Вот в чем самое главное затруднение, но я надеюсь преодолеть и
его.
давно ждем, что вы исполните свое обещание помочь нам. Мы хотим
только справедливого судебного следствия, и вы легко могли бы
это устроить. Теперь мы уже больше не заботимся о своих землях,
ибо нам нанесено еще более страшное оскорбление. Оно заставляет
забыть другие, меньшие беды. Неужели вы думаете, что я пришла
бы сюда ночью, если бы не это несчастье с моим братом? Вы
уверяете, что хорошо относитесь к нашей семье. Теперь, когда я
обращаюсь к вам с просьбой, вы можете доказать это. Добейтесь
освобождения моего брата, и мы поверим вашим сладким речам,
которые слышим так часто. Не говорите, что это невозможно. Это
даже нетрудно для вас -- ведь вы пользуетесь таким влиянием
среди белых вождей. Мой брат, может быть, был резок, но он не
совершил никакого преступления, за которое его нужно было бы
наказать. Одно слово великому военному вождю -- и Оцеола будет
свободен! Идите и произнесите это слово!
поручения, которое вы на меня возлагаете. Ваш брат арестован по
приказанию правительственного агента и главнокомандующего. У
нас не то, что у вас, индейцев. Я только подчиненный, и если бы
я обратился к генералу и посоветовал ему исполнить вашу
просьбу, он мог бы не только сделать мне выговор, но даже,
может быть, вздумал бы и наказать меня.
толкуете мне здесь о дружбе! Ну хорошо, сэр! Мне остается
только сказать вам вот что: мы больше вам не верим. И вам
больше незачем приходить в нашу скромную хижину!
восхитительным показалось мне это презрение!
мной так! Не сомневайтесь, я сделаю все, что от меня зависит.
вернуться домой.
рискую многим. Меня могут лишить офицерского чина, разжаловать
в солдаты, предать позору... Меня могут заключить в тюрьму,
даже худшую, чем та, куда они собираются отправить вашего
брата. И на все это я готов пойти, если...
вы... -- здесь в голосе его послышалась страстная мольба, --
если вы согласитесь...
Неужели вы не понимаете, что я хочу сказать? Неужели вы не
видите моей любви, моего преклонения перед вашей красотой...
тоном, в котором как будто послышалась снисходительность.
возлюбленной!
стояла неподвижно, как статуя. Она даже не вздрогнула, услышав
это наглое предложение. Она как будто окаменела.
принял его за согласие. Он не мог видеть ее глаз, иначе он
уловил бы в них то, что мгновенно заставило бы его замолчать.
Он, наверно, не заметил взгляда, брошенного девушкой, иначе он
вряд ли совершил бы такую ошибку. Он продолжал:
свободен, а вы получите все свои...
чем этот смех. Это были для меня самые сладостные звуки. Ни
свадебный звон колокола, никакие лютни, арфы и кларнеты,
никакие трубы и фанфары в мире не могли бы прозвучать для меня
более пленительной музыкой, чем этот смех.
крупнее и ярче, ветерок повеял чудесным ароматом, как будто
благоухание пролилось с небес, и весь мир для меня внезапно
превратился в земной рай.
невыразимого блаженства, и я застыл в каком-то оцепенении. Как
будто из моего сердца извлекли отравленную стрелу... Кровь
быстрее заструилась в моих жилах, сердце забилось ровнее и
свободнее, а душа ликовала. Я готов был кричать от радости и с
трудом сдерживал себя, дожидаясь того момента, когда можно
будет сойти вниз. Между тем свидание внизу еще продолжалось. Я
услышал голос Маюми.
воскликнула гордая красавица. -- Так вот в чем заключается ваша
дружба? Негодяй! За кого вы меня принимаете? За продажную
женщину? За доступную всем индианку из племени ямасси? Знайте,
сэр, что я не ниже вас по происхождению. Хотя ваши бледнолицые
друзья отняли у меня все состояние, но есть одна вещь на свете,
которую никто никогда у меня не может отнять: это мое доброе
имя. "Возлюбленной"! Глупец! Я не согласилась бы стать даже
вашей женой. Я готова лучше нагой бродить по дебрям диких лесов
и питаться желудями, чем продаться вам, отдаться во власть
вашей низменной любви! И мой брат скорее согласился бы всю свою
жизнь томиться в цепях, чем купить свободу такой ценой! О, если
бы он был здесь! Если бы он был свидетелем этого гнусного
оскорбления! Негодяй, он переломил бы тебя, как тростинку!
все это напоминало мне Оцеолу в момент ареста. Ее неудачливый
поклонник смутился и отступил перед этими разящими упреками и в
течение нескольких минут стоял жалкий и пристыженный. Еще
минуту назад он, может быть, подавил бы свою досаду и позволил
бы девушке уйти беспрепятственно. Но презрение, с которым она
встретила его домогательства, пробудило в нем дерзость отчаяния
и довело до того, что он решил применить силу.
отправлялся на свидание. Хотя адъютант был человек
развращенный, но все же не рискнул бы на такое отчаянное
предприятие. Этот напыщенный, тщеславный франт все-таки не мог
быть дерзким по отношению к девушке; только упреки индианки
вынудили его решиться на такую крайность.
бросаясь за ней и хватая ее за руку. -- Не думай, что ты так
легко от меня отделаешься. Я выслеживал тебя целые месяцы, и
теперь, клянусь, настала минута, когда тебе придется
расплатиться за все твои коварные улыбки! Твое сопротивление ни
к чему не приведет. Мы здесь одни, и, прежде чем мы
расстанемся, я...
вышки, спеша к ней на помощь. Но кто-то другой опередил меня.
кинулась вперед. В руках ее извивалась гремучая змея. Змея
выставила голову; видно было, что она разъярена и готовится к
нападению. Я слышал шипенье и резкий звук "скирр-рр" ее
погремушек.
соблазнителем. Он испугался, выпустил девушку и, отскочив,
стоял, задыхаясь, ошеломленно глядя на женщину, которая так
внезапно появилась перед ним.
Его сын! И он такой же, как его изменник-отец в тот день, когда
погубил доверчивую Еву! Да и случилось это в тот же час, и
месяц был в той же четверти, такой же рогатый и злой. Он с
усмешкой глядел сверху на преступление. Хо! хо! Час, когда
совершился грех, будет часом мести! Преступление отца должно
быть искуплено сыном. Великий Дух! Дай мне силу отомстить!
Читта-мико, отомстим!
испуганному офицеру протянув руку вперед, чтобы змея ужалила
его.
единственным побуждением защитить себя и закричал:
проколю тебя насквозь! Прочь! Назад, или, клянусь, я заколю
тебя!
Однако Ева не испугалась. Она продолжала наступать, не обращая
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Куликов Роман
Соломатина Татьяна