взбешенных животных, беспорядочно бродили по округе, ожидая известий от
тех немногих, что должны были решить исход битвы.
пехота Антигона оказалась сметена с него полностью. Груды тел обильно
устилали путь, который прошли ветераны. Калхас мог угадать по этим грудам,
как мерно и неспешно они шествовали посреди глинистого тумана, одолевая
одного противника за другим. Однажды антигоновцы бросили на них слонов - и
Тевтам со своими соратниками отметил эту атаку бесформенными, громоздкими
трупами зверей. В конце концов антигоновцы бежали: пастух успел заметить
нестройные пешие толпы, удалявшиеся к лагерю Фригийца.
себя хозяйкой ситуации. Неприятель объединил оба конных крыла и теперь
расположился всей своей массой между аргираспидами и холмом. Фригиец мешал
объединиться Эвмену и Тевтаму, так что тем оставалось стоять на месте и
ждать непонятно чего.
зрелищем битвы, стратег и Филипп не сразу заметили большой конный отряд,
стоявший там. Когда им указали на него, Эвмен едва не подпрыгнул на месте:
оставайся, а я должен с ним говорить!
сатрапа. - Неужели ты простоял здесь все время?
мы атакуем Антигона!..
сладострастным самоунижением. - И после того, как бежал я, бежали
остальные сатрапы?
решительность! Певкест, вспомни о мужестве, вспомни, чьим ты был
телохранителем!
прочь от холма.
его стали тонкими и серыми.
надоело. Едем обратно!
атаку на аргираспидов. Половина фригийцев по-прежнему сторожила холм, а
остальные, сбившись в несколько плотных волн, приближались к серебряным
щитам.
оставшимися у подножия. Он надеялся отвлечь внимание Антигона, но Калхас
ясно видел, что только сами ветераны могут сейчас помочь себе.
привычка есть, спать, любиться, в мгновение ока сделала строй среброщитых
похожим на ощетинившегося ежа. Первый ряд воинов встал на колено, упершись
древками копий в землю, второй положил сариссы на плечи первого, третий -
на плечи второго, четвертый пропустил оружие под локтями вторых и третьих.
Это произошло настолько быстро, неожиданно, что атакующие стали натягивать
поводья, сдерживая лошадей. Несколько десятков пращников, прибившихся к
ветеранам, швырнули во фригийцев последние ядра и, припадая к земле,
ползком, забрались под густой, недвижный ряд копий.
атаку, не смутило ветеранов, антигоновцы растерялись. Вздымая клубы пыли
перед самыми жалами сарисс, их отряды стали поворачивать в сторону. Те,
кто не успел этого сделать, оказался выброшен прямо на копья. Таких даже
не пытались выручить. Темные волны фригийцев отхлынули, оставив потерявших
всадников лошадей безумно носиться вокруг непроницаемого прямоугольника
серебряных щитов.
вытащил меч из ножен. Он решил, что если сейчас все - и гетайры, и
варвары, и аргираспиды ударят по противнику, тот не выдержит натиска.
Однако Эвмен распорядился отозвать лениво пускавших стрелы сакаскинов. На
недоуменные вопросы аркадянина он ответил:
македоняне, он нас раздавит. Нет, на холме мы хоть в какой-то
безопасности. Терпи, день короток, скоро он уведет свои отряды.
чувство времени, - даже неестественно быстро. Словно боги спешили
задернуть траурный занавес над полем, впитавшем в себя столько крови.
Опять стало холоднее. Редкие медлительные снежинки опускались из пустых
небес и таяли, оставляя на голой коже ощущения ледяных ожогов. Серебряные
щиты вспыхнули багровой зарницей и потухли вместе с последними лучами
солнца. Почти сразу после этого темнота скрыла ветеранов. Но
томительно-недвижимые, молчаливые фригийцы все не покидали изножия холма.
Эвмена.
стратег и, криво усмехнувшись, добавил: - Сейчас они думают о лагере, о
пище, об огне и о мидийцах, которые набивают пояса золотом автократора.
когда Калхас перестал уже надеяться на их уход, послышались голоса
командиров антигоновцев. Темные, почти слившиеся с ночью конные массы
двинулись с места. Сразу послышался многоязыкий гомон. Посмеиваясь, с
облегчением переговариваясь, звякая сбруей и оружием, антигоновцы
растворились в темноте.
послал к аргираспидам Филиппа. Через некоторое время тот привел ветеранов
- злых и раздосадованных. Эвмен почувствовал это и не стал произносить
перед македонянами речей.
похвал.
согласился ветеран. - Но где наши семьи?
наполовину отвернулся от македонянина. - Спроси у тех, кого сейчас рядом с
нами нет. Где твой друг Антиген? Где наши друзья сатрапы?
ком была ответственность - на них или на тебе? Имей в виду, сейчас мои
воины способны на все...
отправился располагать свой отряд на ночь. - К утру они свыкнутся с
положением.
по-сакски поджав под себя ноги. Тиридат сложил для стратега из плащей и
попон что-то напоминающее воронье гнездо. Но тот не желал опускаться на
землю. Он медленно прохаживался рядом с аркадянином: пять шагов в одну
сторону, пять - в другую. Калхас понимал, что стратега мучило состояние
неопределенности. С солдатами, безусловно подчиненными его воле, он мог
еще рассчитывать на удачу. Но куда повернет аргираспидов утро? Сейчас от
ветеранов доносились звуки горячих споров. Пастух старался не
прислушиваться к ним, словно его внимание могло нарушить шаткое
равновесие, сложившееся на холме.
Калхас с тоской вспоминал о шерстяном гиматии, оставленном в лагере.
Впрочем, спать ему не хотелось. Холод возбуждал в той же мере, что и
опасность, бродившая где-то поблизости.
голосом произнес:
против Неоптолема. Его убил какой-то фракиец. Наемник, чьего имени я не
знаю - и благо, что не знаю, ибо сомневаюсь, что из моих рук он получил бы
награду... Понимаешь, Кратер был мне другом. Настоящим - не то, что эти -
Певкест и прочие: старшим другом. Я почитал его как учителя и проклинал
злосчастную судьбу, которая привела Кратера в лагерь врагов. Но уж совсем
не мог предполагать, что все закончится так скверно. Я как раз расправился
с Неоптолемом, когда мне сообщили, что он умирает. В каком-то бреду скакал
к нему - через все поле, на котором сражались армии. Очень хорошо помню
его лицо: бледное с горько поджатыми губами.
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Шилова Юлия