наизусть и тщательно репетируют. Это было театрализованное зрелище. Я следил
за сосредоточенными лицами в толпе - так слушают только в театре. И
аплодисментами здесь награждали за исполнение ролей.
позволял недомоганию ослепить себя, потому что было бы обидно попусту
проделать такой длинный путь. И вдруг меня осенило: нет, тут что-то неладно,
есть тут какой-то перекос, какая-то диспропорция. Я знал Новый Орлеан, в
этом городе у меня были давнишние друзья - люди мыслящие, сердечные,
выросшие в добрых традициях. Я вспомнил гиганта Лайла Сэксона, вспомнил его
негромкий смех. А сколько дней я провел с Руарком Брэдфордом, с тем, кто
взял у Луизианы ее краски и звуки и сотворил Зеленые пастбища и Господа
Бога, который ведет нас туда <Р. Брэдфорд - современный американский
писатель, автор книги рассказов "Старый Адам и его дети", по которой был
поставлен спектакль "Зеленые пастбища".>. Я стал искать похожие лица в толпе
и не нашел ни одного. Те, что были здесь, мне тоже известны. Они воют,
одержимые жаждой крови, на матчах по боксу, доходят до оргазма, когда бык
поднимает матодора на рога, похотливо глазеют на автомобильную катастрофу,
тупо выстаивают длинную очередь, лишь бы посмотреть на чьи-то муки, чью-то
агонию. Но где же другие-те, кто с гордостью сказал бы: "Мы такие же, как
этот человек в сером костюме"? Где же те, чьи руки рывком протянулись бы к
испуганной черной девчурке?
чувствовать свою беспомощность? Как бы там ни было, но мир по их вине
получит ложное представление о Новом Орлеане. Толпа теперь, должно быть,
разбежится по домам смотреть самих себя по телевизору, и то, что они увидят
на экранах, обойдет весь свет, а другой Новый Орлеан, который, как я знаю,
существует, не скажет ни слова в свою защиту.
Второй сеанс начнется, когда в школе прозвонит звонок с последнего урока и
черная малышка снова предстанет перед своими хулителями. Я был в Новом
Орлеане, городе, славном своими ресторанами. Я знаю их все, и во многих из
них знают меня. Но появиться сейчас в "Галлатуаре" и заказать там омлет и
шампанское было бы так же невозможно, как плясать на чьей-нибудь могиле.
Одного того, что описываешь все это, вполне достаточно, чтобы снова
почувствовать отчаянную, томительную тошноту. Я не собираюсь кого-нибудь
позабавить своими описаниями. Меня самого это, во всяком случае, нисколько
не забавляет.
местечко, где можно было сидеть, жевать и, как того требовала моя душа,
задумавшись, смотреть на темного, медленно и величаво катящего свои волны
Отца Вод <Так называют американцы реку Миссисипи.>. Чарли не захотел бегать
и сел рядом со мной, плечом к моему колену, а так бывает, только когда я
болею. Значит, мне и в самом деле нездоровилось от тоски.
клониться к закату, на дороге появился какой-то человек, и мы с ним
поздоровались. Он был хорошо одет, далеко не молод. Лицо - какие писал Эль
Греко, со взвеянными ветром тонкими седыми волосами и полоской седых усов.
домик, поставил кофейник на огонь и, вспомнив, какой кофе любил Руарк
Брэдфорд, удвоил заварку: две столовые ложки верхом на каждую чашку и еще
две верхом на кофейник. Потом разбил яйцо, желток отделил, а белок вместе со
скорлупой пустил в кофейник, ибо это лучший способ придать блеск кофе, чтобы
оно отсвечивало в струе. Было холодно, и ночь близилась холодная, так что
мое варево, переходя все стадии от холодной воды до крутого кипятка,
распространяло вокруг приятный запах, успешно соревнующийся со всеми прочими
приятными запахами, какие только есть на свете.
научил варить кофе?
исполины, - ответил я. - Но по их рецепту зерна должны быть поджаристее, и
еще не мешало бы чуточку цикория для пикантности.
диаболо сможете приготовить?
только за тех, что на кладбище Сен-Луис под рубрикой "Здесь покоится...".
мы с вами встретились. Сен-Луис я знаю, когда-то даже коллекционировал
тамошние эпитафии.
она... "Увы, увы! Ты наповал на небо..."
возрасте 26 лет.
ввысь воск парил от всех своих нуждежд а нам свою болонку пре под нос мол ах
тяжка ты дуля в земной удоли смертного".
все понимаю.
надо об этом думать? Я старик. Пусть другие этим займутся.
вы северянин. Вас это не касается.
еще чашку, и мы поговорим. Хорошо? У меня твердой позиции в этом вопросе
нет. Вот я и хочу послушать.
зависимости от того, кто вы, и откуда вы, и что вы чувствуете. Не думаете, а
именно чувствуете. Вам не понравилось то, что вы видели?
проблемы и предвижу ее зловонное будущее. Простите за грубое слово, сэр, но
другого не подберешь.
придется воевать с теми, кому этого недостаточно.
покоятся". Как бы вам объяснить? Ну, вот, допустим, ваша собака... она,
кажется, очень умная.
он и во всех прочих смыслах молодчина. И, может быть, вы пригласите его к
обеду... Но увидеть в нем представителя людского племени... это как?
свое отношение к вещам. И поверьте, неграм будет так же трудно смотреть
по-другому на нас, как и нам на них. Да это не ново. Это дело давнее.
будто сливки с нее снимают.
вас именуется мыслящим южанином. Как видите, оскорбление я принимаю за
комплимент. Так вот, мне, пребывающему в качестве такого новоиспеченного
гибрида, видно на века вперед. В Африке и в Азии это уже начинается.
вместо них и вместо нас возникнет нечто новое.
отдавали любовь и войну в руки богов, близких друг другу. И это не случайно,
сэр. Это говорит о глубоком знании человеческой натуры.
приведут одного из богов в состояние боевой готовности.
знаю. Иной раз мне хочется поскорее воспользоваться своим законным правом на
титул "здесь покоится...".
сюда наезжаю и живу подолгу. Все больше почитываю - стариков. Смотрю,
любуюсь... тоже разной стариной. Таков мой способ бегства от вопросов,
которые меня страшат.
как и я. И иногда по вечерам мы все забываем. Они перестают завидовать мне,
Панов Вадим
Самойлова Елена
Каменистый Артем
Лукьяненко Сергей
Херберт Фрэнк
Куликов Роман