в сброс, круто поворачивавший направо и к северу. После того
как одна мина не взорвалась, минометный обстрел прекратился: у
"зануды Минни" дальность стрельбы невелика, и, хотя над
головами участников группы все еще кружили самолеты, бояться их
было нечего. Солнце склонилось к горизонту -- дно оврагов и
ложбин потонуло в тени сумерек. Сверху группу теперь было не
видно. Но по пятам ее шли егеря -- выносливые, упорные, хорошо
обученные бойцы, снедаемые одним желанием -- отомстить за
убитых товарищей. Солдаты были свежие, сильные, с еще не
растраченным запасом энергии. А крошечный отряд Мэллори,
измотанный долгими днями и бессонными ночами, исполненными
тяжкого труда и стычек с противником, выбился из сил...
появлением егерей, Мэллори опустился на почву и с деланной
небрежностью оглядел товарищей, стараясь не выдать своего
огорчения. Как боевая группа они ни и черту непригодны. Панаис
и Браун ранены, посеревшее лицо Брауна искажено страданием.
Впервые со времени отбытия группы из Александрии Кейси Браун
уныл и равнодушен. Дурной признак. Тяжелая рация за плечами
радиста лишь усугубляла его мучения, однако Кейси наотрез
отказался выполнить категорический приказ Мэллори бросить
приемопередатчик. Лука вконец измотан, по нему видно. Маленький
грек больше крепок духом, чем телом: заразительная улыбка,
никогда не исчезающая с лица, похожие на плюмаж лихо вздернутые
усы -- все это никак не вязалось с печальными, усталыми
глазами. Миллер, как и сам капитан, тоже падал с ног от
изнеможения. Однако, несмотря на усталость, янки, подобно
Мэллори, мог продержаться долго. Стивенс был все еще в
сознании. В предвечерних сумерках, вползших на дно каньона,
лицо юноши казалось странно прозрачным, ногти, губы и веки
бескровны. Один лишь Андреа, вот уже два бесконечных часа
носивший на себе раненого по опасным горным склонам -- там, где
были тропы, -- выглядел все таким же неутомимым и несгибаемым.
самолетах, все еще кружащих у них над головой, скомкал ее.
Взгляд капитана скользнул вдоль каньона, уходящего на север.
Мэллори замер. Сигарета превратилась в его пальцах в труху.
Ущелье было не похоже ни на одно из тех, что они сегодня
прошли. Широкое, совершенно прямое, самое малое раза в три
длиннее остальных, насколько он мог разглядеть в сумерках, оно
упиралось в отвесную скалу.
-- Ты знаешь, где находишься? Узнаешь это место?
говорил вам, что мы с Панаисом в дни нашей молодости...
крысы попали в мышеловку!
растерянностью капитана.
снова улыбнулся. Потом сжалился и, похлопав по каменной стене
ладонью, пояснил: -- Мы с Панаисом изучали этот маршрут целый
день. В этой скале уйма пещер. Одна из них ведет в другое
ущелье, которое упирается в дорогу, идущую вдоль берега.
опустился на землю. -- А куда выходит это ущелье?
похвалялся Лука.
вдруг подскочил и, перевернувшись в воздухе, чтобы не упасть на
Стивенса, рухнул, очутясь между Андреа и Миллером. Забывшись,
Мэллори высунулся, и немцы, находившиеся в устье ущелья, по
которому они поднимались, заметили его. С расстояния не больше
полутораста метров ударил пулемет, едва не размозжив капитану
голову. Пуля разорвала куртку на левом плече, царапнув по коже.
Миллер был тут как тут, ощупывая рану, и осторожно коснулся
спины новозеландца.
Мэллори. -- Но я не думал, что они подошли так близко. --
Капитан не был настолько спокоен, как могло показаться по его
голосу. Окажись дуло "шмайсера" на ничтожную долю дюйма правее,
новозеландец остался бы без темени.
попали?
Мэллори. -- Палят в белый свет как в копеечку. -- Повернув
голову, стал разглядывать плечо. -- Не хочу корчить из себя
этакого героя, но у меня всего лишь царапина. -- Легко вскочив
на ноги, он поднял автомат. -- Извините, джентльмены, и все
такое, но нам пора идти дальше. Далеко до этой пещеры, Лука?
погасла. Посмотрев на Мэллори, он отвел взгляд в сторону.
подбородок. -- Да, она довольно далеко. В самом конце каньона,
-- смутясь, закончил он.
кончики его усов поникли.
этого нам недоставало. -- Он снова сел на землю. Понурив
голову, он даже не взглянул на Андреа, который, просунув между
камней автомат дал короткую очередь скорее с досады, чем с
целью попасть в противника. Прошло секунд десять. Лука
заговорил едва слышным голосом.
майор. Я ни за что бы не привел вас сюда. Я же не знал, что
немцы подобрались к нам вплотную.
отчаяние маленького грека. Он потрогал пальцем разодранный
рукав. -- Я тоже так думал.
Стивенс. -- Что случилось? Я не понимаю.
нечего. Придется с полмили топать, и нигде ни малейшего
укрытия. Егерям осталось менее двухсот ярдов подниматься по
ущелью, из которого мы ушли. -- Подождав, пока Андреа выпустит
со злости еще одну короткую очередь, продолжал: -- Немцы будут
придерживаться прежней своей тактики, стараясь выяснить, здесь
ли мы еще. Как только они решат, что мы ушли, то в мгновение
ока будут здесь. Не успеем мы покрыть и половину, даже четверть
пути до пещеры, как они нас накроют. Ты же знаешь, мы не можем
быстро двигаться. А у немцев с собой парочка "шпандау". От нас
одни ремешки останутся.
симпатичную картинку вы нарисовали.
подумал.
добрый. Но произошло все по моей вине. Вот я и останусь.
Миллер. Вырвав из рук Луки "брен", он положил автомат на землю.
-- Слышал, что сказал шеф? Никакой вины за тобой нет.
готовый вот-вот расплакаться. Изумленный этой вспышкой ярости,
так не вяжущейся с характером американца, Мэллори удивленно
уставился на него. Капитан вспомнил, что вот уже с час Дасти
непонятно молчалив и задумчив и едва ли проронил хоть слово. Но
выяснять, в чем дело, сейчас некогда.
Мэллори.
а потом идти дальше?
расправятся с нами в два счета. Но, самое главное, нам надо
попасть в город до комендантского часа. Это наш последний шанс.
Извините, Кейси, но это не вариант.
Энди Стивенс, и все вздрогнули.
какой-то убежденности голосом произнес раненый. Энди
приподнялся, опершись о локоть. В руках -- "брен" Луки. Все так