Чтение 45–й страницы книги ~Зеленая миля~

Солгать было нельзя, мы никогда не лгали друг другу. Я просто сказал,
что ей лучше не знать о моих мыслях, по крайней мере пока.

- А у тебя... Из-за этого могут быть неприятности? - Ее голос звучал
не тревожно, а скорее заинтересованно, это мне в ней всегда нравилось.

- Может быть, - проговорил я.

- А это хорошее дело?

- Может быть, - повторил я. Я все еще стоял и бездумно крутил пальцем
телефонный диск, удерживая другой рукой рычаги.

- Ты хочешь, чтобы я ушла, пока ты будешь звонить? - спросила она.
-Буду умненькой и выметусь? Вымою тарелки? Свяжу носочки?

Я кивнул.

- Я бы выразился не совсем так, но...

- У нас будут гости к обеду, Пол?

- Надеюсь, да, - сказал я.

Глава 9

Я сразу же поговорил с Брутом и Дином по телефону. У Харри не было
телефона, но я знал номер его ближайших соседей. Харри взял трубку через
двадцать минут, очень смущаясь и обещая "заплатить свою долю", когда
придет следующий счет. Я сказал ему, что сосчитаем цыплят по осени, а
сейчас не мог бы он приехать ко мне на обед? Будут Брут и Дин, а Дженис
обещала приготовить свою знаменитую капусту... Не говоря уже о еще более
знаменитом яблочном пироге.

- Обед просто ради обеда? - Голос Харри звучал несколько скептически.
Я сказал, что хотел бы кое о чем поговорить с ними, но этого лучше не
касаться даже вскользь по телефону. Харри согласился прийти. Я опустил
трубку на рычаг и подошел к окну. Хотя мы отработали ночную смену, я не
разбудил ни Брута, ни Дина, да и Харри не походил на только что
вернувшегося из страны снов. Наверное, не только я переживал случившееся
вчера, а учитывая сумасбродность моей идеи, это было даже неплохо.

Брут, живший неподалеку, приехал в четверть двенадцатого. Дин
появился через пятнадцать минут, а Харри, уже в рабочей одежде, через
пятнадцать минут после Дина. Дженис подала нам на кухне бутерброды с
холодной говядиной, салат из капусты и чай со льдом. Еще пару дней назад
мы могли бы обедать на веранде и наслаждаться ветерком, но после грозы
температура понизилась градусов на двадцать, и теперь с гор дул
холодный, пронизывающий ветер.

- Присаживайся с нами, - сказал я жене. Она покачала головой.

- Мне не очень хочется знать, что вы тут затеваете, я буду меньше
волноваться, если останусь в неведении. Перекушу в гостиной. На этой
неделе у меня гостит Джейн Остин, а она очень хорошая компания.

- А кто это, Джейн Остин? - спросил Харри, когда она вышла. - Кто-то
из твоих родственниц, Пол, или по линии Дженис? Кузина? Хорошенькая?

- Это писательница, дурак, - объяснил ему Брут. - Умерла примерно в
то время, когда Бетси Росс пришивала звезды на первый флаг. - Ого! -
Харри смутился. - Я не любитель читать. В основном читаю инструкции к
радиоприемникам.

- Что ты задумал. Пол? - спросил Дин.

- Начнем с Джона Коффи и Мистера Джинглза. - Как я и ожидал, лица их
стали удивленными, они думали, что я хотел поговорить о Делакруа или
Перси. Может, про обоих. Я посмотрел на Дина и Харри. - То, что с
Мистером Джинглзом сделал Коффи, произошло очень быстро. Я даже не знаю,
успели ли вы увидеть, насколько сильно пострадал мышонок.

Дин покачал головой.

- Но я видел кровь на полу.

Я повернулся к Бруту.

- Этот сукин сын Перси раздавил его, - сказал он просто. - Мышонок
должен был умереть, но не умер. Коффи с ним что-то сделал. Каким-то
образом вылечил. Я понимаю, как это звучит, но я видел своими глазами.

Тогда я добавил:

- Он вылечил и меня тоже. Но я это не просто видел, я это
почувствовал. - И рассказал им о своей "мочевой" инфекции: как она
обострилась, как мне было плохо (через окно я показал поленницу, за
которую мне пришлось держаться, когда боль свалила меня на колени), и
как все прошло после того, как Коффи прикоснулся ко мне. И больше уже не
возвращалось.

Рассказ мой длился недолго. Когда я закончил, они сидели и задумчиво
жевали бутерброды. Потом Дин сказал:

- У него изо рта вылетели черные штучки. Как мошки.

- Да, это так, - согласился Харри. - Сначала они были черными, а
потом побелели и исчезли. - Он посмотрел вокруг, размышляя. - Я почти
совсем об этом забыл, пока ты не рассказал, Пол. Правда, смешно?

- Ничего смешного или странного, - сказал Брут. - По-моему, люди
всегда забывают то, что им непонятно.

Зачем помнить то, что не имеет смысла? Пол, а с тобой как? Были тогда
мошки, когда он вылечил тебя?

