управителю города. На главной улице Месе, идущей от Золотых Ворот, видел
Авраам почерневшие остовы домов. Даже многочисленные монументы и стены
императорского дворца на Августеоне опалены были пожаром. Не так давно
возмущенные демы после представления на ипподроме начали подряд поджигать
дома сенаторов, а кесаря забросали камнями...
новых выступлений демагогов...
выкрикивались проклятия кесарю, пока разноцветные трубачи не затрубили в
сверкающие трубы-фанфары. Ромейские актеры-мимы нестройной толпой шли из
ворот, и овацией встретил их ипподром.
запрыгали впереди. Один из них приставил к лицу огромную, больше себя
самого, маску и степенно, размеренно зашагал взад и вперед по театральным
подмосткам. Ахнули трибуны: это он ходил по арене -- Анастасий Дикор,
уравновешенный, дебелый, выбранный императрицей в мужья из простых
чиновни-ков-силенциариев. Со дня воцарения не оставляли его в покое мимы, и
неоднократно изгонял он их за наглость из стен города...
другой -- зеленым. Маски нацепили они и стали с двух сторон по-собачьи
хватать Анастасия за полы. Но тот продолжал спокойно выхаживать,
хохота вместе со всем ипподромом. Размеренно аплодировал кесарь в своей
ложе, гулко били в ладоши подлинные демархи...
империи, и каждый оттеснял другого, чего-то требуя от кесаря. Копт из Египта
вкупе с армянским нахараром совали ему свои кресты в утверждение божьей
природы Спасителя; их отталкивал несторианин из Эдессы; грубый иллириец
тащил императора в сторону старого Рима, показывая при этом пальцем на
скалившего зубы готского конунга; тощий самаритянин, взявшись за руки с
иудеем, выбирали камень покрупнее, чтобы толкнуть его на Новый Рим. И еще
громадный, нелепый, красноротый зверь все рычал из-за Евфрата: зубы у него
торчали из головы, хвост был покрыт шипами, длинные крючья' заменяли руки и
ноги, а на туловище была натянута черная персидская куртка-каба...
железных звеньев большую круглую клетку. Рыканье усилилось во рву. Убийц,
пиратов и рабов-поджигателей должны были скармливать здесь зверям. Лишь
желающие из плебеев оставались смотреть это зрелище...
гром покатился к кесаревой ложе:
сквозь толпу, направо и налево вздевая руку. Каждый из пятидесяти тысяч
обращался к нему.
-- черноволосый крепкий эллин в полотняной тоге, и Авраам в изумлении открыл
рот. Лишь накануне тот, когда демархи спрашивали о магистре Вителии, при
общем смехе пожелал кесарю Анастасию подавиться костью в сегодняшний ужин.
Может быть, и впрямь изнемог сатана на переполненном страстями зрелище. А
те, в коих не успокоился враг рода человеческого, терпеливо ждали, пока
служители обнесут решеткой арену...
было на ипподроме.
сказал он.-- Пока еще терпимо, но, если наденет порфиру другой, властный и
менее рассудительный, произойдет недоброе.
гирю на другую чашу весов. Как бы, перетянув, не придавила она разум!..
заниматься разговорами. Внизу, у пристани, стояли пятнадцать плоскодонных
кораблей, которые должны были через день уплыть с товарами через Черное море
и дальше по Борисфену до древнего Кеева-города. Испокон веков вели там ромеи
обмен с северными язычниками...
торгового обихода. Даже кесарь в своих указах пользовался экономическими
терминами. И лишь опухшие люмпен-пролетарии, отирающиеся у бесчисленных
винных лавок, по-римски выпячивали груди и клялись Гераклом...
Агафон и Евстроний Руфин, поэт...
кудряшками вкруг лысой головы Агафон Та-тий. Хитроумнейшим инженером был он
и ведал всеми императорскими стройками города. Уже долгое время носился он с
идеей возведения в Новом Риме небывалого храма господня, в котором
воплотилась бы древняя, угодная богу мысль о единстве Востока и Запада.
Наставнице мудрости -- святой Софии -- будет посвящен этот храм и толпы
молящихся со всех концов земли вместит в свои стены. Лучшие мастера в мире
распишут его святыми сюжетами. И, взглянув на храм, осмыслят дикие князья и
конунги величие церкви Христовой...
глаза у него горели. В префектуре ценили его, и Консисторий в скором времени
должен был
рассказа о храме и других задуманных им строениях, маленький Агафон
таинственно поманил пальцем Авраама в другую комнату.
верующих в правду Маздака. Всеобщее владение имуществом и женщинами
проповедовали они. Больше полусотни людей уже было у них, и Агафон подумывал
о том, чтобы откупить для начала секцию на ипподроме. Красные ленты будут у
их квадриги...
весело бежали рабы по самой кромке берега, и вскоре оказались они в
маленькой светлой вилле с мраморными беседками. Увлекшись, Агафон показал
ему множество тонких изящных вещиц, собранных им по разным провинциям. Со
вкусом были расставлены они на специальных подставках...
тьме, Агафон сам, без помощи раба, высек огонь, зажег факел. В черную
кожаную куртку-кабу успел он одеться, и персидский крюк для утаскива-ния
мертвых был в его руке. Такие же перекрещенные крючья висели по всем четырем
стенам...
голосом, и почудилось, что зазвенели золотые колечки волос вкруг его лысой
головы.
Феодоре, уподобляя ее, по признанному порядку, всем эллинским богиням,
начиная с Афро-диты. Их было так много, что можно было понять его маленькую
содержанку, дочь конюха прасинов при ипподроме. Десятилетняя красавица
Феодора убегала в солдатские казармы, когда заставлял ее Евстропий слушать
свои стихи...
в сторону. С Барсуком уже про что-то говорили они на гостином дворе. Агафон
Татий сказал, что это настоящий борец за правду, не боящийся крови, и такими
людьми надо гордиться...
Месе, постоял там, где раздваивается она. Тысячи людей во всевозможных
одеждах двигались в разные стороны, заходили в бесчисленные лавки, сидели
прямо вдоль тротуаров, спорили, громко смеялись.
стороны улицы. Тяжелые медные кольца свешивались из львиных пастей в высоких
дубовых парадных. Солнце без помех светило в забранные сверкающим
александрийским стеклом окна...
покинутые людьми селения, кровь на площадях ждали его. Совы ухали по ночам.
Историю Эраншахра писал Авраам -- сын перса Вахромея...
встретились с Эраншахром. Цыганские телеги-фуры с плетеными крышами стояли у
самого берега. Изгоняли домов из Эраншахра, и брели они по всем ромейским
дорогам, вызывая неприязнь своим жалким видом. Не допускали их в
Константинополь и другие города империи. Они составляли здесь плоты,
привязывали к ним телеги и плыли через Мраморное море в провинцию Европу,
растекаясь оттуда по Фракии, Македонии, Иллирийскому побережью. Разговоры
Прозоров Александр
Лукьяненко Сергей
Каргалов Вадим
Лукьяненко Сергей
Плотников Александр
Шилова Юлия