранжевая точка,
сигнальный маяк бота. Суденышко стояло под водою, на двенадцатиметровой
глубине, в надежном месте - со стороны открытого моря его прикрывала
длинная скала, настоящий подводный волнорез. Никто, кроме хозяйки, не мог
отыскать бот - его маяк включался только в ответ на сигнал амфибии.
Пробираться в лабиринте скал было затруднительно даже по маяку. Камни
отражали и рассеивали луч, во многих местах волны захватывали всю глубину
фарватера - амфибия ныряла, колотилась о дно.
швартовые магниты, открылись люки обеих машин, и робот-механик юркнул в
бот, чтобы проверить механизмы. Ник и Глор взялись перегружать мешки с
водой и припасами, а Тачч поставила амфибию на два якоря. Ворочая тяжелые
мешки, Глор смотрел, как монтажница орудует якорными системами. Нет, ее
нельзя было обвинить в беспечности... Лишь убедившись, что якоря амфибии
надежно взяли грунт, она сняла бот с мертвого якоря - титанового винта,
наглухо закрепленного в дне. Затем вернулась в амфибию и, маневрируя почти
вслепую сошвартованными судами, прицепила амфибию к серьге мертвого якоря
вместо бота, а временные якоря подняла. Правый зацепился за камень - еле
выдрали...
для перешвартовки! Да еще с такой тщательностью". На месте Тачч Глор
попросил бы отцепить бот от якоря, а сам бы сидел наготове в амфибии,
чтобы зачалить ее за освободившуюся серьгу.
Госпожа Тачч не желает держать бот в надежной гавани Юг, на виду у Охраны,
хотя дорожит им до чрезвычайности... Да это не женщина, а целое скопище
загадок!"
Стеклянная капля, четырехместное подводное чудо... Перебравшись внутрь
чуда, Глор начал озираться с чрезмерным любопытством и энтузиазмом. Ник
толкнула его в спину. Она-то понимала, что энтузиазм на три четверти
исходит от Севки.
корпуса. Перед Глором, в кресле первого рулевого, сидела Тачч. Глор едва
уместился на сиденье - упирался капюшоном в стеклянный потолок. Ботик
мчался с такой скоростью, что водяные струи за стеклом казались стоячими.
Тачч вела суденышко вслепую, по локатору, лихо пробираясь между скалами. В
прибрежной мути вязли лучи прожекторов. На поворотах седоков прижимало к
боковинам кресел, с бортов срывались плетеные косы желтой воды.
на юг. Глубина - восемнадцать шагов. Лихорадочно прыгали цифры лага,
указателя скорости, - Тачч гнала кораблик все быстрее. По круглому экрану
мчалось гидролокационное изображение дна, перекрещенное двумя белыми
линиями. Наклон горизонтальной линии показывал повороты, а наклон
вертикальной - подъем и спуск. Сейчас бот шел прямо, не поднимаясь и не
погружаясь. А скорость все увеличивалась Глор наклонился, чтобы увидеть
указатель лота. Ого! Глубина под килем была ничтожная для такой скорости -
всего двадцать один шаг! Либо Тачч на самом деле ничего не боялась, либо
очень хорошо звала маршрут. Она проговорила, не оборачиваясь: "А ну,
сядьте поплотней, господа..." И сейчас же их начало швырять во все
стороны. "Вот сумасшедшая!" - подумал Глор, вжимаясь в сиденье. Кресла
были автоматические. Стоило нажать покрепче в спинку, а ногами - в упоры,
и кресло охватывало седока, оставляя свободными одни руки. Иначе не
усидишь, когда бот лавирует между скалами. Было слышно, как в машинном
отделении покатился робот. С громким шипением ударили по корпусу струи
воды, смешанной с песком и клочьями водорослей. Направо. Налево. Направо.
Налево! У самого плеча Глора промелькнула ноздреватая поверхность скалы. И
вдруг качка прекратилась - вырвались из скал, пошли в глубину, в чистую
воду, просвеченную двумя Солнцами.
место в океане. Экипаж терпеливо ждал. Изредка заговаривали о том о сем,
но больше молчали. За борт никто не смотрел. Скорость была очень уж высока
- мелькнула рыба в свете прожекторов и вот уже исчезла за кормой, и
холодно чернеет пустая вода. Будто они мчатся в туннеле из черного
неблестящего камня, бесконечно длинном и прямом. Бортовые часы равнодушно
откручивали час за часом, судно уходило все дальше от берегов. Добыча была
не из тех, что ждет охотника, сидя в берлоге. Самый большой и свирепый
хищник на планете, древний зверь, с древним именем "сумун". Так его
назвали коренные жители планеты - до того, как их настиг Путь.
кормой широкий, слабо светящийся след. Приманка. Жидкость с запахом
черепах наба, любимой пищи сумунов. Залах наба сумуны чуют за много сотен
метров. Накручивая виток за витком, ботик опустился к слою плотной
холодной воды. Здесь он лег неподвижно, как на дне, и в дело пошла
звуковая приманка. Стекло проныло нестерпимым, тонким звоном. Дошло мелкой
волной. Это излучатели послали в океан голос черепашьего стада, записанный
на магнитной проволоке. Земные охотники подманивают на голос разнообразную
Флинт Эрик
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Мурич Виктор
Самойлова Елена