- Да. Я думаю, это была болезнь... Боль... То, что болит. Он втянул
ее в себя, а потом выпустил снова наружу.

- Где она умерла, - добавил Харри. Я пожал плечами. Я не знал, умерла
она или нет, и вообще, какое это имело значение.

- Он, что, высосал боль из тебя? - спросил Брут. - Тогда с мышью он
словно высосал из нее боль или, я не знаю, смерть.

- Нет, он только дотронулся до меня. И я это почувствовал. Словно
удар тока, только без боли. Но я не умирал, мне просто было больно.

Брут кивнул.

- Прикосновение и дыхание. Прямо как у этих из леса, что поют
молитвы, - Молитва "Отче наш, сущий на Небесах", - сказал я, - Я вообще
не знаю, причем тут Бог, - сказал Брут, - но, по-моему, этот Джон Коффи
- очень сильный мужик.

- Да, - согласился Дин. - Если ты говоришь, что все это случилось, я
могу поверить. Бог творит свои таинства, и неисповедимы его пути. Но при
чем тут мы?

Да, вот это был вопрос вопросов. Я набрал побольше воздуха в легкие и
рассказал, что хочу предпринять. Они слушали, раскрыв рот от удивления.
Даже Брут, который так любил эти рассказы из журналов про зеленых
человечков из космоса, и тот был изумлен. Когда я закончил свой рассказ,
все молчали, и никто уже не жевал бутерброды.

Наконец Брутус Ховелл сказал мягко и рассудительно:

- Если нас поймают, Пол, мы потеряем работу, и счастье, если
отделаемся только этим. Скорее всего, мы окажемся в числе обитателей
блока "А" и будем шить сумочки и ходить в душ парами.

- Да, вполне возможно.

- Я, в общем, представляю, что ты чувствуешь, - продолжал Брутус. -
Ты знаешь Мурса лучше нас всех, он не только твой босс, но и твой друг,
и я знаю, что ты переживаешь за его жену...

- Это самая прекрасная женщина на свете, - сказал я. - И она для него
- все.

- Но мы ее не так хорошо знаем, как ты или Дженис, - произнес Брут.
-Правда, Пол?

- Если бы вы ее знали, вы бы тоже ее любили. По крайней мере, если бы
вы с ней познакомились до того, как болезнь взяла ее в клещи. Она так
много делала для общества, была хорошим другом и очень религиозной. А
кроме всего этого, она очень веселая, была, по крайней мере. Она могла
такое сказать, что вы хохотали бы до слез. Но совсем не по этим причинам
я хочу помочь спасти ее. Нет, то, что с ней случилось, это
несправедливо, до обидного несправедливо. Невозможно видеть, слышать и
принять сердцем.

- Очень благородно, но я сомневаюсь, что из-за этого у тебя крыша
поехала, - сказал Брут. - По-моему, все дело в том, что случилось с
Дэлом. Ты хочешь это как-то уравновесить.

Он был прав. Конечно, прав. Я знал Мелинду Мурс лучше, чем все
остальные, но все-таки не настолько, чтобы рисковать ради нее их
работой... А может быть, и свободой... Или своими собственными работой и
свободой. У меня двое детей и меньше всего на свете мне хотелось, чтобы
жене пришлось сообщить им, что их отец готовится предстать перед судом
за... А за что? Точно я не знал. Скорее всего, за помощь и соучастие в
попытке побега.

Но смерть Эдуара Делакруа стала самым отвратительным, самым ужасным
событием в моей жизни; причем не только в том, что касалось работы, но и
в жизни вообще, и я в этом принимал участие. Мы все принимали участие,
потому что позволили Перси Уэтмору остаться после того, как поняли, что
он совсем не подходит для работы в таком месте, как блок "Г". И мы
играли в эту игру. Даже начальник Мурс принимал в ней участие. "Все
равно его мозги поджарятся, будет Перси в команде или нет", - сказал он,
и, возможно, этого было достаточно, учитывая то, что совершил французик,
но ведь Перси сделал гораздо больше, чем поджарил Дэлу мозги: он выбил
ему глаза из орбит и поджег лицо. А все почему? Потому что Дэл убил в
шесть раз больше людей? Нет. Потому что Перси намочил в штаны, а
маленький французик имел дерзость над ним посмеяться. Мы участвовали в
чудовищном акте, и Перси собирался выйти сухим из воды. Он перейдет в
Бриар Ридж, довольный и спокойный, как море, и там получит целый приют
сумасшедших, над которыми можно упражняться в жестокости. С этим мы
ничего не могли поделать, но, может быть, еще не слишком поздно, чтобы
хоть как-то смыть грязь с наших рук.

- В моей церкви называют это расплатой, а не уравновешиванием, сказал
я, - но, по-моему, суть одна.

- Ты и вправду думаешь, что Коффи смог бы ее спасти? - мягко спросил
Дин благоговейным тоном. - Взять и... Что?..

Высосать эту опухоль мозга из ее головы? Словно... Словно косточку