раздувалось на глазах. Наконец отлепился с явной неохотой, умчался, а через
пару минут прибежал еще один, потом еще, а затем принеслась целая ватага.
где и что лежит, а остальных прислал уже из муравейника, который где-то в
пустотах бетонных стен, а то и вовсе глубоко в земле.
муравей в отдельности - не существо. Существо - это огромный муравейник,
постоянно обновляющийся. Каждый муравей - что-то вроде капли крови или
одной нервной клетке в моем теле.
тараканы, названные ныне термитами. Стали жить обществом, что позволило им
перейти к узкой специализации, тем самый создав высокую цивилизацию, далеко
опережающую уровень муравьев или вовсе примитивных пчел.
сохраняют свой скот зимой в темных подземных убежищах, весной выгоняют на
новые выпасы, предварительно разведав местность и выбрав лучшие участки.
Муравьи знают ирригацию... Создать технологическую цивилизацию и посылать
корабли в космос помешали только размеры, ибо их мозг величиной всего лишь
в несколько нервных клеток!
создать слоны или бегемоты, но и для них помеха - размеры. Чтобы
прокормиться слону, надо объесть молодых деревьев за сутки чуть ли не на
гектаре. Стаду нужно еще больше, потому постоянно кочуют в поисках новой
жратвы. Да и то стадо не может быть очень большим, всем еды не хватит. К
тому же жрут только листья... Две причины мешают: узкий выбор еды и
размеры.
мяса, ничего в рот не берут, а это тоже не позволит создать стаю хотя бы в
пару сотен голов, что переросло бы в племя...
все, что в рот попадет. Не только все растительное и все мясное, но и рыбу,
насекомых, мед, змей, ящериц, черепах... Это позволило создавать огромные
племена, устойчивые объединения, а при любом скоплении обнаруживается, что
один лучше охотится, а другой обтесывает каменные топоры для охоты.
ворочались тяжелые и бесформенные. О чем я только что думал? Черт, вылетело
из головы... Да и вообще, вроде бы думал об одном, потом перескочил на
другое, а потом и вовсе... Хорошо хоть не на самок... Мой мозг
млекопитающего все еще слишком подчинен жизненному циклу этого примитивного
тела. И если бы сейчас в гениталиях не было бы пусто, как в ограбленной
могиле, мозг обосновал бы и привел неопровержимые доводы за то, что надо
пойти к ближайшей самке, где нахлынет это самое мощное и сладостное
чувство.
не представлять, сколько до них километров, мозг моего разумоносителя
отказывается воспринимать такие цифры, хотел было сделать еще кофе, но
взглянул на часы...
грани, это бесспорно. Адназначна, как говорят наши депутаты.
ногу, такую нежную, похожую на куриную ляжку, которую так вкусно есть.
Кстати, мою ногу тоже вкусно бы есть, такое же сочное тело, где там мало
тугих жил....
лягнул, ушиб косточкой о край ванны. Брызги полетели на кафельные стены и
пол. Сердце бешено колотилось.
же, как у той курицы, что ел совсем недавно. Которую просто пожирал.
Сочное, ухоженное, витаминизированное. Кто-то его ел бы с тем же аппетитом.
И сами бы люди ели друг друга, если бы не запреты религиозного или чего-то
подобного толка. Запреты сегодняшнего дня, а совсем недавно ели
преспокойно. В Африке, говорят, и сейчас едят.
внутриутробную позу, лег на спину, постарался распустить мышцы, потом
прошелся мысленно по всему телу, снова расслабил те группы и группки, что
без присмотра напряглись снова. Руки стали медленно теплеть, затем ноги,
кровь пошла на периферию.
перестанут плавать особенно крупные пятна света. Во тьме блистали искры,
сплетались в узоры, но я уже перестал чувствовать, где верх, где низ. Мое Я
повисло в пустоте, а мысль, не получая сигналов от органов чувств, начала
замерзать, истаивать, исчезать, как сырой туман...
