шем сулит этот явный спор между генералом и Вилэндом - хорошее или пло-
хое. Если генералу удалось серьезно заинтересовать Вилэнда в какой-то
спорной проблеме, сулящей немедленную личную выгоду для них обоих, тогда
все к лучшему, но если Вилэнд протестовал против этого и доказывал, что
это только никому не нужная отсрочка, дело могло принять очень плохой
оборот. Если Вилэнд вернется на другую сторону буровой вышки раньше ме-
ня, лучше вообще не думать об этом, потому что последствия будут губи-
тельными. И я старался не думать о них. Вместо этого побежал, не обращая
внимания на удивленные взгляды немногих людей, находящихся поблизости.
Они, конечно, никак не могли понять причину такой бешеной активности,
когда их сегодняшний рабочий день уже превратился в хорошо оплаченный
праздник. Я добежал до трапа и стал подниматься, перепрыгивая сразу че-
рез две ступеньки.
закрытой двери на верхней ступеньке. Увидев меня, она отпрянула назад и
вскрикнула от испуга - так внезапно выросла перед ней моя фигура. Немно-
го придя в себя, она оттянула воротник моего плаща, чтобы убедиться, что
это я.
больная нога... Почему вы не хромаете?
бы одурачить наиболее подозрительных. Кеннеди передал, для чего вы нужны
мне?
нести караульную службу.
Сожалею, что мне пришлось остановить свой выбор на вас, но у меня нет
иного выхода. Где находится эта радиорубка?
метров вперед.
Дверь с силой распахнулась, и если бы я не так крепко сжимал ручку, то
свалился бы к подножию лестницы. Мощный порыв завывающего ветра отбросил
и меня и дверь на переборку с такой силой, что перехватило дыхание. Меня
наверняка оглушило бы, если бы не смягчившая удар штормовка, когда я за-
тылком врезался в стальную переборку. Какое-то мгновение никак не мог
прийти в себя. Голова кружилась, перед глазами мелькал калейдоскоп цвет-
ной оскольчатой мозаики. Согнувшись пополам, пытался противостоять напо-
ру урагана и, заливаясь болезненным кашлем, старался набрать хоть немно-
го воздуха в легкие и справиться с болевым шоком. Потом я выпрямился и,
шатаясь, прошел в дверь, таща за руку Мэри. Дважды я пробовал плотно
прикрыть дверь, но не мог сделать это даже наполовину. Я прекратил эти
безуспешные попытки: снизу надо было бы послать целый взвод рабочих,
чтобы справиться с этой дверью и плотно закрыть ее. Мне некогда было во-
зиться, у меня более важные дела. Это была кошмарная ночь, темная, за-
полненная воем ветра ночь. Я почти совсем прикрыл глаза, оставив только
узкие щелочки. Только так можно было выдержать хлесткие, кинжальные уда-
ры дождя и ветра. Потом поднял голову вверх и посмотрел на черное небо.
Метрах в шестидесяти над моей головой был отчетливо виден огонь маяка,
установленного на самом верху буровой вышки для того, чтобы давать сиг-
нал пролетающим мимо самолетам. Правда, в такую ночь, как эта, маяк был
абсолютно бесполезен, если только в небо не поднялся сумасшедший летчик,
желающий продемонстрировать кому-то мастерство и похвастаться, что может
летать даже в такую погоду. Использовать свет маяка для освещения палубы
было абсолютно бесполезно. Вместе с тем, отсутствие света давало и боль-
шой выигрыш. Если отрицательным фактором была возможность столкнуться в
темноте с какой-либо опасностью, так как я шел наугад и ничего не видел,
и даже покалечиться, то положительным фактором было то, что другие люди
не видели, куда я направляюсь.
брели вперед, пересекая палубу и направлясь к квадратному пятну света,
отбрасываемого на палубу из невидимого нам окна. Мы дошли до двери на
южной стороне, расположенной за ближайшим углом, и укрылись там от вет-
ра. Не успел я нагнуться, чтобы посмотреть в замочную скважину, как Мэри
схватилась за ручку, толкнула дверь и вошла в небольшой неосвещенный ко-
ридор. Чувствуя себя довольно глупо, я выпрямился и последовал за ней.
Она тихо прикрыла за нами дверь.
обхватила обеими руками мою шею и прошептала на ухо: - Мне кажется, в
радиорубке кто-то есть. - На расстоянии полуметра голоса ее никто бы не
услышал.