вскинулся над постелью, тело скрутило судорогой. Стиснув зубы, бараньим
взглядом уставился в облупившийся потолок, надо бы побелить, за окном у
какого-то лоха сработала сигнализация, машина визжит как недорезанная,
сбросить бы с балкона кирпич на крышу, пусть дурак в другой раз думает, что
и о других вспоминать надо...
хочу... да-да, я в самом деле хочу поупражняться... скажем так... увидеть
то... почувствовать то. Что Ждет Меня Там.
аттракционы ужасов, где рычат картонные динозавры и поднимаются из праха
скелеты в цепях. В любой момент, когда хочется потешиться черным ужасом,
надо всего лишь лечь в темноте и представить себя несуществующим .
закрыл глаза и начал проваливаться в эту леденящую сердце пустоту.
заснуть, ибо сон подозрительно похож на то, что я репетировал. Уже за
полночь он перехватил инициативу, по своей воле приготовил яичницу с
ветчиной, поглотал, как голодный волк, наслаждаясь вкусным запахом и сочным
мясом, куском хлеба вытер набежавший сок, и только после этого, будучи с
полным желудком, заснул, как бревно, крепко и вроде бы без сновидений.
чувствовал себя я, так вовсе слов не подобрать даже на богатом на ругань
языке разумоносителей - только выражения. Правда, и утро пасмурное, но
все-таки на ночь нажраться, как свинья, глупо даже с точки зрения просто
тела.
мусорное ведро, а на выходе зашиб босую ногу о стиральную машину. Голова
оставалась чугунной, мысли ворочались неоформленные и настолько тяжелые,
что я чувствовал, как глупо толкаются в черепе, вызывая тупую боль.
крови ходит то в голову, то в гениталии, разнося крупицы этого химиката,
попросту расширяющего кровеносные сосуды. Вспомнилось наставление, которое
Творец давал Адаму: я тебе, мол, даю достаточно крови, чтобы ты мог
наполнить ею хоть мозг, хоть гениталии. Но недостаточно, чтобы пользовался
ими одновременно!
кололи десны и забивались под язык. Во рту стало горько, но я терпеливо
измельчил в муку, долго держал эту горькую кашицу, не глотал, пусть
усваивается поскорее, сразу в кровь, поближе к голове.
как раствор борной кислоты, чувство утраты. Насколько же прочно я всажен в
тело этого двуногого! Не могу мыслить ясно, если это существо прищемит
палец, если ему наступят на ногу, если болит желудок или даже если это
животное, в котором я возник, просто не выспалось!
с внимательными глазами, за которыми теперь угадывался мозг. Я всмотрелся
еще внимательнее. Я не только живу в этом существе, но никто меня из него
не выдернет. Ни из этого тела, ни из этой эпохи.
организма и погасну.
выйду из этого мира, пока не проживу жизнью всех людей на земле, не умру их
смертями: будь это жуткие казни или падения с крыш. Может быть, мне даже
предстоит пожить в личине каждого зверя, птицы и рыбы, дабы собрать воедино
их чувства, знания, опыт...
просто не могло быть во мне вовсе. Мороз пошел по коже от ее нечеловеческой
огромности, жутко-нелепой истинности. Я попытался ухватиться за нее,
потащить как нить, раскрутить, но чужая мысль медленно отходила в пустоту,
а во мне осталось только ощущение внезапно посетившей вселенской
огромности, несоизмеримости, что привычно и неотвратимо вытесняется
защитными житейскими алгоритмами, мудростью обыденности.
осталась тупая боль, даже не боль, а бесформенная тяжесть, словно голову
заполнили ртутью. Ноздри мои жадно ловили подстегивающие запахи легального
наркотика. Сейчас бы я влупил и что-нибудь из нелегального, ибо грани между
разрешенным и запрещенным проводят разумоносители, а они то рубят головы и
насаживают их на кол за курение табака, то вводят в моду. Сейчас, кстати,
снова борьба с курением...
Заменить бы эти электронные на простые механические! Да чтоб вообще без
секундной стрелки. Тогда время движется неспешно" начинает казаться, что
хватит на все, да еще и останется.
Флинт Эрик
Контровский Владимир
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Володихин Дмитрий