время я мог бы простоять так всю ночь. Но сейчас время было самое небла-
гоприятное:
по дороге к рубке, если зазвонит сигнал тревоги?
я. - Все будет, как надо, - я ободряюще пожал ее руки, снимая их со сво-
ей шеи и горько размышляя о том, что Тальботу "везет", как всегда. Затем
прошел вверх по коридору, открыл дверь и вошел в радиорубку.
не слишком быстро, чтобы успеть разглядеть того, кто был в радиорубке.
Крупный дородный парень, сидящий у радиостола, повернулся на вращающемся
стульчике, как только открылась дверь. Даже если я не увидел бы его, то
через какую-то долю секунды услышал бы, как он вскочил, оттолкнув свой
вращающийся стул, и тот с громким стуком упал на пол. С быстротой, уди-
вительной для такого крупного мужчины, парень повернулся ко мне лицом.
Он был выше меня, гораздо шире в плечах и более тяжелого веса. И гораздо
моложе. У него были до синевы выбритые скулы, черные глаза, черные воло-
сы и лицо бандита. Такие лица можно иногда встретить в первом или втором
поколении итало-американцев. Если он был радистом, то я - королевой Ше-
бой.
риканский акцент, и он был ужасен. - Босс просил передать вам сообщение.
тяжелом весе и соответствующее лицо. Такие данные не всегда свидетельст-
вуют о том, что перед вами идиот, и этот парень не был идиотом. - Пока-
жите мне ваше лицо. Мак.
тите?
лицо и одновременно услышал, как из его губ вырвалось одно-единственное
слово:
его поддых левым плечом, вложив в этот удар всю свою силу. Я словно вре-
зался в ствол дерева, но он оказался не таким устойчивым, как дерево, и
отлетел в сторону.
него задрожала не только радиорубка, но и ее металлический фундамент. Он
должен был рухнуть на пол, но этого не произошло. Более того, я мог бы
поклясться, что он и глазом не моргнул. Парень поднял одно колено в
яростном пинке, который мог бы оказаться для меня последним печальным
прощанием, если бы его нога угодила в то место, куда он намеревался по-
пасть. К счастью, этого не произошло, она угодила мне в грудь и в плечо
с вполне достаточной силой, чтобы опрокинуть меня на бок. А в следующий
момент мы, сцепившись, покатились по полу, пиная друг друга ногами, мо-
лотя кулаками, размахивая в воздухе всеми своими конечностями.
вывал мои движения, и хотя он смягчал удары, которые наносил мой против-
ник, все-таки лишал мои собственные удары присущей им силы. Второе обс-
тоятельство не в мою пользу было еще важнее: он был молод. Кроме того,
было еще одно соображение, которое я должен был учитывать. Совершенно
очевидно, что он жаждал превратить всю радиорубку в свалку, заваленную
разбитой мебелью и радиодеталями, что меня абсолютно не устраивало. Все,
буквально все зависело от того, удастся ли мне сохранить радио в целости
и сохранности. Теперь мы оба катались по столу, на котором стояло радио,
и я находился внизу. Из этого положения я хорошо видел, что одна из но-
жек стола начала оседать и расщепляться под двойным весом наших катаю-
щихся по столу тел.
видел, что у этого парня сильные руки, а не пара гнущихся оглоблей, и
тяжелые, как гири, кулаки. Кроме того, меня приводил в отчаяние один вид
шаткого радиостола. Особенно яростный удар, словно мне врезали по ребрам
тяжелой дубинкой, привел к тому, что я, болезненно глотнув воздух, без-
жизненным мешком свалился на пол. Пользуясь моей беспомощностью, он тут
же поднял свой правый молот, чтобы вбить меня в пол. Я поднял правое ко-
лено и одновременно изо всех сил ударил его ребром правой ладони по вы-
тянутой шее. Ударил настолько сильно, насколько позволил связывающий
движения моих рук плащ.
видимо, он никогда не читал этих правил. И все же я доконал противника:
его мучительный стон был таким же неподдельным, как мой собственный
фальшивым. На какое-то мгновение он ослеп, но за это мгновение я, словно
червяк, успел отползти в сторону и начал перекатываться до тех пор, пока
не докатился до полуоткрытой двери, через которую я так недавно вошел в
радиорубку. Я мог бы тогда добить его, но не воспользовался этим шансом,
не схватил сломанную ножку стола, который каким-то чудом не упал на
стальной пол радиорубки.
Русанов Владислав
Зыков Виталий
Грабб Джеф
Бажанов Олег
Доставалов Александр
Орловский Гай Юлий